Лоис Буджолд - Барраяр [сборник litres]

Но задерживаться было нельзя. Компьютер «Триумфа», моделировавший тактические ситуации, наглядно продемонстрировал, что задумывать прорыв оссеровского кордона с войском в двести человек мог только командир, страдающий манией величия в особо тяжелой форме. Хотя… Нет, надо мыслить реально.

Кого же оставить? Элли Куинн с уродливым протезом вместо лица? Она ведь ему не присягала. Затем инженер. Ведь если привезти его на Бету, он будет немедленно арестован барраярскими властями. Так что лучше пускай сидит здесь – для его же собственного блага. Главное – забыть. Забыть о том, как самоотверженно Баз исполнял любую командирскую причуду. Не думать, что сделает Оссер со своими дезертирами, когда доберется до них, – а он доберется, этого не миновать. И не думать о неизбежном завершении романа Элен и Джезека – и о том, что это, может быть, самая главная причина его решения.

Все логично… Его желудок снова сдавила мучительная боль. Нелегко в такую минуту сосредоточиться на работе. Майлз посмотрел на хронометр. Еще несколько минут. Он вспомнил о бутылке этого ужасного фелицианского вина, которая вместе с четырьмя пустыми стаканами все еще стоит в его буфете.

Шумно вздохнув, Майлз откинулся в кресле и улыбнулся Элен. Она сидела на кровати в другом конце каюты и листала очередное пособие по обучению личного состава. Ботари, устроившийся за раскладным столиком, коротал время за чисткой и перезарядкой их личного оружия.

Послав ответную улыбку, Элен вынула из ушей мини-наушники.

– Как поживает программа физподготовки для новобранцев? – осведомился Майлз. – Многие из них, похоже, давненько не пробовали регулярных тренировок.

– Все готово, – объявила она. – Завтра с утра я начинаю заниматься с большой группой. Генерал Хэлифи выделяет нам спортзал завода. – Она хитро прищурилась и добавила: – Кстати, если уж речь зашла о физической форме, может, тебе тоже стоит посещать занятия?

Майлз в ответ промямлил что-то невнятное.

– А что, неплохая мысль, – заметил сержант, не отрываясь от работы.

– Да, но мой желудок…

– Это был бы отличный пример для подчиненных, – с простодушным видом пояснила Элен, глядя на него невинными глазами.

– Можно подумать, ты будешь следить за тем, чтобы никто из них не переломил меня пополам.

– Я возьму тебя якобы вторым инструктором.

– Ваш тренировочный костюм – на нижней полке стенного шкафа, – сообщил Ботари, выдувая пыль из серебристого ствола нейробластера.

Вздох Майлза на этот раз означал капитуляцию.

– Ладно, пусть будет по-вашему.

Он посмотрел на часы. Сейчас. Сейчас это произойдет…

Дверь каюты медленно распахнулась. На пороге стояла Элен Висконти. Секунда в секунду!

– Добрый день, бортинженер Висконти! – начал он весело…

И тут же его слова застыли на губах. Эскобарианка двумя руками подняла игольник и прицелилась!

– Всем ни с места.

Предупреждение было излишним – кто-кто, а Майлз замер, как парализованный, изумленно открыв рот.

– Вот так, – произнесла она наконец. Боль, ненависть и адская усталость смешались в ее глазах. – Это все-таки ты. Сначала я подумала, что обозналась. К сожалению, нет.

Она обращается к Ботари, без труда догадался Майлз. Ствол игольника был направлен прямехонько в грудь сержанту. Когда открылась дверь, Ботари движением, доведенным до автоматизма, выхватил плазмотрон. Каково же было потрясение Майлза, когда он увидел, что рука его телохранителя безвольно опустилась! Он выпрямился, привалившись к стене, – ничего похожего на его обычную стойку для ведения огня.

Элен, как назло, сидела, скрестив ноги, – попробуй прыгни из такого положения. Портативный компьютер упал рядом с ней на кровать; зуммер звучал в тишине словно комариный писк.

Взгляд женщины скользнул по Майлзу и опять остановился на Ботари.

– Я думаю, адмирал, вы должны узнать, что за человека приняли к себе в качестве телохранителя.

– Гм… Почему бы вам не отдать мне ваше оружие. Сядем, поговорим спокойно. – Он осторожно протянул руку. Болевой спазм, зародившийся в животе, распространился по всему телу, руки предательски дрожали. Нет, не такой ему виделась эта встреча.

Зашипев, как змея, эскобарианка мгновенно перевела игольник на Майлза. Тот отшатнулся, и под прицелом вновь оказался Ботари.

– Этот… – кивнула она на него, – бывший барраярский солдат. Я так и думала, что он найдет себе пристанище в какой-нибудь малоизвестной наемной флотилии. Во время барраярского вторжения на Эскобар он был главным истязателем у адмирала Форратьера. Или, может быть, для вас это не новость? – Она посмотрела на Майлза таким взглядом, словно хотела заживо содрать с него кожу.

– Я… я… – пролепетал он, глядя на Элен. Зрачки девушки расширились, тело напряглось, готовясь к прыжку.

– Адмирал никогда не насиловал свои жертвы – он предпочитал наблюдать. Форратьер был любовником принца Зерга – возможно, он боялся разбудить в своем патроне ревность. У того, кстати, пытки были поизощренней. Его слабостью были беременные женщины. Их-то и поставлял ему Форратьер…

Сквозь сотни непрошеных ассоциаций прорвался беззвучный вопль: «Нет, нет, нет…» Давно ли он догадывался, что здесь не все чисто? Догадывался – и не хотел задавать вопросы, ответы на которые могли подтвердить худшие из опасений… Он снова посмотрел на Элен Ботари – у той в глазах не было ничего, кроме ненависти и недоверия. Парализатор лежит на столе перед Ботари, как раз на линии огня – может, попытаться допрыгнуть?..

– Мне было восемнадцать, когда я попала к ним в плен. Недавняя выпускница, я не жаждала воевать – просто мечтала послужить своей родине, защитить ее от врага. Я рвалась на войну, а попала в ад, и штабные крысы с Барраяра могли делать со мной все, что им заблагорассудится!

Элен Висконти явно находилась на грани истерики – воспоминания о пережитом ужасе взволновали ее сильнее, чем предполагала она сама… «Надо во что бы то ни стало заставить ее замолчать», – подумал Майлз, но женщина заговорила вновь:

– А этот… – ее палец лежал, подрагивая, на спусковом крючке, – был их инструментом для пыток. Он устраивал для них настоящие шоу, и за это ходил в любимчиках… После войны Барраяр отказался выдать своих преступников, а мое правительство решило не настаивать – скорейшее заключение мира было важнее справедливости, важнее поруганной чести своих граждан. Он остался гулять на свободе и превратился в мой кошмар – на все эти двадцать лет. Но ведь наемный флот может отправлять собственное правосудие. Адмирал Нейсмит, я требую ареста этого человека!

– Я не… но ведь это… – заикаясь, пробормотал Майлз. Он обернулся к Ботари: – Сержант, что же вы молчите?!