Дмитрий Силлов - Закон бандита [litres]

Но, как бы там ни было, не в моих правилах стрелять в пленных и раненых. А вот помочь раненому, который не пытался убить меня, – это за мной не задержится. Глупое, конечно, занятие – спасать людей, которые через некоторое время вполне могут пристрелить тебя за понравившийся автомат или просто потому, что за добро в этом мире принято платить злом. Но ничего не могу с собой поделать.

Парень, между тем, наконец затянул жгут на ноге девушки.

– Звать тебя как? – бросил я.

– Анатолий.

– Длинно. К тому же имена здесь не в почете. Погоняло есть?

– Нокаут. Считаю его не погонялом, а позывным.

Я бросил насмешливый взгляд на парня. Ишь ты, гордый какой. На явно бандитское прозвище армейский ярлык навесил. Ладно, пофиг. Нокаут так Нокаут. Но все же лучше по-другому.

– Нок короче будет. Не против?

– Ладно…

– Принято. А сейчас рюкзаки обыщи, – скомандовал я.

– Может, сначала рану перебинтовать…

– Потом.

Нок больше ерепениться не стал и сноровисто выполнил команду.

В рюкзаке Тайпана оказалась лишь еда, вода и боеприпасы. А вот результатом обыска рюкзака Бокореза, которого я во время досмотра держал на прицеле, оказалась объемистая аптечка, в которой, помимо стандартного содержимого, оказался небольшой контейнер для переноски артефактов.

– Открой, – бросил я Анатолию. Парень бросил на меня недовольный взгляд, но команду выполнил.

Увидев то, что находилось в контейнере, я невольно скрипнул зубами.

Там лежал довольно редкий артефакт, который никакой нормальный сталкер даже если и найдет, то никогда не поднимет. И даже не потому, что самые отмороженные торговцы Зоны его не купят – за кордоном на Большой земле найдется немало желающих его приобрести за очень нехилые деньги. Просто если другие сталкеры увидят в твоей аптечке «пластырь», то, недолго думая, пустят тебе пулю в лоб – и правы будут. Причем даже быстрее, чем за пули «дум-дум», которые человек мог сунуть себе в магазин по ошибке или подпилить от незнания суровых законов Зоны. «Пластырь» кладут себе в аптечки осознанно только те, в ком уже не осталось ничего человеческого. А значит, и жить им просто незачем.

Бокорез молчал, лишь оскал его стал еще шире. Я двинул стволом автомата, совмещая линию прицела с головой бандита… и не выстрелил. Потому что у меня возникла идея. Гнусная. Мерзкая. Отвратительная. Но вполне применимая к тому уроду, что счел для себя возможным снабдить «пластырем» свою аптечку.

– Слышь, Нок, – негромко сказал я. – Сейчас ты возьмешь нож у Тайпана, потом подойдешь к Бокорезу и вырежешь у него из ноги такой же по размеру кусок мяса, что пуля выдрала из ноги Сокола.

Парень вылупил на меня глаза, словно вдруг распознал во мне опасного буйнопомешанного.

– Поясняю, – стальным голосом произнес я. – В этом контейнере лежит артефакт, который практически мгновенно залечивает любые глубокие раны. Но при одном условии – если ту рану до уровня кожи забить свежим мясом, вырезанным у живого человека. Вообще-то того, у кого найдут такой артефакт, в Зоне принято убивать как бешеную собаку. Но уж коль у нас такое положение, то зачем добру пропадать? Лучше вылечить раненую девушку, верно?

На лице Нока я увидел замешательство. Уже понятно было, нравится ему эта Сокол. Может, сам он это еще и не осознал, но со стороны видна была «химия», возникшая между ними. Боевая девчонка тоже небось не отдавала себе отчета, что ее тянет к парню, но против природы не попрешь. Я ж слышал, каким голосом она рассказывала ему о Зоне. Взаимное чувство – оно ж как болото. Идешь себе, идешь, заходишь все глубже, не замечая особой опасности, как вдруг – раз! – и провалился по уши…

Но одно дело в армии стрелять по мишеням, и совсем другое – резать живого человека. Выстрелить-то во врага попервоначалу не все могут, а тут для человека, впервые попавшего в Зону, вообще жесть жесточайшая…

Конечно, я все мог сделать сам. Но этому парню надо было преподать урок, который бы он на всю жизнь запомнил. На всю оставшуюся жизнь. Потому что такого вот щенка с Большой земли Зона убьет очень быстро – если он, конечно, не переломается прямо сейчас и оперативно не превратится в волка, умеющего не просто убивать врага, но делать это хладнокровно и безразлично, как самую обычную работу.

Нок смотрел на меня как на судью, который только что объявил ему смертный приговор.

– Я не смогу… – выдавил он из себя.

– Как хочешь, – пожал я плечами. – Значит, твоя девушка умрет. Идти она с такой раной не сможет – там сам видишь, на ноге до кости мясо сорвано. Через пару часов в конечности начнутся необратимые процессы, плюс столбняк, раневой шок, инфицирование. До завтра без медпомощи она, может, и протянет, только мучиться будет сильно. Нести ее на себе тоже нельзя, да и некуда. Поэтому, если не можешь ей помочь, лучше пристрели, избавь от страданий.

Проговорив все это, я закинул за спину автомат, подошел к Бокорезу, наклонился и, приставив острие «Бритвы» к его щеке, равнодушным голосом задал вопрос:

– Куда мы шли?

Бандит скривился.

– Да пошел ты.

– Ладно, – равнодушно сказал я. И медленно начал двигать нож вверх по направлению к глазу. По пути клинок поддел кожу на щеке, которая легко развалилась. Из ранки брызнула кровь, потекла по подбородку бандита.

Бокорез дернул головой. Понимаю – я задел лицевой нерв, и это очень больно. Но мне было все равно. Есть люди. А есть мрази. И по отношению ко вторым я не испытываю вообще никаких чувств. Что деревяшку гнилую строгаю, что их, если это необходимо, – без разницы.

А сейчас было как раз необходимо.

Когда до глаза осталось полсантиметра, бандит сдался.

– Все, тормози. Колюсь. Недавно «вольные» снова отбили у «боргов» комплекс производств «Вектор». Они за него по жизни грызутся, волчары позорные. Теперь Безнос там своей кодлой рулит. План был пройти кратчайшим путем, через вырубку, потратив двух «отмычек». По ходу, самый безопасный путь.

– Вот и ладушки, вот и хорошо, – кивнул я, отправляя «Бритву» обратно в ножны. После чего разогнулся, потянулся и кивнул Ноку, что стоял с ножом в руке, бледный, как только что побеленная стенка. Ага. У обезглавленного Тайпана нож все-таки забрал, но начать резать бандита по живому так и не решился.

– Ну все, бывай, парень, – сказал я. – А я пошел, дела у меня.

– Погоди, – с трудом проговорил Нок. – Я сделаю.

И шагнул у Бокорезу.

– Ты куда колеса катишь, фраер недоношенный? – зашипел бандит, рефлекторно отползая назад от надвигающегося на него Нока. И внезапно его змеиный шип сорвался на крик: – Слышь, Снайпер, убери нах от меня этого вольтанутого! Я в долгу не останусь, про богатый схрон колонусь…

Понятно, чего это с Бокореза вдруг все его понты слетели. Лицо Нока сейчас было страшным. Не только оно побелело, но и глаза остекленели, и такая ненависть в них плескалась, что даже мне немного не по себе сделалось.