Александр Шишковчук - Схрон. Дневник выживальщика

Последние три дня старался сдерживаться. Начал выбираться наружу, где, не переставая, сыпал этот долбанный снег. Забирался в вырытый окопчик, укрытый брезентом и нес вахту, высматривая разбойников. С каким бы удовольствием я сейчас пустил по ним очередь. Кстати, пулеметную точку удалось отлично замаскировать. Вернее, в этом помог снегопад. А суровое дуло Корда, обмотанное белыми тряпками, хоть и торчало из укрытия, но абсолютно сливалось с местностью. Коротать время этих унылых дежурств помогала фляжка, которую, втайне от Лены, пополнял из своих тайных запасов.

— Окей, любимая, жди! Сегодня будет свежее мяско для котлеток!

— Ну, наконец-то! — проворчала она и бухнулась на подушку, закрывая глаза.

Больше часа я бродил по лесу с Сайгой наперевес. Навалило прилично снега, в основном по колено, а кое-где проваливался и по развилку. Похоже, пора доставать лыжи. Интересно, будут ли еще оттепели? Доживем ли мы с Леной до того дня, когда наш ребенок станет бегать и кувыркаться в зеленой травке? Да. И я сделаю все для этого. Надо только взять уже себя в руки. Наметить дальнейшие действия. Решено, сегодня же вечером сяду писать стратегический план выживания.

Внезапно, я забыл про все. Обана, да это же след лося! Именно так он выглядит в книжке для охотников. Каеф, будет много мяса. Бесшумной тенью, передернув затвор Сайги, я побежал по следу. Где-то через километр выбежал на старую гать. Вот, он сохатый. Теперь ты мой, дружище.

Рухнув в снег, пополз, чтобы подобраться на расстояние уверенного выстрела. Мне удалось это. Я лежал, закопавшись в сугробе, метрах в сорока от лесного великана, и немножко позади. «Смерть тебе лось!» — почему-то подумал я. И выстрелил. Животное издало яростный крик боли и, ломая кусты, ринулось куда-то. Наверно, к себе в логово.

Я погнался за ним по кровавым следам. Сейчас лось сдохнет от ран, и я его разделаю! Однако упорный зверь не хотел умирать, он бежал и бежал по лесу, иногда оглядываясь на меня. Мне это надоело. Вскинул Сайгу, присел на одно колено и выстрел за выстрелом расстрелял. Жертва пала. Я издал торжествующий рык, подбежал, добил. Достал нож, стал резать. Запах дикого леса, крови, добычи пьянил голову. Как же это круто! Пришло осознание, все вокруг — моя территория. Я здесь царь и бог! Запрокинув голову, я пронзительно расхохотался.

В сером небе кружились черные птицы. Им тоже хотелось мяса.

Добычу перетаскаю в несколько ходок. Пусть Лена порадует сегодня котлетами.

Меня шатает. Шестая или седьмая ходка за мясом. Пока просиживал задницу в Схроне, мои мощные ноги отвыкли от таких нагрузок. Лена уже начала готовить. Дома стоят такие запахи, что можно слюной подавиться.

Я тормознул, чтобы передохнуть, и услышал голоса за деревьями:

— Косой, смари, че это?

— Да, вроде следы какие-то…

— Че, бля, докладывать Сергеичу?

— Конечно, сука. Пусть пацаны подтягиваются!

— Пшшш… Прием! Пшшш-пшшш… Епть, Косой, чето не ловит нихера!

— Пох, сами разведаем. Походу, нашли того городского мудака со схроном!

— Точняк! Вальнем козла, да пошарим в бункере!

Что же делать? Сайга осталась в схроне! Заскрипел снег. Слышно грязное сопение мерзавцев. Опа, у меня же есть револьвер! Крутанув барабан, я вышел из-за ели. Первого, косматого тощего бандита с берданкой на шее, встретил громоподобным выстрелом в лицо. Башка лопнула, как гнилая экономика Америки. Сквозь освободившееся пространство я увидел второго. Рослого дядьку в черной байкерской куртке и бандане с черепами. Его бородатое хайло выражало изумление, стремительно сменяющееся горькой миной разочарования в своем относительно хреновом будущем. Пушка в моих руках зазвучала победной мелодией смерти. Все шесть оставшихся патронов нашли свою цель — байкера.

Вот вам и «мудак», уроды…

Куда эти трупы теперь? Может, тоже разделать? Лена и не заметит, поди? Тушенку сделаем. Кто знает, сколько будут длиться тяжелые времена? А мясо можно будет потом обменять на что-нибудь ценное. Да ну, нах каннибализм! Не настолько я еще скатился. Закопаю их здесь, в лесу. Быстро обшмонав убитых, забрал оружие, курево и рацию. Покончив с этим не очень приятным занятием, замел все следы и побежал к Схрону. Выстрелы могли услышать, да и этих могут начать искать. До заката просидел за пулеметом, вслушиваясь в шипение рации. Но никто так и не явился. Сказав Лене, чтоб не волновалась, отправился за остатками лося. Надеюсь, мое мясо никто не утащил.

Так потекла наша совместная монотонная жизнь. Насыпало еще больше снега. Пришлось достать лыжи. Радиация пока в норме. Я целыми днями брожу по лесу и убиваю зверей. Мародеров Сергеича больше не видно в поле моего острого, как скальпель, зрения. Да и я сам не хожу в сторону поселков. Там может быть опасность. С пулеметным гнездом хрен кто меня возьмет. Закончились презервативы, но мы как-то выкручиваемся. Теперь моя девушка сидит почти все время в Схроне и что-то готовит, вяжет, моет. У нее много работы.

Однажды, через пару месяцев, моего знакомства с Леной, начал замечать странности. Проверяя кладовую, я обнаружил, что пропадают ништяки. То банка кофе исчезла, то пиво как-то быстро убывает, то супу наварит целую кастрюлю, а съедаем за пару дней. Хотя раньше хватало на неделю. Секс тоже стал как-то уныл и не приносил того, что должен по идее приносить.

Я лежал среди ночи, курил и думал обо всех этих непонятках. Лена спала, повернувшись ко мне голой спиной (до этого было соитие). Это что получается, она втайне жрет мои ништяки? Крысит! Да вроде не похоже, она б потолстела, а по ней не скажешь… Или бросить меня решила, свою нычку сделала и туда хавчик копит потихоньку? А может… да, точно! Блин, да у ней же, поди, кто-то есть! Меня обожгла ледяная волна гнева. А ведь все сходится… Я чуть не зарыдал от жалости к своим растоптанным чувствам. Как она могла! Чтобы успокоить ярость, сел за стол и начал разбирать и чистить револьвер.

Она пусть спит. Завтра устрою разбирательство и вынесу решение. Пальцы побелели, сжимая рукоять револьвера. Видит бог, мне будет непросто оставаться беспристрастным!

— Любимая, просыпайся! Уже утро!

Ленка промычала во сне какое-то слово, и я начал, не спеша, готовиться к выходу, гремя патронами, снарягой и всяческим оружием. С грустью думал о горьком конце нашей совместной жизни, протирая стекла защитных очков влажной тряпочкой. Но терпеть в Схроне предателя нельзя. Это может плохо сказаться на выживаемости моего пристанища.

Лена проснулась, только когда я громко щелкнул пластмассовой защёлкой на ремне разгрузки. Девушка с трепетом в заспанных глазах уставилась на мой мускулистый силуэт на фоне лампочки.