Дэвид Эннендэйл - Освободившиеся

Враги тоже это увидели.

— Что это за колдовство? — требовательно спросил Дардан.

Ток Деренот вполуха слушал, как Ультрадесантники пытаются понять смысл нарастающего вала теней. Они силились рационализировать это и терпели неудачу. Хужун, который шел впереди под охраной легионера по имени Энвиксус, рассмеялся над ними. Дардан остановился. Он приблизился к Хужуну.

— Тебе есть, что сказать, колхидянин?

И Хужун сказал. Он называл Ультрадесантников перепуганными детьми. Похвалялся силой Слова. Но он не знал, что происходит. На самом деле. Никто из них не знал. Ток Деренот ощущал прикосновение священной тьмы, которая взглянула на него, когда он болтался над бездной. Что — то из двигавшегося внизу поднялось наверх. Оно ободряло Несущих Слово настолько же, насколько тревожило Ультрадесантников.

Чем глубже они уходили, тем гуще становилась темнота. Она не заполняла туннели, пока еще нет, однако Ток Деренот чувствовал, что грядет великая сила. Та, что откликнется на зов пророка.

Его вера в Курту Седда стремительно возрастала.

Колонна снова внезапно остановилась. Ультрадесантники были начеку. Они ожидали нападения. Должно быть, они заметили движение. Губы Ток Деренота растянулись в ухмылке. Братья были поблизости. Курта Седд их не бросил.

— Сюда, — лоялист Тибор втолкнул Герака Хакса в узкую пещеру. Остальное отделение последовало за ним. Ультрадесантники взяли вход на прицел. Легионер с тяжелым болтером встал позади.

— Я чую ваш страх… — пробормотал Хужун. Он успел прошептать еще несколько насмешек, прежде чем Дардан не ударил его рукоятью болт-пистолета, лишив сознания.

Ток Деренот едва это заметил. Его захватило еще более сильное осознание тьмы. Та заливала пещеру, словно стекалась сюда в первую очередь. Его броню покрыли тени темнее, чем отсутствие света. Они были сильны. В них скрывались нашептывания и смех пустоты.

По ту сторону входа в пещеру раздался звук марширующих сапог. Мимо шло множество братьев Ток Деренота. Он мог позвать их. Лоялисты убили бы его, но их бы уничтожили. Однако он не чувствовал, что необходимо принести себя в жертву. Не чувствовал бессилия, лишь предвкушение. Должно быть, другие пленники ощущали то же самое. Они вели себя слишком тихо.

Тьма заколыхалась, и то, что она скрывала, пришло в движение. Из глубины пещеры беззвучно выступили Несущие Слово. Ток Деренот видел их. Ультрадесантники — нет. Они окружили лоялистов. Ударили клинки. Ток Деренот затрясся в беззвучном экстатическом хохоте. Он созерцал искусство. Видел, как ножи скользят сквозь швы брони, словно керамит был не более материален, чем мираж. А поскольку искусство нуждается в зрителях, Дардан осознал, что происходит, ровно в тот миг, когда ему уже поздно было действовать.

Повсюду кровь, багрянец во мраке. Перерезанные глотки. Пробитые насквозь черепа. Несущие Слово вырезали отделение за считанные секунды. Дардан открыл огонь, и Ток Деренот ощерился, увидев гибель двоих убийц. Он бросился вперед вместе с остальными, чтобы разорвать сержанта на куски.

Но затем темноту заполнил голос капеллана.

— Живым, — произнес он. — Последний нужен мне живым.

Тьма отступила. Она ответила на зов, однако Курта Седд не повелевал ею, по крайней мере — на осознанном уровне. Здесь крылись тайна и перспектива, за которыми надлежало следовать. Но сперва — пленник. Дардан, как он выяснил. Исполняющий обязанности сержанта. Курта Седд взглянул на него. Он продолжал вести себя дерзко, невзирая на трупы его отделения вокруг. Ну разумеется, он вел себя дерзко. Бесхитростная реакция, типичная для Легиона, который не способен думать самостоятельно.

