Кристи Голден - Battlefront II. Отряд «Инферно»

Идея заключалась в том, что Сейн и Садори вольются в толпу студентов и заложат бомбу в главном зале — последнем месте, которое лежало на пути экскурсии. Взрыв должен был убить моффа с генералом и, по словам Стейвена, «послать мощный сигнал о том, на что готовы пойти партизаны в борьбе с Империей».

Дейна слегка нахмурилась.

— Ты задержишь открытие завода, и это обойдется им в массу кредитов, что весьма хорошо, — сказала она. — Но хотя Тошан и Декша — публичные личности, особо важных постов они не занимают.

Иден и ее команда, естественно, возражений против этого плана не имели. Как и предупреждал отец, иногда приходилось обрекать на смерть своих. Иден подумала о штурмовике, избитом и окровавленном, который все-таки пытался дать бой. Убийство моффа и заурядного генерала стало бы для Империи неприятностью, но Дейна была права. Это явно не был сигнал о том, «на что они готовы пойти».

— Верно, но дело в том... что главная цель вовсе не они.

На Иден накатило ужасное предчувствие. Неужели Стейвен имел в виду именно то, о чем она подумала? Даже «Мечтатели» не...

— Наша цель — это дети.

Одновременно раздалось несколько голосов, в некоторых сквозил такой же шок, какой почувствовала Иден.

— Мы не детоубийцы! — закричала Дейна.

— Стейвен, нет ничего более невинного, чем ребенок, — умоляюще пропищал Пиикоу.

Каги промолчали, но у Садори был потрясенный вид, его серое лицо побледнело. Отряд «Инферно» старался сохранять самообладание, а сама Версио чувствовала, как на лбу и в подмышках проступают капли пота.

— Об этом не может быть и речи!

Новый голос, звучный и гневный, не терпел возражений. Наставник, который обычно сидел молча и редко высказывался по поводу обсуждаемых вылазок, вскочил на ноги. Руки его были сжаты в кулаки, а глаза пылали праведным гневом.

Стейвен и не думал вставать. Он сидел на одном из ровных булыжников и на ярость Наставника ответил холодным взором.

— Это не твоя группа, Наставник, — сказал он. — Ты здесь не командуешь.

— Я этого не допущу, Стейвен, — продолжил тот, будто не слыша лидера. — Это уже слишком. Я говорил Со и повторю тебе: есть предел тому, на что мы можем пойти. Если ты преступишь черту, ты перейдешь на сторону ненависти и жестокости, то есть на сторону Империи. Если хочешь оказаться с ними за одним столом — вперед, начни с убийства детей, это самый быстрый путь!

— Я отдал все во имя борьбы с Империей! — Стейвен вскочил и сделал два шага в направлении Наставника. — Все! У меня не осталось ничего, кроме ненависти и жестокости, и я буду совать их в глотку Империи при каждом случае, пока она не подавится!

— Наставник прав, — сказала первая помощница лидера. — Нельзя убивать невинных детей.

— Дейна, они уже не «невинные дети», — парировал Стейвен. — Невинность у них отняли, потому что это дети Империи. Они уже гниют изнутри. Пускай сами они еще несмышленыши, но их родственники, их друзья, вся их культура — для нас враги. Эти дети вырастут, наденут доспехи штурмовиков и убьют нас и наших близких.

Иден сглотнула, припомнив слова отца: «Да, дитя мятежника — пока лишь дитя, но нужно смотреть в будущее. Оно вырастет и станет врагом. А врагов необходимо уничтожать».

— Врагов необходимо уничтожать. — Лишь увидев, что все головы повернулись к ней, Иден поняла, что произнесла эти слова вслух. Наставник ошарашенно уставился на нее. Версио стиснула зубы, но опровергать свое заявление не стала. Надо было как-то дать понять отряду: какой бы бесчеловечной и морально опустошительной ни была задача, нужно ее выполнить. Рисковать успехом операции ни в коем случае нельзя.

Иден дала себе клятву. Это будет последняя вылазка, в которой они примут участие. Ее группа стравит Наставника и Стейвена, и они снова вцепятся в горло друг другу, используя вместо когтей и зубов моральные кодексы. Отряд «Инферно» выяснит, у кого находится информация, и завладеет ею. После чего горстка уцелевших партизан Со Герреры утопит свою «мечту» в сварах и отчаянии.

И зверь пожрет сам себя.

Делу удалось проникнуть в систему и добыть коды, позволившие им приземлиться рядом со школьным челноком, заполненным примерно четырьмя сотнями возбужденных детей в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Сейн и Садори, одетые в школьную форму, подошли к челноку. В колледж принимали только детей человеческой расы, поэтому Садори пришлось замаскироваться. Он больше часа накладывал грим на бледносерые лицо и шею; контактные линзы превратили его розовые глаза в карие и скрыли их мягкое свечение. К счастью, в школе дозволялось носить перчатки, лишь бы они были черного цвета.

— Мы постоянно так делаем, — пояснил он Сейн. — Это оружие не менее важно, чем бластер или виброклинок. Обычно каги не встретишь за пределами Кварцита, поэтому, когда мы не хотим привлекать внимания, все эти трюки идут в дело.

На Сейн, надзиравшую за работой множества законспирированных агентов, этот маскарад произвел впечатление. У каждого из каги был свой стиль. Хотя все трое были серыми, они отличались оттенками, и каждый выбирал грим в тон своей коже. Халия, к примеру, использовала более темные, насыщенные цвета, становясь похожей на Иден, тогда как более бледный Садори в «человеческом» гриме напоминал Гидеона. Школа не была военной, поэтому Садори мог оставить свои длинные черные локоны, скрывавшие характерные уши каги. Если бы кто-нибудь нашел время, чтобы присмотреться к ним поближе, то разглядел бы отличия. Но Сейн по опыту знала: окружающие обычно видят именно то, что ожидают увидеть.

И правда: взмыленные учителя с любопытством взглянули на двух «студентов», на идентификационные карты, которые Сейн так старательно изготовила, и пропустили без задержек. Садори был горд своей спутницей; сама же Сейн иного и не ожидала.

— Идите в самый хвост и садитесь на свободные места! — велел один из учителей. Садори пошел первым, Сейн за ним. И вдруг:

— Стой. — Сейн напряглась. Учитель — высокий сухопарый человек со скучающе-недовольным лицом — глядел на дроида, пристегнутого у девушки на спине. — Дроидов с собой брать нельзя.

— Карту посмотрите, — сказала Сейн, всем своим видом показывая, что устала об этом напоминать. — Я больна. Дроид мониторит мое состояние.

Учитель скептически посмотрел на нее, затем перечитал иденткарту.

— Ладно. Можешь взять его с собой. Но на время полета положи в багажный отсек на корме.

Марана закатила глаза.

— Ладно, ладно, — сказала она и оглянулась на дроида. — Слышал? Вперед. Когда прилетим, я буду ждать тебя снаружи.

Дроид утвердительно бибикнул, отсоединился, поджал конечности и полетел на корму, скользя над головами возбужденных студентов. Садори уже нашел два места и махал ей.