Дмитрий Янковский - Линия раздела

-- Это лишь предположения. Хотя, факты тоже есть. И лучше держать эту версию в голове. Может и Владу стоит сказать. Он мне показался нормальным.

-- А тебе не кажется, что оно того... – Рита замялась. – Ну, гей.

-- Гонишь? – напрягся Кирилл. – С чего бы?

-- Ну, волосы длинные, на меня не особо пялился.

-- Волосы длинные в Питере многие мужики носят. Это хрень. А насчет пялился.. Тебе, конечно, виднее, но я на тебя тоже не пялился?

-- Ты не пялился? – Рита не удержалась от короткого смешка. – Я с тебя балдею. Да я боялась, что у меня на бедрах синяки от твоего взгляда останутся.

-- Ой, не преувеличивай. Ну, посмотрел пару раз. Ты красивая.

-- Да ты тоже ничего. Ловкий, подкачанный в нужных местах. Ладно, наверное ты прав. У вас тут в Питере и мода другая и манеры. Наверное я насчет Влада погорячилась. Но ты, если хочешь с ним сам поделись.

-- Поделюсь, - ответил Кирилл. – А как тебе здоровяк?

-- Никак. – Рита поморщилась. – Мне кажется, он жирдяй, а не здоровяк. Зовут Стасом. Молчит все время, и жрет неопрятно. Фу. Сегодня вечеринки не будет, у Андрея тоже бодун, и дурное расположение духа. Но на следующие посиделки Олег со Стасом обещали прийти. Познакомитесь. Не хочешь со мной пройтись?

-- Сектор осмотреть? – уточнил Кирилл.

-- Ага. Где что. Разве не интересно?

-- Полезно уж точно. – Он поднялся с кровати и надел кроссовки. – Но я как представлю, что нам тут всю жизнь сидеть, сразу дурно становится.

-- Тебе еще ладно, ты парень. А мне каково?

-- Есть разница?

-- Конечно есть! – Рита недовольно надула губы. – Мне хочется нравиться, быть любимой, замуж, может даже детей. Представляешь, какой был выбор там? Можно было найти и доброго, и нежного, и богатого, и щедрого, и честного, и верного одновременно. Чисто по закону больших чисел. Москва ж. А тут только то, что есть. А есть такое себе. Ты, да Андрей. И чего мне? Одного в мужья, другого в любовники? Давай руку.

Усмехнувшись, Кирилл позволил взять себя под руку, и они с Ритой выбрались в коридор. Запирать дверь не имело смысла, все равно нет никакого имущества. Это было непривычно, но Кирилл от отсутствия барахла ощутил не разочарование, а скорее легкость. Отдав смартфон Владу, он ни разу и не вспомнил о нем.

Впрочем, осматривать оказалось особо нечего. С одной стороны коридор заканчивался наглухо запертой снаружи стальной дверью, которая вела, скорее всего, прочь из сектора. Другая сторона уводила в столовую, но перед этим коридор делал несколько ответвлений уводящих в функциональные зоны. Среди них обнаружилась не только баня с парилкой, душевыми кабинами, но без бассейна, не только прачечная, но и неплохой тренажерный зал. К удивлению Кирилла один из коридоров вывел к запасному шлюзу. Тот был значительно меньше основного, транспортного, и выводил сразу в коридор, а не в технический ангар. Но все равно это был шлюз, ведущий наружу.

-- Это то, о чем я подумала? – глухим голосом спросила Рита.

-- Если ты подумала о шлюзе, то это он, -- кивнув, ответил Кирилл.

-- Страшно, -- призналась Рита. – Как подумаешь, что там, снаружи, сразу оторопь берет.

Кирилл поразился, какой двойственной оказалась натура Риты. С одной стороны напускное, как она выразилась, хабальство, жаргонные словечки, подчеркнуто московские манеры, а с другой – просто напуганная девчонка, нуждающаяся в защите.

-- Ты мне без масок своих больше нравишься, -- без обиняков выдал Кирилл. – Без напускного цинизма, без вульгарности. Правда. Ты лучше, чем хочешь казаться.