Курта Седд был разочарован, что Ультрадесант отправил на бойню так мало своих воинов. Однако, возможно, это тоже была судьба. Боги делали отсрочку перед продолжением спуска краткой.

А если бы они пришли большими силами? — подумалось ему. Нужно продолжать двигаться. Мы должны ответить на зов глубин.

Ток Деренот продолжал говорить:

— Их возглавляет капитан. Он назвался Стелоком Эфоном.

Эфон.

Полученный удар вызвал у Курты Седда рычание. Он заставил себя обратить звук в смешок.

— Ну конечно, Славные. Эфон, мой старый друг. — Он заставил свой голос звучать весело и нетерпеливо. — Это честь для меня. Честь потерять столь многих сородичей не из — за какого — то там воина Ультрамара, а из — за Стелока Эфона: благородного сына обреченного мира. Мира, который постиг столь позорный конец.

Он все говорил и говорил, торжествуя и поучая. Говорил для братьев и для того, чтобы привести Дардана в отчаяние. И для того, чтобы уйти от собственных мыслей.

Ток Деренот передал послание Эфона.

Послание, полное лицемерия и иллюзий о чести.

В глубинах с грохотом прошла дрожь. Смех богов над нелепостью требования Эфона.

— Слышишь, Ультрадесантник? — ощерился Курта Седд. — Это звук того, как вокруг вас рушится ваш мир, само ваше существование.

Но он ощутил и упадок. Он упреждал его бешенством, поддерживая себя яростными словами. Однако ему недолго бы еще удалось сдерживать свои раздумья.

А потом он всадил нож в живот Ультрадесантнику. Глубоко, до самого позвоночника, а затем свирепо рванул, выпуская внутренности.

— Приведи ко мне своего капитана, Дардан, — прошипел он. — Приведи ко мне Эфона из Славной Девятнадцатой.

Его душа разделилась — он и хотел того, что означали эти слова, и противился этому. Он скрыл двойственность от врага и от своих людей. Оставил Дардана на грани смерти и в гневе вышел из пещеры. Нужно было идти вглубь. Туда, где тьма придаст ему сил противостоять собственным мыслям. А также средств подготовиться ко встрече с призванным врагом.

Вниз. Они отыскали новый маршрут. Тот представлял собой разлом, шедший сквозь пробку, которую образовала серия обвалившихся пещер. Спускаться было нелегко. Протаскивать вниз Сор Гаракса было мучительно трудно, но возможно. Уже эта возможность подтверждала верность пути. Выота провалов оставалась в тех пределах, с которыми могло справиться закованное в броню генетически усовершенствованное тело. Ровно в них. Это совершенство служило очередным знаком: оно ускоряло продвижение Несущих Слово навстречу истине, однако сохраняло им жизнь.

Так много знаков. Так много знамений. Эфон был одним из них. Когда Курта Седд вглядывался во тьму, пока рота прокладывала себе дорогу в расселине, перед ним предстали складывающиеся схемы. А еще его душа. Эфон. Подобных совпадений быть не могло. Уверенность и сомнение сошлись в равных силах. Судьба требовала, чтобы Эфон стал его противником.

Итак, прошлое все еще следовало за ним. Сколько бы он ни сокрушал весь тот обман, что искажал подлинный путь Несущих Слово, однако все еще не мог сбросить это бремя. Следовало радоваться, что Эфон здесь. После предательства Императора, после откровения, что обращенные к нему слова Лоргара были неправдой, глубже всего его поразила та роль, которую Эфон сыграл в Монархии. Эфон принял участие в наказании, не задавая вопросов. Отвернулся от товарищества, выкованного в пламени Великого крестового похода. Отвернулся от памяти о Мелиор-Терции.