Вероника Рот - Судьба

Я пожала плечами:

– Люблю языки.

– Ты говоришь на огрианском?

– Я стараюсь его выучить. Некоторые лингвисты полагают, что в нем больше поэзии, чем во многих языках. В нем много рифм и рифмующихся звуков. Лично мне больше нравится шотетская поэзия, потому что я не люблю рифму, но…

Тека вылупила на меня глаз.

– …мне нравится этот вызов, который я себе бросаю. Что?

– Чудная ты, – сказала она.

– Ты только что собрала маленькую чирикающую машину, – парировала я. – И когда я спросила, зачем тебе она, ты ответила: «Чтобы чирикала». И это я чудная?

Тека усмехнулась.

– Справедливо.

Она снова перевела взгляд на блокнот. Я знала, что она хочет спросить меня, почему я перевожу параграф о семье Керезетов, и, вероятно, понимала, что я об этом догадываюсь, потому что на самом деле она никогда не задавала вопросов.

– Это не то, что ты подумала. Я изучаю их не из-за него . Я…

Я никому не говорила о том, что рассказала Вара. Мне казалось, секрет о моих керезетских генах необходимо хранить. Все же именно благодаря фамилии Ноавек диссиденты были заинтересованы во мне. Если бы не она, возможно, они бы от меня избавились.

Я врала Теке о своей фамилии, но на ее глазах совершала преступления и пострашнее, а она все еще была рядом. Раньше мысль о том, чтобы довериться кому-то, приводила меня в ужас. Но сейчас мне не было страшно.

– Оракул кое-что мне рассказала, – начала я.

И пересказала Теке всю историю.

– Хорошо. И ты говоришь мне, тебя не волнует, что Акоса привлекла та, кого связывают кровные узы с человеком, которого он считал сестрой. То же самое можно сказать и про мать.

Рассевшись на полу, Тека крошила ногтем скорлупу какого-то огрианского ореха. Конечно же, он был жареным, иначе сохранил бы ядовитые свойства.

– Я повторю, – сказала я. – Мы. С ним. Не. Родственники. Совсем! Абсолютно!

Я сидела, прислонившись спиной к краю кровати и обхватив руками колени.

– Ладно, – сказала Тека. – Ну а убийство ты правда планируешь? Лазмет тебе не настоящий отец.

– Ты слишком зациклена на кровном родстве, – фыркнула я. – Если мы не связаны с Лазметом генетически, это не означает, что он мне не отец. И я говорю это при том, что мне совершенно не нравится, что он мой отец.

– Хорошо, хорошо, – вздохнула Тека. – Надо бы начать обдумывать это убийственное дело, раз осталось меньше недели до твоей встречи с Исэй.

– А при чем здесь ты? – Я удивленно подняла брови. – Это я вызвалась исполнить глупую миссию.

– Тебе определенно понадобится моя помощь. Хотя бы для того, чтобы просто долететь до Туве.

– Я умею управлять кораблем.

– И проберешься сквозь атмосферу Огры? Не думаю.

– Хорошо, – согласилась я. – В общем, мне нужен пилот. И корабль.

– И тебе нужно выяснить, где находится Лазмет. И проникнуть незаметно. И определиться, каким образом ты собираешься его прикончить. Да, еще после необходимо выбраться оттуда живой.

Тека выпрямилась и сунула очищенную от скорлупы плоть ореха в рот, за щеку, и продолжила:

– Посмотри правде в глаза – без помощи тебе не обойтись. Много добровольцев ты не найдешь. Возможно, ты не заметила, но диссиденты от тебя не в восторге.

– Ох, правда? – саркастично удивилась я. – А я и впрямь не замечала.

– Ну, тут они глуповаты. – Тека хлопнула в ладоши. – Я соберу нужную команду. Я-то им нравлюсь.

– Не могу понять почему.

Тека бросила в меня ореховую скорлупу, которая прилетела мне в щеку. Я давно не чувствовала себя так хорошо.

Мы долго обсуждали план покушения, а потом Тека, не раздеваясь, уснула в постели. Я собрала скорлупу, которая валялась по периметру всего пола, и снова принялась за перевод книги о судьбоносных семьях.

При виде написанного огрианскими буквами слова «Керезет» глаза начинало жечь. Я писала, делая паузы каждые несколько секунд, чтобы вытереть слезы или сопли.

Я соврала Теке, когда сказала, что перевожу этот параграф, чтобы узнать свою семью получше и что Акос здесь ни при чем.

Но досадная правда заключалась в том, что я все еще была по уши в него влюблена.

Несколько сезонов назад Акоса, изрядно побитого, вместе с напуганным братом притащили в Воа солдаты Ризека Ноавека. Он задыхался от жара и пыли. Ему были непривычны толпы, громкий хохот людей, толпившихся у продуктовых лавок, и оружие, которое могли вынуть посреди разговора как ни в чем не бывало.

Сейчас же Акос шел, держа ладонь на рукояти ножа, который был закреплен на поясе, и его это нисколько не смущало. Он спрятал рот и нос под повязкой и сбрил волосы практически под корень, чтобы скрыться от всех. Но было похоже, что его бы и без этого никто не узнал. Большинство прохожих шагали к месту назначения настолько стремительно, что едва ли удостаивали Акоса беглым взглядом.

Толп больше не было. Те немногие, кто встречался на пути, шли, понурив головы и плотно прижимая к себе сумки. По улицам сновали облаченные в броню солдаты с эмблемами семьи Ноавек. Даже по самым захудалым улочкам на окраине города, куда Акоса доставило небольшое транспортное судно. Половина мелких лавок была заколочена, а где-то на дверях висели цепи с замками. Очевидно, после смерти Ризека город пережил волну грабежей и вандализма, что не было удивительно. Но сейчас, когда на троне сидел Лазмет, все было под контролем. Даже чересчур.

Акос изучил пути Воа, по крайней мере района, где жила Ара, мать Йорека, ну и сам Йорек. Город состоял из концентрических кругов, в центре которых располагалось поместье Ноавеков. Ара с братом жили на одном из средних кругов – идеальный способ затеряться. Дома стояли вплотную и сильно отличались друг от друга по стилю. Двери выходили на разные стороны. Все это напоминало лабиринт. Этим утром Акос пару раз забредал в тупики внутренних дворов, и ему приходилось возвращаться, чтобы прокладывать путь заново.

Ара отправила Акоса на рынок за мукой, но он вернется с пустыми руками. В одном из киосков рынка Акос завидел новостную ленту, так что он пойдет послушает, есть ли какие-нибудь новости с Огры.

Акос покинул Огру, не сказав Кайре ни слова. Он знал, что она возненавидит его за это. Этого Акос и добивался. Если Кайра возненавидит его, она не станет его искать. Она решит, что Акос вернулся на Туве, и забудет о нем. Акосу приходилось постоянно оглядываться назад, вместо того чтобы изучать окрестности. Он прошел мимо очереди, растянувшейся на два квартала. Она выстроилась у входа в захудалое учреждение, на табличке которого виднелся шотетский символ медицины – медпункт. В соседнем переулке двое детей дрались за бутылку с неизвестной Акосу жидкостью.

Во время атаки многие пострадали, и запасы таких необходимых средств, как антисептики и дермоамальгамы, истощались. У медпунктов постоянно дежурили близкие пострадавших, надеясь хоть на чуточку приблизиться к тому, что им было нужно. Были и те, кто покупал «лекарства» на черном рынке, которые не то что были бесполезны, но даже вредили. К счастью, Ары и ее семьи взрыв не коснулся.