Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

Тысячи скелетов.

Это было настоящее святилище смерти. И ее адепты в числе одиннадцати человек стояли посреди залы. Все — здоровые мужики, ни одного слишком молодого или слишком старого. Очевидно, все они принадлежали к разным группам или племенам — различалась одежда, татуировки, украшения. Должно быть, вожди. Наверняка, собрались здесь далеко не все из тех, что бродят по материку, но сейчас Алексея грела одна мысль: ни один из собравшихся не походил на тех работорговцев, что напали на деревню охотников.

— Что это за кусок мяса? — резко спросил один из собравшихся, увидев Алексея. Его ноздри пронизывало с десяток костяных шипов, лицо покрывали татуировки причудливо извивающихся змей. — Это из-за него мы прекратили пир?

— Да, — кивнул Хаз. — Именно из-за него.

Вот так ублюдок. Вождь «ящеров» напялил перед боем потрепанный, но крепкий бронежилет, под мышкой он держал пластиковый шлем, на его поясе висел не нож, а настоящий тесак с клинком длиной шестьдесят-семьдесят сантиметров.

— Это мой кусок мяса, — продолжал Хаз. — Кусок мяса, лишенный души. Тот, кого мы убьем посреди зала мертвых, и разделим его печень между собой, братья.

— Лишенный души? — переспросил «змей». — Не слишком ли сильное заявление?

— Я знаю его, — подал голос третий работорговец, изрисованный пауками. — Это он дрался семь недель назад, когда мы встретили вас, Хаз. Это он убил моего претендента, а потом сошел с ума и, вырвавшись из круга, убил еще и моего человека. Это он — избранник Продавцов грез.

По толпе прошел шепоток, напряженный и злой. Алексей буквально почувствовал, как напряглись все собравшиеся. Парочка даже принялась нервно дергать пояса, но оружие при себе имел только Хаз.

— Избранник Продавцов грез? — буквально прошипел «змей». — И ты, мать твою, притащил его сюда, чтобы зарезать, как свинью, и разделить с нами его печень? Я знаю твое отношение к Продавцам, Хаз, но твое мнение разделяют далеко не все собравшиеся.

Хаз ощерился и вместе с ним ощерился ящер на его лице.

— Я знаю, что не все разделяют мое мнение, но это мой раб. Он не жив и не мертв. И я привел его сюда, дабы принести в жертву умершему миру и разделить его мясо со своими живыми братьями и восславить мир возродившийся. Разве я нарушаю закон?

«Змей» пожевал губами так, словно собирался сплюнуть, но сдержался.

— Нет, конечно же, нет, Хаз, — процедил он. — Не считая того факта, что многие из собравшихся считают, будто Продавцы грез, даровавшие нам возродившийся мир, и их избранники — священны. Пусть у них нет души, но есть их — то же самое, что и сварить суп из костей одного из них, — «змей» кивнул в сторону громоздящихся на полу костяков. — Но ты все так и запланировал, Хаз. И не потеряй мы два племени за год, не введи мы буквально два часа назад полный запрет на все братоубийственные войны и даже на кровную месть, я бы немедленно попытался тебя убить, наплевав на то, что ты вооружен. Но ты ведь все спланировал именно так, Хаз.

«Ящер» продолжал скалиться, всем своим видом давая понять, что «змей» прав.

— Деритесь, — коротко сказал «паук». — И будь что будет. Мы не можем нарушить закон.

— Не тонка у тебя кишка, Хаз, — буркнул четвертый, «птица», — выступать против Продавцов грез. И делать так, будто все мы выступили против них. И если Продавцы могут об этом ничего не узнать, то мы все запомним твой поступок.

— Они уже ничего не значат, — со злой радостью в голосе проговорил Хаз. — Они уходят вместе со старым миром, а новым будем править мы, настоящие люди. Наши караваны будут ходить по всему новому миру. Мясо того, кто служил им, даст нам их мощь, и никто — никто! — не сможет нам помешать.

— Так тому и быть, — скривился «змей». — Вот только если он победит тебя, это даст понять всем сомневающимся — Продавцы грез никуда не ушли, их мощь все еще способна решать судьбу нашего мира.

— Если он убьет меня, — фыркнул Хаз, — значит, я действительно не прав. Тогда заберешь его себе, Гир, чтобы каждый день нацеловывать его жопу перед сном. Но я не проиграю.

Договорив, «ящер» надел на голову шлем, остальные как по команде расступились, становясь в полукруг. Только в этот момент стражник убрал от спины Алексея автомат, давая разрешение двигаться.

Представитель второго клана знал, Хаз улыбается под шлемом. Что ж, можно улыбнуться в ответ. Улыбнуться и отпустить, наконец, ту сущность, что дарует ему Слепок, на свободу.

На миг Алексей словно почувствовал боль всех убитых здесь людей. Они будто вселились в него. Их сущности пронзили его насквозь и глубже, вошли в само подсознание, перекликаясь с теми, кто покоился на дне ямы в Отражении. Дети, жившие в яме, олицетворяли работорговцев, и не важно — выверты это подсознания самого Алексея или Аларии.

Тех детей Представитель второго клана уже убил. Значит, убьет и всех этих ублюдков. Не сейчас, позже, здесь у него нет оружия, способного с ними справиться. Но он никуда и не торопился. Здесь и сейчас ему хватит голых рук, ногтей и зубов.

Как и в прошлые разы Алексей оказался заперт в собственном теле, не в силах управлять им, и словно наблюдая за собой со стороны.

Улыбка превратилась в полный муки и злобы оскал, из самой глубины горла вырвался не то рык, не то стон. Хаз шел на него, и Алексей рванул ему навстречу. В голове Представителя, или того, кем он стал, не осталось мыслей, кроме одной — убить. Ни о том, что вооруженный тесаком мужик и без того в полтора раза больше его, да еще и защищен шлемом и бронежилетом. Ни о том, что нужно искать в его защите слабые места, вооружиться хоть костью.

Убить.

Они сошлись с Хазом рядом со зрителями. Работорговец едва успел сделать десяток шагов, Алексей же пролетел за это время метров тридцать. «Ящер» нанес удар наискосок, и попади Представитель под него, остался бы без левой руки, а его грудь была бы разрублена до середины. Но и это не беспокоило Алексея.

Потому что Хаз в него не попал и в тот же миг умер, хотя еще не понял этого. Представитель вцепился в его левое плечо, используя его, чтобы замедлить собственное движение, запрыгнул работорговцу на спину, обхватил ногами поясницу, вцепился в шлем и свернул ему голову одним движением так, словно в его руках оказался цыпленок, а не крепкий мужик с бычьей шеей.

Хаз рухнул ничком, как подрубленный, Алексей оказался на его спине. Рука Представителя метнулась к тесаку, вывалившемуся из ослабших пальцев работорговца. Рукоять, сделанная из грубой шершавой кожи, удобно легла в его ладонь, а приятная тяжесть оружия вселила уверенность — живым из этой комнаты выйдет только он.

В Отражении у него был нож. Здесь — тесак.

Убить.

Глаза метнулись в поисках новой цели. Но на миг взгляд Алексея упал на стражника, разинувшего от удивления рот и опустившего автомат.