Кристи Голден - Battlefront II. Отряд «Инферно»

Партизаны вышли в коридор, добежали до двери и, очутившись на улице, зашагали прочь, спеша удалиться от здания на как можно большее расстояние. Челнок должен был появиться с минуты на минуту.

Вдруг Садори замедлил шаги и недоуменно оглянулся на завод.

— Уже должно было сработать, сказал он.

Сработать. Убить всех детей в банкетном зале. Почти четыреста ни в чем не повинных подданных Империи, все прегрешение которых заключалось в том, что они родились на этой планете и учились в местной школе.

Сейн взяла спутника за руку.

— Уверена, все будет нормально, — сказала она.

Каш сжал ее ладонь, но продолжал смотреть назад.

Девушка потянула его к себе.

— Они садятся, — поторопила она. — Садори, пошли, бомба сейчас рванет!

Садори покачал чернявой головой:

— Что-то случилось. Бомба негодная.

Бомба не была негодной. Она функционировала идеально. Но с задержкой не в пять минут, а в пятнадцать, чтобы возбужденные студенты смогли загрузиться в свой челнок и всю дорогу обсуждать увиденное.

Чтобы братик Анис стащил у нее шоколад.

— Садори, — умоляюще произнесла Сейн.

Юный каги повернулся к ней и мягко взял за локти. Глаза его были расширены, и было странно — так странно! — видеть их карими, а не теплыми, слегка светящимися розовым.

— Сейн, — дрожащим голосом проговорил Садори. — Я сражался всю свою жизнь. Как и мои родители... и весь мой народ. Я сражался за то, чтобы когда-нибудь сражаться уже не пришлось. Сражался за будущее. Я верю, что оно наступит. И потому должен сделать все, что в моих силах, чтобы это будущее когда-нибудь наступило.

«Нет, только не это!» — подумала Сейн. С ужасом, какого никогда прежде не испытывала, она положила ладони на его щеки, размазывая грим и обнажая бледносерую кожу. Так хотелось увидеть его настоящую кожу, настоящие глаза.

— Садори, все в порядке. Побудь со мной. — На последнем слове ее голос сорвался.

«Побудь со мной десять минут, и дети останутся живы.

Побудь со мной десять минут, и ты сам останешься жив.

Побудь со мной».

— Я готов, — тихо и печально сказал каги. — Просто... просто жаль, что наше с тобой будущее так и не наступит.

И он приник губами к ее губам, целуя сначала робко, а потом страстно, а Сейн стала лихорадочно отвечать ему. Она прижималась к Садори в абсурдной надежде, что сможет его удержать, но вдруг между их телами образовалась пустота, в которую хлынул холодный воздух, и Садори исчез: длинные сильные ноги уносили его с такой скоростью, что нечего было и думать догнать его.

Понимая всю тщетность этой попытки, Сейн бросилась следом, выкрикивая его имя, пока не споткнулась и не растянулась на земле. Возникший словно из ниоткуда Дел подхватил ее.

— Что за бардак тут творится? — закричал багровый от гнева Стейвен, когда Мико влетел в корабль с девушкой на руках.

«Бомба оказалась неисправной, — должна была бы солгать Марана. — Садори вернулся, чтобы довести дело до конца».

Но не смогла произнести ни слова. Она притронулась к груди, где была спрятана бомба для крайнего случая. Такая же, как у каги.

«Прости меня, Садори...»

Корабль взлетел в тот самый миг, когда завод взорвался.

Не прошло и минуты, как сработала бомба с отложенным таймером. Глаза Сейн были затуманены то ли горем, то ли радостью, а может, и всем вместе; однако, выглянув в окно, она все же увидела сотни крохотных фигурок, которые благополучно разбегались с места взрыва.

Следующие несколько дней прошли как в тумане.

Сейн ни разу не видела, чтобы родители Садори выражали какие-то эмоции. Когда корабль вернулся на Джеосин и Стейвену пришлось сообщить им, что случилось немыслимое, оба казались оглушенными, но лишь кивнули в ответ. Они сохраняли самообладание и даже проявили участие к Сейн, укутав одеялом и усадив перед жаровней, чтобы не дать ей впасть в шоковое состояние, — хотя сами они переживали такой же шок, тихо и незаметно.

Доклад прошел в поразительно спокойной обстановке. Позже Сейн поняла причину. Смерть Садори не сопровождалась разоблачением предателя, как в случае с Нейдрин и Кейвом. Не было ни вспышек ярости, ни показательного насилия, разжигавшего темные, примитивные эмоции, как на допросе Эйзена, а точнее — его казни.

Садори — единственная радость в жизни Ру и Халии Вушанов, которого они так любили, что вообще редко выпускали из виду, — погиб со славой, доведя до конца важное задание, когда отказала техника. В глазах «Мечтателей» он был героем.

Какой-то инстинкт, о котором Сейн даже не подозревала, заставил ее уйти в себя, спрятаться, словно зверь в норе.

Разведчица держалась своей линии. Да, она была очень осторожной. Да, приказала дроиду выставить таймер на пять минут. Нет, ничего странного с таймером или самой бомбой она не заметила. Да, она пыталась отговорить Садори от самопожертвования, и да, это было неправильно с ее стороны, поскольку «Мечтатели» так не поступают. Да, она гордится Садори и будет всегда о нем помнить.

Да, Садори Вушан — герой.

Сейн не знала, что хуже: то, что каги погиб, или то, что он погиб, пытаясь забрать с собой в могилу четыреста детей.

После этого взгрели Дела с Пиикоу, готовивших бомбу. Оба клялись, что все сделали как нужно и даже проверили работу друг друга.

Стейвен был раздосадован, но не стал никого винить, так как в конечном счете списал случившееся на катастрофическое невезение.

— Ни у кого нет монополии на удачу, — сказал он. — Бывает, что нам везет. Бывает, что нет. Никто не виноват. Просто... на этот раз не посчастливилось. Постараемся же сделать так, чтобы Садори умер не напрасно.

При первой же возможности Иден позвала Сейн на прогулку. Они отошли на некоторое расстояние от лагеря и остановились, скрестив руки на груди и придвинувшись друг к другу. Иден ощущала сочувствие, исходящее от тех, кто мог их видеть, но был слишком далеко, чтобы слышать разговор.

— Так что на самом деле произошло? — вполголоса спросила она. — Дел боится, что упустил какую-то деталь.

— Нет, — ответила Сейн. Ее голос был безжизненным, а взгляд устремлен куда-то в пространство, но она оставалась спокойной и собранной. — Это я виновата.

— В каком смысле?

— Я приняла решение выставить таймер с задержкой. Бомба должна была взорваться — убить Тошана и Декшу и нанести заводу серьезный ущерб, — но уже после того, как студенты покинут здание.

Иден понимала ее чувства. Она мягко проговорила:

— Мы же это обсуждали. Жертва была необходимой.

— Я сама так считала, пока не оказалась там, — ответила Сейн. — Это были невинные дети Империи. Почти четыре сотни детей. «Мечтатели» в любом случае заявили о себе. Я не сорвала операцию, просто... изменила ее.

Иден начинала понимать: