Михаил Митрофанов - Особый приказ

— А это знание, мальчик мой, идет только с кровью… — скрипел старик. — Ты избран…

«Зимородок», — подумал Умов. Детство волхва его не интересовало, и он двинулся по мосту дальше. Следующие воспоминания пришли сами. Иван увидел уже подросшего Зимородка. Парень смеялся и показывал на цепочку рабов. Откуда-то Умов знал, что это рынок Танны, и на нем продают захваченных после набега пленных. Парень вырос еще больше и превратился в молодого мужчину, стоящего на коленях перед идолом змея. Умов подошел к краю моста и всмотрелся в просвет.

— Подвинься, — приказал он.

Откуда-то Иван знал, что возле этого воспоминания скрывается один из ответов на его вопросы. Он пожелал, чтобы туман отодвинулся. Но серая клубящаяся масса задергалась, сопротивляясь. Иван напряг волю; он смог немного отодвинуть туман, как одеяло. Внизу промелькнуло круглое лицо верла…

— …Я не раз ходил к вам! — взревело откуда-то снизу.

Умов отпрянул от края. Он слишком поздно понял, что, сосредоточившись на одном участке воспоминания, потерял контроль над остальным туманом. Он сосредоточился, но длинная черная шея уже скользила у самой серой кромки. Туман поднимался.

— Прочь! — крикнул Умов.

За его спиной раздался шорох. Иван быстро развернулся, хватаясь за саблю. Жуткая змеиная голова высунулась из тумана. Немигающие желтые глаза уставились на него.

— Прочь! Назад!

Голова медленно опустилась, и Умов с шумом выдохнул, стараясь унять колотящееся сердце. Он посмотрел вдаль. Мост тянулся до самого горизонта. Следовало бросать все и идти дальше, скорее, пока он может держать под контролем чужое сознание.

Что-то с силой ударило мост снизу, и Умов машинально сделал шаг назад, чтобы удержать равновесие. Если бы он стоял на середине моста, все бы обошлось, но Иван стоял у самого края. Уже заваливаясь назад, Умов сделал единственную вещь, которая могла его спасти. Он не пытался уцепиться за гладкую поверхность. Не попытался удержаться в воздухе. Он напряг волю и раздвинул туман так, чтобы не коснуться его во время падения.

Иван Умов полетел вниз, в глубины чужого сознания.

Иван приземлился на ноги. Чтобы не упасть, ему пришлось сделать пару шагов. В ноздри ударил сухой запах пыли. Умов посмотрел вниз. На сером песке остались отпечатки его сапог. Он поднял взгляд. Над головой расстилалось багровое небо без единого облака.

Умов осматривался медленно, не делая резких движений. Он представлял, что сейчас произошло, но ему требовалось напрягать волю, чтобы сохранять голову холодной. Одно дело — слышать и знать, другое — ощущать себя посреди чужих мыслей и эмоций. Умов стоял недалеко от обрыва. Он благоразумно решил не смотреть вниз. Вдалеке прямо в воздухе висел островок. Что-то подсказывало Ивану, что он стоит на таком же. Он обернулся и пару минут рассматривал низкие толстые деревья, покрытые густой черной листвой.

Следы, которые оставил Иван, потихоньку затягивались. «Надо убраться с этого то ли песка, то ли пыли», — подумал он и очертил пальцами круг. Воздух у ног загустел. В нем проступили полупрозрачные очертания диска. Иван поднялся на него, и диск завис в полусажени над землей.

«Выход есть», — напомнил себе Умов, и тут же повторил вслух, медленно, боясь, что голос сорвется:

— Выход есть.

Он должен быть. Иначе о том, как можно спастись после срыва заклинания, никто и никогда бы не рассказывал. Умов знал, что вырваться из этого мирка можно. Это знание держало его, не давало потерять самообладание, а вместе с ним и жизнь.

Диск величественно поплыл над землей. Что бы ни случилось, сперва надо как следует осмотреться. Умов держался подальше от этих странных деревьев. Чем-то они напоминали ему драконовы ивы. Их ветви медленно шевелились, несмотря на безветрие. Краем глаза Умов увидел какое-то иное шевеление. Он развернулся и увидел, как из зарослей выбирается существо.

— Вот ты где, песик, — прозвучал знакомый насмешливый голос.

Волхв вышел на опушку в паре десятков саженей от Умова. Сейчас его несли длинные, с вывернутыми назад коленями, ноги.

— Пустовато у тебя в голове, нечистый, — медленно произнес Умов. — Только дерево.

Существо шагнуло вперед. Его лицо, казалось, состояло только из седой бороды, косматых волос и светящихся глаз. Иван присмотрелся. Так и есть, на руках волхва отросли когти.

— Этого достаточно, — волхв повел длинной тонкой рукой. — Не правда ли, забавно узреть тебя здесь? Ты пошел по шерсть, а вернешься стриженым…хотя нет, не вернешься.

— А что это меняет для тебя? — как можно спокойнее спросил Умов.

— Мне приятно будет увидеть торжество истинной магии, — волхв развел руками. — Когда мое тело умрет, а душа предстанет перед моим господином, я скажу: вот, недомага я забрал с собой. Ты погряз в книгах, песик. Буквы ползают по тебе, как вши. Но за пределами своих книг ты ничего не видел.

Иван бросил пару быстрых взглядов по сторонам. Они только вдвоем. Странно, но вид неестественной твари не пугал, а наоборот, успокаивал его. Он видел перед собой врага. Он догадывался, что они будут сражаться. И он понимал, что ему теперь надо делать. Вместе с тварью, в которую превратился волхв, пришла определенность, и эта определенность будила все, чему его учили в Южной крепости.

Волхв понял молчание мага по-своему.

— Может, поскулишь, песик? — спросил он, наклонив голову. — Помолись своим мертвецам, времени много. Я послушаю. Мне понравится.

— Ну да, — сказал Умов. — Слушай, хотел спросить. Как же неполноценный маг тебя побил?

Волхв еще не успел открыть рта, когда Умов вскинул руки и отправил в него целый пучок синих, змеистых молний. Волхва отбросило назад; он не удержал равновесия и с криком упал на песок. Маг влил столько силы, что хватило бы изжарить пару человек. Воздух вокруг Умова задрожал. Он уже не мог держать заклинание, но волхв дергался. С воплями боли, судорожно, но он двигался, он все еще жил, и он пытался подняться.

— Это… мой! Мир! — провыло чудовище, встав на ноги. — Я — Внук Дракона! Ты здесь никто!

Иван не успел ни ответить, ни испугаться. Длинные руки волхва сделали величественный жест; Умов машинально пригнулся и увел диск в сторону, уходя от полетевших в него ледяных глыб. Враг стал сильнее, чем в прошлый раз, но не научился ничему новому.

От второго удара Умов ушел, взмыв свечой. Прямо в полете он выпустил несколько волшебных стрел. Попал он или нет — не имело значения. Иван знал, что меряться с волхвом чистой силой бесполезно. Его можно только переиграть, заставить отбиваться от того, с чем он не умеет справляться. Диск стремительно снижался; летать по-настоящему он не мог, только висеть над землей и время от времени прыгать. Балансируя на невесомой полупрозрачной опоре, Умов смотрел вниз, как волхв бежал за диском. Стараясь унять дрожь в руках, Иван ловил нужный момент. У него будет только одна попытка.