Юрий Никитин - Порвали парус [электронное издание] [litres]

Почти в то же время встретили на просторах Европы неандертальцев, и тоже история повторилась. Жили рядом, брали их женщин в жены, потом уничтожили конкурентов за доминирование на планете, но к тому времени в каждом кроманьонце была часть неандертальца и денисовского человека, так как именно эта помесь оказалась наиболее устойчивой к болезням и катастрофам.

У трапа самолета в аэропорту Домодедово встретил скромный молодой человек с внешностью младшего бухгалтера, но мой наметанный взгляд сразу отыскал пистолет спецназовца в кобуре скрытого ношения и даже заметил еще один, последнего шанса в пряжке пояса.

– Вас ждут, – сказал он тихо. – Владимир Алексеевич, вы меня не знаете, но я из Управления…

– Как не знаю, – ответил я с безмятежностью, – знаю даже то, что ваш сынишка полчаса тому получил двойку по математике, но умный ребенок, хакнул классный журнал и заменил двойку на тройку!.. Умный мальчишка и дальновидный, не стал рисковать, рисуя четверку…

Он дернулся.

– Вы и такое знаете?.. То-то с вашим отделом так носятся.

– Едем, – сказал я. – Работа и есть мой дом.

Он так же блекло улыбнулся. Мы прошли через служебный выход, с территории стоянки выкатился такой же неприметный автомобиль и подкатил к нам, соблюдая все правила движения.

У Мещерского в кабинете уже Бондаренко, Кремнев и Бронник, явно давно здесь, так что собрались не ради меня. Мещерский поднял голову от экрана во всю столешницу, кивком указал мне на свободное место.

– Как поездка?

Я устало сдвинул плечами.

– Результат чуть-чуть выше нуля. А теперь, похоже, придется лететь в ЮАР…

Бондаренко сказал в изумлении:

– Владимир Алексеевич! Вы же говорили, что теперь Шерлок Холмс не ползал бы с лупой по земле, а искал улики в инете!..

– Верно, – согласился я. – Но вы же знаете, что сейчас творится в ЮАР?.. Большинство африканеров по всему свету спешно пакуют чемоданы и бронируют места в самолетах, что уходят в Кейптаун. Осталось на сытных хлебах не так уж и много, так что африканеры оказались патриотами, еще какими патриотами… А это наводит на подозрения.

Бронник спросил опасливо:

– А самолеты уже… как?

– Авиасообщение восстановлено, – напомнил я.

– В Кейптауне сейчас принимают самолет за самолетом, а прибывшие моментально включаются в работу. Кейптаун сейчас, как военный лагерь, поголовная мобилизация, режим ЧП…

– Полагаете, – проговорил Мещерский, – те, кто создал вирус, прибыли в числе первых?

Я кивнул.

– Они знали, как все произойдет. И могли подать заявление на увольнение с работы, какая бы она ни была престижная, в тот день, когда выпустили вирус на волю.

– Хорошая зацепка, – сказал Мещерский с одобрением. – Ростислав Васильевич, сейчас же составьте список всех видных ученых из ЮАР, где бы они ни находились, кто незадолго перед катастрофой уволился с работы.

– Атомщиками не интересоваться? – уточнил Бондаренко.

Мещерский ответил с колебанием:

– На всякий случай ими тоже. Вдруг они в курсе? Изгнанники на чужбине обычно поддерживают друг с другом тесные связи.

Я предупредил:

– Только насчет ЮАР это один из вариантов. Это мог кто-то из штатовских ученых. Проверьте, вдруг у кого-то из видных генетиков негры изнасиловали жену или дочь?

Кремнев буркнул:

– А как же насчет штатовского тезиса, что преступник не имеет национальности?

– Тезис хорош, – согласился я. – Мы тоже его придерживаемся, он правильный и разумный. Но знаем и то, что девяносто пять процентов всех преступлений в Штатах совершают чернокожие. Изнасилования тоже почти целиком их любимая игра. Особенно любят насиловать белых женщин. Такая статистика ведется, но в прессе не озвучивается. Но это не значит, что рядовые американцы не знают, как все на самом деле.

Бондаренко сказал Броннику:

– Тогда смотри не только жен и дочерей видных ученых, но и родню, друзей, хороших знакомых… И вообще любое изнасилование даже посторонней девочки может задеть так, что станет последней каплей. Захотел отомстить местной негритянской банде, вот и создал гадость, что убивает всех темнокожих…

Они повернулись ко мне, я в полной беспомощности развел руками.

– Тогда придется искать среди тех, кто мог вообще создать такой вирус.

– Таких много?

– Не восемь миллиардов, – пробормотал я. – Не думаю, что на свете наберется хотя бы сто человек…

– Уже хорошо, – сказал Мещерский. – Признаться, я боялся, что счет на сотни тысяч.

– А из этой сотни, – сказал я, – нужно исключить тех, у кого нет доступа к аппаратуре. Есть, знаете ли, теоретики, что находят планеты на кончике пера, а в телескоп взглянуть с презрением отказываются.

– Почему?

– То работа техников, – пояснил я с усмешкой. – Сейчас любую генетическую конструкцию можно полностью промоделировать с помощью вычислений, если получить доступ к суперкомпьютеру. Увидеть результат на экране, где оживает сотворенный с помощью вычислений вирус… это и есть творчество! А воплощение в жизнь – уже прикладное. Черная работа. Недостойная высоколобых. Что-то вроде работы техника, да и то второго, а то и третьего разряда.

Он в озабоченности наморщил лоб.

– Что-то вы меня совсем запутали…

– И меня, – признался Бондаренко. – Значит, создавал компьютерную модель один, а воплощал другой?

– Необязательно, – ответил я. – При необходимости и я могу вскопать огород или починить забор.

– А необходимость была, – согласился Мещерский. – Когда творишь пакость, лучше о ней не рассказывать даже лучшим друзьям. И вообще лучше делать одному и тайком, пусть даже самую черную работу. Так что круг в чем-то сужается, а в чем-то стал еще шире.

Я поднялся.

– С разрешения присутствующих побываю дома. Остались нерешенные дела… Думаю, за день-два найдем все ключи к решению нашей проблемы.

– Она же проблема выживания всего человечества, – пробормотал Кремнев. – Вот так общее становится личным. Почти коммунизм.

Мещерский спросил с предельным вниманием:

– Есть зацепки?

– Пока на уровне ощущений, – ответил я. – Но круг почти замкнулся.

Ингрид догнала меня на выходе из здания.

– Почему не сообщил? Я бы встретила в аэропорту! Ну, рассказывай! Про женщин можешь пропустить, с нами ничего интересного, а что там делал? Многих убил, задушил, расчленил?.. Или как-то убивал по-ученому?

– По-ученому, – ответил я, – ты уже знаешь, как. Мы мелочами не занимаемся.

– И что, – спросила она с недоверием, – никаких правонарушений?

– Кроме вреда своему здоровью, – ответил я. – Но за это пока не сажают, законопроект застрял на уровне второго чтения… А ты как? Еще не майор?

– С тобой и капитанские погоны сорвут, – ответила она. – Нет, садись в мой, сама отвезу. Хоть на работу, хоть к бабам.