-- Я же объяснила. Не хочется, чтобы кто-то топтал душу. Отсюда и привычка, не открываться, а выставлять вперед себя куклу для битья. Пусть критикуют, ненавидят, принимают за свою. Нет разницы. Это же не я. Вот только иногда я уже начала забывать, где кончаюсь я, и где начинается кукла.

-- Я подскажу, -- спокойно пообещал Кирилл.

-- Что? – Рита удивленно глянула на него.

-- Помогу тебе разобраться.

Рита не ответила, подошла к шлюзовым воротам. Видно было, что ей хочется потрогать их, но страшно.

-- Пойдем отсюда, -- предложил Кирилл. – Знаешь, ты не одна тут в ужасе. Я тоже боюсь заразиться. И когда об этом думаешь на кровати в бетонной камере, это одно. А тут, у шлюза – совсем другое.

-- Интересно, они откроются, если кнопку нажать?

-- Хочешь, чтобы я проверил?

-- Нет. Я так. Просто. Вряд ли бы их оставили, если бы они открывались. Да, пойдем отсюда.

Проводив Риту, Кирилл забрался на кровать, и, незаметно для себя, уснул. А когда проснулся, понял, что их тут не просто заперли, не просто оставили в покое, а предоставили самим себе. На обед его никто не разбудил.

И тут же пришло беспокойство. Ладно, не пригласил никто из военных. Но почему мама не зашла? Или она заходила, но увидела, что сын спит, и решила не беспокоить? Или она сама спит?

Мучимый тревогой, Кирилл обулся, и поспешил в комнату, выделенную маме. Дверь оказалась запертой. Пришлось стучать. От долгой паузы сердце ушло в пятки, но через несколько секунд внутри лязгнул замок, и дверь отворилась. Мамино лицо выглядело заспанным.

-- Я тоже обед проспал, -- произнес Кирилл. – И неизвестно, что с ужином.

-- Ты не узнаешь? – спросила мама. – А то я не очень хорошо себя чувствую.

-- Конечно! Ничего серьезного?

-- Устала очень. И отец. Мне кажется, он к нам больше не придет. Меня это несколько выбило из колеи. Столько лет вместе, а он даже не пришел ни разу, за все время, что мы в бункере. И чувствую, что уже не придет. Представляешь? Столько лет!

-- Ты не волнуйся, наверняка у него просто очень много работы. Сидит, рапорты пишет.

-- Нет, Кирюша. Думаю, что нет. Я уже смирилась. Он очень изменился за последние годы. А тут удобный повод.

-- Ладно. Ты тогда полежи, а я разузнаю.

Но то, что Кириллу удалось узнать, мало его порадовало. Их действительно бросили. Часть кухни оказалась заставлена коробками с разными консервами, на плиты и кухонное оборудование подано напряжение. Но никакого персонала прибывшим не оставили. Кто-то предложил всем собраться в столовой, и выбрать главного, кто будет руководить бытом и отвечать за него. Но быстро оказалось, что ответственность никто на себя брать не хочет. Одно дело власть в старом мире, которая несла с собой материальные блага, другое власть здесь, где от нее ничего, кроме лишних волнений. Взрослые быстро перессорились и разошлись, набрав консервов, кто сколько смог унести за один раз.

Кирилл хотел было последовать их примеру, взять еды на себя и на маму, но быстро понял, что это путь в никуда. Столь наплевательский подход неизбежно приведет маленький социальный кластер, каким являлось уже изолированное сообщество выживших, к деградации. Обширный социум, каким было общество до катастрофы, способен выдержать некоторое число лентяев и беспросветных нытиков, за счет тех, кто способен, и даже любит, работать один за троих. Но тут весь социум -- двадцать человек, большая часть которых были мужчинами, привыкшими только командовать, и из женщин, не поднимавших в своей жизни ничего, тяжелее маникюрной пилочки. Они и в лучшие времена ни на что не были способны, по большому счету, а сейчас, подавленные обстоятельствами, депрессией, отсутствием каких бы то ни было перспектив, они и вовсе стали стремиться к животному, а то и к растительному существованию.