Дмитрий Янковский - Линия раздела

Для Кирилла было очевидно, что со взрослыми точно начнутся проблемы. Когда и какие, сказать было сложно, но, в любом случае, он считал себя ответственным не только за собственную жизнь, но и за жизнь мамы. И в нем с каждой секундой крепла уверенность, что пускать ситуацию на самотек нельзя, что ее, по возможности, следует подавить в зародыше. Вопрос состоял лишь в том, по силам ли такая задача ему самому, а если нет, встанет ли на его сторону кто-то из ровесников. Сразу обращаться к Андрею не хотелось. И не потому, что он, считая себя природным лидером, потянет, как говорят, одеяло на себя, а скорее из подозрений о его связи с высшим руководством бункера. Конечно, он все равно не останется, все узнает, и полезет руководить, но чем позже это произойдет, тем сложнее ему будет отодвинуть Кирилла на задний план, полностью и безраздельно перехватить инициативу. Конечно, если Измайлов действительно приходится отцом Андрею, то при поддержке сил основного гарнизона Андрей сможет установить любые порядки, отодвинет кого захочет, и куда захочет. Но править одному сложно и не интересно. Кирилл понимал, что если проявит себя раньше, чем Андрей возьмет бразды правления в свои руки, то у него будет немало шансов и потом остаться его «правой рукой».

Поэтому, выбрав консервов получше, прихватив хлеба, сахара и вскипятив на плите чайник, он направился с этим к Рите. Оказалось, та тоже проспала, причем, не ясно, обед или ужин. Кирилл попытался выяснить, который час, но оказалось, что Влад вчера и у девушки изъял мобильник, под тем же предлогом, что и у остальных, мол, хочет полазать по вентиляционным тоннелям, а для этого нужны источники света. Время все больше теряло смысл, превращалось из величины условной, в величину малозначимую. Еще вчера от времени зависело, хотя бы, когда принимать пищу. Но если руководство бункера самоустранилось от участия в жизни прибывших, то и этот фактор обнулился.

Время остановилось, почти перестало существовать, и от этого сделалось почти так же страшно, как от прикосновения к внутренним воротам шлюза. Теперь только признаки старости могут стать чем-то вроде часов. Ничего больше. Другой смысл время для заживо погребенных в бункере просто утратило.

Кирилл решил не делиться этими мыслями с Ритой, видно было, что ей тоже приходится нелегко. Первый шок после спасения от мутантов прошел, и теперь, потихоньку, ко всем начинало приходить понимание безысходности текущего состояния. И Рита не была исключением. Так что усугублять это не стоило.

-- Меня аж колотит, -- призналась Рита. -- Смотри.

Она, сидя на кровати, вытянула вперед руку. Пальцы заметно дрожали.

-- Тебе надо расслабиться, -- сказал Кирилл. -- Такие соматические состояния до добра не доводят. Хрен знает что с организмом может случиться.

-- Ты мне поможешь? -- спросила Рита, чуть отведя взгляд.

-- В чем?

-- Ну, расслабиться.

-- В смысле? -- не понял Кирилл.

-- Блин, ты тупишь. Ляжешь со мной? Как еще тут можно расслабиться? Бухать вообще не тянет.

От такой откровенности у Кирилла словно ком в горле застрял, мешая вдохнуть. Волна возбуждения поднялась снизу и ударила в голову.

-- Не надо только говорить ничего, -- попросила Рита. -- Дверь закрой.

Кирилл, как загипнотизированный, встал и запер задвижку. Рита легла на кровать у стенки и вытянулась по струнке.

-- Что ты, как деревянный? -- Рита перевернулась на бок. -- Ляг рядом.

Кирилл неуклюже снял кроссовки и прилег рядом с Ритой. Он взяла его руку и положила себе на плечо.

-- Ты такая приятная, -- прошептал Кирилл. -- У меня сейчас сердце выскочит. Можно тебе погладить по волосам?

-- Тьфу на тебя! -- Рита улыбнулась. -- Ты девственник, что ли?

-- Ну... -- Кирилл замялся.

-- В двадцать пять лет? Я с тебя балдею. Как такое возможно?

-- Ну, так получилось.

-- Это прикольно. Но сейчас учить чему-то у меня нет никакого желания. Хотя нет. Кое-чему научу. Никогда не спрашивай у женщины, что можно, а что нельзя, если она не проститутка.

-- А как тогда? -- Кирилл удивился.

-- Просто делай, что хочется тебе, что тебя возбуждает. Если женщине приятно, она ответит, если неприятно, остановит.

-- Стремно.

-- Почему?

-- Вдруг сделаю что-то, что ей не понравится, она ничего не скажет, но больше со мной не захочет.

-- В этом весь смысл, -- призналась Рита. -- Ты не должен делать ничего на заказ. Потому что это будешь уже не ты. Делай что тебе самому приятно. А женщина или выберет тебя или нет.

-- А если я очень хочу, чтобы выбрала, и готов играть для не любую роль?

-- Перетопчешься. -- Рита рассмеялась. -- Ладно, двественник, секс хоть и отменился, но расслабиться ты мне очень помог.

-- Ясно. Значит, ничего больше не будет?

-- Сегодня не будет точно. А так, вообще, должна быть интрига. Скучно же ждать. Надо верить.

-- Да ладно тебе колоться надо мной. -- Кирилл сел на краю кровати.

Рита дотянулась и нежно поцеловала его в шею почти у линии волос.

-- Так норм? -- спросила она.

-- На тебя невозможно злиться, -- смущенно ответил Кирилл.

-- Вот и не злись. Надо придумать, как людей ободрить. А то если все скиснут, не будет не только секса, но и вообще ничего.

-- Им нужна какая-то цель, -- уверенно заявил Кирилл. -- Надо попытаться устроить регламент на кухне.

-- Как это?

Кирилл сам еще не понимал толком, как хочет организовать жизнь прибывших в выделенном им секторе, но, в общих чертах, обрисовал суть своей идеи о кухонном регламенте. Она состояла в обеспечении людей горячим питанием, сделанным из выделенных продуктов, но так, чтобы это питание можно было получить только в определенное время. Кирилл считал, что именно ярко проявившаяся в бункере бессмысленность времени, на многих оказала подавляющее воздействие. Если вернуть времени смысл, через более или менее твердый распорядок, это может и людям вернуть желание жить, а не просто существовать. При этом пищевой стимул, как один из главных природных, мог сыграть ключевую роль – кто захочет питаться не просто консервами, а получать горячие блюда, тот станет следовать регламенту по собственной воле, и отпадет необходимость кого-то к чему-то принуждать.

-- Для этого надо уметь готовить, -- со вздохом ответила Рита. – А я не бум-бум. Ни одного рецепта не знаю.

-- Мама умеет!

Наскоро перекусив и попив чаю, Кирилл с Ритой отправились к маме. Та, увидев сына с подругой, тут же проявила крайнюю заинтересованность и энтузиазм. Благостная улыбка сошла с ее губ, сменившись привычной волевой твердостью.

-- Приготовить на двадцать человек, задача не простая, -- прикинула мама. – Но втроем справимся.

Кирилл попытался выяснить который час, и определиться, что им готовить, ужин, или завтрак следующего дня. Но его ждало разочарование – мамин смартфон, который, судя по рекламным уверениям, должен был держать заряд двое суток, тоже сел.