Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

Нет. Тесак — это слишком мало. В Отражении хватило ножа, чтобы справиться с паразитами, влачащими свое жалкое существование в яме. Да, они такие же паразиты, кочующие по мертвым землям, словно опарыши, копошащиеся в гнилом мясе умершего. Но работорговцев много, и они хорошо вооружены. Даже если он убьет всех собравшихся в комнате, живым это место он не покинет. Умрет сам, а не оставит кучу остывающих тел. На уничтожение этой заразы, отравляющей Нейю, нужны годы, армия и пушки, а не тесак.

Алексей тяжело выдохнул, когда понял, что вышел из состояния боевого безумия. Но в этот раз оно ушло не совсем, оно осталось совсем рядом. Достаточно одной мысли, чтобы вернуть его, так же, как и когда Представитель входил в эту комнату.

— Ты, — он ткнул в «змея» тесаком, — скажи, что со мной теперь будет.

Гир пожевал губами.

— Раньше жертва никогда не переживала ритуальный бой, — сказал он после долгой паузы.

— Я знаю, что следовало бы сделать, — подал голос «паук». — Раз жертва убила настоящего человека, то они словно поменялись местами. Ты стал живым человеком, а Хаз — жертвой, которую нужно съесть. И ты должен присоединиться к ритуальной трапезе. Но у Продавцов грез нет души. Они же забрали душу у тебя, когда ты стал их слугой, поэтому настоящим человеком тебе уже никогда не стать. И я не знаю, что делать.

— Хаз пообещал отдать его Гиру, пусть Гир и решает, — подсказал кто-то. Остальные работорговцы одобрительно загудели.

На губы «змея» выползла нервная ухмылка.

— Я знаю, что я будут делать, — проговорил он спустя пару секунд. — Я точно не буду жрать Хаза: каким бы идиотом он ни был, все равно он был живым человеком. А что до тебя… Выброси тесак и пообещай не брыкаться, иначе я прикажу тебя убить.

— Откуда я знаю, что не прикажешь, если я брошу?

— Ниоткуда. Зато точно знаешь, что прикажу, если не бросишь.

Алексей пожал плечами и швырнул тесак на тело Хаза.

— Вот и прекрасно. Пошли отсюда.

Старик все еще стоял за дверью, когда Алексей и Гир вышли. Увидев Представителя, он изменился в лице и завыл. Так, словно… Алексей усмехнулся. Стоило догадаться раньше.

— Твой сын мертв, как я и обещал, — сказал он. — Твои внуки — следующие.

— Но ты этого не увидишь, — буркнул Гир, переводя взгляд на стража и кивая в сторону старика.

Автоматная очередь срезала отца Хаза, он упал на пол, скрючился и замер.

— Я говорил, что нужно убивать и есть стариков до того, как они сойдут с ума от старости и злобы. Так было в старину, значит, так нужно делать и сейчас. — Гир сплюнул на тело. — Но кое у кого на этот счет другие мысли. Были другие мысли, — поправился он и слегка усмехнулся. — Но жизнь все ставит на свои места. Пошли.

Поначалу «змей» повел Алексея знакомыми коридорами, но затем повернул налево. Вышли из здания они из другой двери. Представитель мгновенно продрог — о набедренной повязке он забыл. Впрочем, она бы его и не спасла. Идти, впрочем, было недалеко — до ближайшей группы фургонов.

Гир завел Алексея в самый большой фургон. Здесь собралось с полдюжины мужчин. Они пировали, и Представитель догадывался, какое блюдо главенствовало на их столе. Это было отвратительно, но былого шока уже не вызывало. Человек привыкает ко всякому.

— Садись, — сказал Гир, сам присаживаясь к столу. — Еду не предлагаю, но можешь выпить.

— Я постою, — сухо произнес Алексей. — И от выпивки тоже откажусь.

— Стой, — пожал плечами «змей». — Ты, наверное, не до конца понимаешь, в чем заключались наши с Хазом разногласия. Все просто. Продавцы грез уничтожили этот мир, о чем ты прекрасно знаешь. И Хаз вместе с Захом их за это проклинали, хотя я и многие другие считают, что должны были благодарить. Потому что, уничтожив старый мир, они даровали нам эти бескрайние степи и возможность брать с них все, что мы захотим. Потому Хаз на тебя так взъелся. Ну да ладно, дело прошлое.

Видишь ли, твое положение все еще невозможно как следует определить. Кто ты? Если все еще раб, до весны ты не доживешь: из города живых выходят только живые. Те, кто были ими изначально, и те, кто, став рабом, вновь заслужил эту честь. Но ты мертв, хоть и продолжаешь ходить и убивать других. У тебя нет души. В то же время ты не то чтобы один из наших благодетелей, но один из их слуг, и убить тебя я не могу, так как не хочу навлечь их гнев на свое племя. К тому же, раз у тебя нет души, твое мясо есть нельзя, а убивать просто так я не привык.

Поэтому будет так. Ты будешь заключен в клетку, где с тобой не будет контактировать никто, кроме раба, которого мы съедим перед самым выездом. А потом мы просто сделаем вид, что захватили тебя в одной из деревень.

— И что дальше будет со мной? — процедил Алексей.

— Как — что? Мы продадим тебя, — фыркнул Гир. — Ты, конечно, один из слуг моих повелителей, но вера должна помогать жить, а не мешать. Ты здоровый мужик, хотя по виду и не скажешь, и за тебя можно будет выручить хорошую цену где-нибудь в Северном. Эх, жаль, что бойцовские ямы закрыли… Ну да ладно. Может, выпьешь напоследок?

Представитель второго клана закрыл глаза, успокаиваясь. Он едва не сорвался. Но он находится в одной маленькой комнате с семью здоровенными мужиками, на столе лежат ножи, а двое даже не побеспокоились снять пояса с пистолетами, усаживаясь за стол. И даже если убить их всех, куда потом идти? Так или иначе, они довезут его живым до населенных мест.

«Потом», — мысленно пообещал он себе.

Они умрут потом.

Я попытался утереть пот, заливающий глаза, но только размазал грязь по всему лицу. Ругнувшись, вытер руки о рубашку, ей же промокнул пот.

Мои ладони выросли, а предплечья стали толще за последнее время. Я рос, но этот рост не причинял никаких неудобств — одежда будто росла вместе со мной.

Передохнув, вновь вгрызся ножом в землю. Она была плотной, но рыхлилась не слишком тяжело. К тому же, в Отражении, кажется, никто не предусмотрел камни и прочие бесполезные ископаемые.

Впрочем, уверен — выкинь мой разум какую-нибудь штуку, я могу упереться не то, что в камень — в гранитную плиту. Но, кажется, я на верном пути, и ничто не должно помешать мне выбраться из ямы.

Я срыл уже большой кусок склона, чтобы подняться до места работы нужно было сделать пять шагов. Еще пять — и я выберусь. Впрочем, работы становилось только больше. Рыть лаз я не рискнул, поэтому пришлось буквально рушить участок склона шириной в шаг. Нож — спасибо, Отражение, — не тупился, а мне некуда было торопиться: там, в настоящем мире, впереди зима, которая приостановит битву за престол Властелина. К весне же я наверняка закончу работу.

Которая заключалась не только в том, чтобы выбраться обратно в лес.