Коллектив авторов - V-Wars. Вампирские войны [сборник litres]

Крики женщины стихли до жалобных всхлипов, перемежающихся с писклявыми хрипами каждый раз, когда она пытается пошевелиться. Муни подходит поближе, оглядывает ее, видит, как глубоко колючие иглы кактуса впились в тело.

Женщина закрыла глаза, словно не может вынести больше, чем видела, или думает, что наступил ее смертный час и боится смотреть смерти в лицо. В обоих случаях она ошибается. Муни насытилась, и у нее нет желания и нужды причинять вред этой эмоциональной мексиканке, которая почти девчонка, такого же возраста, как Муни. Муни обходит ее, осматривая измятые кактусовые листья, но не видит возможности освободить женщину, не проколов собственной кожи в сотне мест.

– Мне очень жаль, – говорит она наконец. – Но я ничем помочь не могу. Если бы у меня были перчатки…

Она не заканчивает предложение, потому что женщина ее явно не понимает, и звук голоса только приводит ее в панику. Даже если бы она понимала по-английски, то никогда бы не поверила, что ее жизнь не закончится так же, как и у ее мертвого приятеля. Спасать ее из ловушки огромного кактуса неразумно, только причинишь боль, от которой она сойдет с ума, и что тогда? Она побежит в пустыню и все равно погибнет.

В конце концов Муни уходит и оставляет женщину на произвол судьбы, уготованной природой ночной пустыни.

Лицо Муни округляется, за ночь она набирает восемь фунтов. Когда она смотрит в зеркало утром перед занятиями, ее кожа сияет здоровьем. Она себя прекрасно чувствует, так же, как в первый день после того, как ее вырвало, только на этот раз она не голодная. Муни представляет себя копией змеиной богини, которую почитали многие коренные американцы. Может, она похожа на то могущественное опасное существо, что должно питаться только время от времени. Людям Селса и невдомек, как им повезло, что дни идут, а Муни все еще сыта, миролюбива, довольна, что ходит на занятия и глубокой темной ночью остается в постели.

За десять дней до Рождества она понимает, что пора снова идти на охоту.

Утром перед занятиями в колледже Муни видит, как по восемьдесят шестому шоссе с визгом проносится машина шефа полиции, слышит вой сирен где-то к югу от города, когда направляется на уроки. В городе нет высотных зданий и высоких деревьев, которые могли бы поглотить звуки: лай собак, скулеж койота, крик ястреба, когда он камнем летит вниз за пищей. Они разносятся здесь на мили. Студенты ее группы по геологии и микроэкономике все чаще отвлекаются, заглядывая в мобильники и переписываясь, пока преподаватель экономики не приказывает им отключить телефоны. Когда урок заканчивается, Муни собирает книжки и думает о том, как бы выйти посидеть на солнышке, намереваясь подремать до урока менеджмента, который начнется в час. В группе только пять других студентов, и комментарий, который темнокожая девушка шепчет в ее сторону, проходя мимо с подругой, звучит так ясно, словно объявление через микрофон:

– Паразитка.

Вместо того, чтобы рассердить, слово, которым ее обозвали, заставляет Муни задуматься. Правда ли это? Паразит – это существо, живущее за счет другого и ничего не дающее взамен, а значит, абсолютно бесполезное. Она думает об этом выходя на улицу, выбирает себе местечко на солнышке, вытаскивает из волос гребни и распускает волосы по плечам, словно защитное одеяло со змеиным рисунком.

А как насчет людей в этом городе? Тех, кто как Мама Гасо, которая берет государственные деньги для содержания Муни, но почти ничего не дает взамен подопечной. Поношенную одежду из секонд-хенда, почти никаких карманных денег, крохотное место, где спать, мало еды. Конечно, пособие невелико, и все это прошло бы, только вот нет ни капли внимания или заботы, хотя уж за это денег не платят, и они всем доступны.

Да, ей и всем другим родственникам Муни, которые отвернулись от нее, когда погибли родители. А почему? Из-за разрыва между поколениями, невозможности понять. Она правда взяла кое-что, ничего не дав взамен, но только у одного человека и только по необходимости, чтобы выжить согласно законам природы и пищевой цепи – хищник и добыча, естественный отбор, выживает сильнейший. Так кто же настоящие паразиты?

Она все еще смутно думает об этом понятии во время урока после полудня, и в животе появляются голодные приступы боли, которые не дают ей сосредоточиться. Из всех предметов, на этом – студентов меньше всего. Кроме нее есть еще трое, но они все стараются сидеть как можно дальше от нее. Муни не обижается, ее это даже устраивает, особенно когда она понимает, что бывают моменты, когда ее аппетит превращается в звериный, и голод коварно пытается подчинить разум силе. Ей не хочется уподобляться буйным существам на сенсационных фотографиях, которые все чаще и чаще мелькают в ночных новостях.

Конечно, должны быть и другие, подобные ей, которые не утратили логики и разума, рассуждающие о том, как будет проходить их новая жизнь, какие пути ожидают их в будущем.

Прямо сейчас, с пустым желудком, который крутит от голода, и ребенком, толкающимся в утробе, как многорукая богиня Кали, она буквально чувствует запах крови каждого в комнате.

Толстый парнишка, сидящий в конце ряда всего через три стола, явно бахвалится, что не боится ее. Отсюда она чует, что они держат дома кошек, а его мать при стирке пользуется антистатическими салфетками с отдушкой как у детской присыпки в сушильной машине.

Две девчонки, которые жмутся в дальнем углу, должно быть подростки, и под дешевыми детскими духами пахнут совсем как Мама Гасо и все остальные жители города, включая преподавателя – бобами тепари, свининой, растительным маслом, на котором жарят лепешки – основу их пищи. Им надо бы питаться получше. Правда.

Наконец урок заканчивается, и она может выйти отсюда и распустить волосы. К несчастью, ее облегчение недолгое. Оно быстро прерывается, когда она сворачивает за угол здания и сталкивается с поджидающим ее шефом Делгадо.

– Красная луна, мне нужно с тобой поговорить.

Муни стоит и ждет. У нее мелькает мысль: она знает, о чем пойдет разговор.

– Хорошо.

– Сегодня утром пограничный патруль обнаружил за городом два тела, – сообщает он ровным голосом, но его сердце стучит быстрее, чем обычно – он ее боится, но, тем не менее, продолжает, стараясь говорить твердо и властно. – Мужчину и женщину. Тебе ничего об этом неизвестно?

Муни даже бровью не повела.

– Откуда мне знать?

– Это нелегалы, – сообщает он. – Мужчина и женщина. Один с укусом в шею, может быть, змеиным.

Он снимает солнцезащитные очки и, не шелохнувшись, смотрит на нее темными глазами.

– Но я думаю, вдруг это что-то еще. Поскольку уверенности нет, будут делать вскрытие, потом выяснят.