Вероника Рот - Судьба

Толпа засвистела. Им надоело смотреть, как я каждый раз побеждаю. Надоело смотреть, как побеждают Ноавеки.

То, что кровь Лазмета не текла по моим венам и что во мне не было шотетских генов, их не волновало.

А волновало ли это меня?

Спустя некоторое время предводители шотетских диссидентов, которые, естественно, не знали, что я не была настоящей наследницей трона Ризека, попросили меня представить свой народ огрианскому правительству. Я вспомнила, что чувствовала, когда лежала спиной на полу, а этот народ желал моей боли и поражения.

Они ненавидели меня. Они не принимали меня. И не хотели, чтобы я их представляла.

– Наиболее консервативный из двух огрианских правителей свято чтит закон, а ты – законная наследница власти, – сказала предводитель диссидентов Аза. В ее голосе слышались нотки отчаяния.

– Нам нужна твоя помощь, Кайра, – добавила Тека.

Я взглянула на нее. Светлые волосы Теки пришли в плачевное состояние из-за огрианской влажности, а темный круг под ее оставшимся глазом выдавал усталость. Шотеты уже не казались безымянной толпой, окружавшей меня когда-то. Шотетом была Тека. И Йорек. И даже Има. Народ, растоптанный властью, как и я сама. Люди, которые нуждались в этом пустяке, чтобы дать отпор.

Я была перед ними в долгу. Это я посоветовала жителям эвакуироваться. Я проговорилась о том, что колония диссидентов находится на Огре. Во мне не текла кровь Ноавеков, но я несла в себе их наследие. По крайней мере была обязана после всего, что я натворила.

– Хорошо, – согласилась я.

– Я просто смешна, – сказала я своему отражению.

А может быть, Теке, которая стояла позади, сложив руки на груди и втягивая щеки, отчего на них образовывались ямочки.

На мне был абсолютно прямой кардиган в пол с острыми плечиками, плотно застегнутый на груди при помощи пуговиц. Каждый шов был прошит светящейся нитью. Из-за этого я чувствовала себя скорее огрианским космическим кораблем, нежели человеком. Воротник был целиком из люминесцентной ткани – он подсвечивал мое лицо снизу. От этого тени токодара, проплывая по моему лицу, внушали особенный ужас.

А это происходило постоянно. Я больше не могла держать себя в руках так, как это получилось, когда мы прилетели на Огру. Будто Акос забрал это умение с собой.

– Аза хотела, чтобы ты выглядела как владыка, несмотря на то что ты – не он. И сейчас ты на него похожа, – сказала Тека. – Кроме того, здесь все выглядят смешно. Не будешь белой вороной.

Тека указала жестом на себя. Она была одета так же, только ее кардиган был серым (по мнению огрианской швеи, этот цвет ей шел) и доходил до колен, а не до лодыжек. Образ Теки дополняли брюки, а белоснежные волосы были собраны в гладкий хвост. Через мое плечо была перекинута толстая плотная коса, а с другой стороны сверкала дермоамальгама.

Мы отбывали на встречу с властями Огры в столице Покго. Нас пригласили для обсуждения «просьбы», которая скорее являлась требованием, поступившим от правительства Туве. В связи с нападением на Шиссу Огру просили не предоставлять более шотетским диссидентам убежище.

Мне было не по себе. Туве требовала этого лишь потому, что я выдала Исэй наше местонахождение. Тени неслись под кожей бурными, стремительными потоками, и закрытая одежда не спасала. Хотя, надо отдать ей должное, так я казалась визуально стройнее и выше.

– Ты с лицом делать ничего не собираешься? – спросила я Теку, отворачиваясь от зеркала. – Могла бы хотя бы мазнуть что-то на глаз.

– От этого я лишь выгляжу глупо. У меня никогда ничего не выходит.

– Могу я попробовать, – предложила я. – В детстве мама меня учила.

– Только не долбани меня своим токодаром, – ворчливо согласилась Тека.

Я раздобыла маленький черный карандаш для подводки линии ресниц в одном из магазинов Гало. Я пыталась предложить обмен владелице, смышленой огрианке, которая прикинулась, что не разбирает моего произношения. В конце концов я сдалась и приобрела его за полную стоимость. Стоя напротив Теки, я сняла с карандаша колпачок и склонилась, чтобы мое лицо оказалось на уровне лица подруги. Нельзя было опираться на нее, поэтому я уперлась одной рукой о другую, чтобы зафиксировать положение.

– Можем поговорить об этом, если хочешь, – сказала Тека. – Как он мог так смотаться? Даже не попрощавшись? Можешь высказаться, если, ну… тебе это нужно.

Даже не попрощавшись… Он решил, я недостойна таких любезностей.

Я сжала челюсти.

– Нет. Не нужно.

Если я начну говорить об этом, я закричу от боли, а этот кардиган слишком сжимает ребра. По той же причине я избегала Айджу с Сифой, которые были неразлучны и практически часами обсуждали будущее с диссидентами. Я не вынесу…

Делая паузы, так как боль накатывала волнами, легкими короткими штрихами я подвела веко Теки черным и растушевала линию при помощи другого конца карандаша. Раньше она бы пырнула меня ножом, если бы я подошла к ней настолько близко. Конечно, сейчас она бы стала это отрицать. Я знала, что Тека стала более мягкой по отношению ко мне, а я и вовсе к ней привыкла.

Чье-то мягкое сердце – это дар, не важно, доставшийся легко или с трудом. Я бы никогда не приняла его как должное снова.

Тека раскрыла глаз. Его голубизна казалась еще ослепительнее в черной оправе. Надела праздничную повязку на второй. Она была чистой и черной и держалась на ленте, а не на резинке.

– Вот, – сказала я. – Практически безболезненно.

Тека глянула на свое отражение.

– Практически, – согласилась она.

Стирать подводку Тека не стала – значит ей понравилось.

Я старалась не думать об Акосе, не мечтать о нем и не представлять наши возможные разговоры о том, что происходило в моей жизни. Я едва сдерживала гнев на Туве, и, чтобы взорваться, нужно было совсем немного.

Во время перелета в Покго я все же позволила себе небольшое проявление слабости перед тем, как мне сделают выговор.

Корабль проплывал меж зданий. Они были даже выше построек Воа. Настолько высоченные, что могли бы оцарапать дно Шиссы, которая пала. Я представила, каким изумленным было бы лицо Акоса, если бы он сейчас тоже это видел.

Я бы, вероятно, отметила, что огрианцы сохранили определенный процент деревьев во время строительства Покго, поэтому он выглядит как лес.

Он бы улыбнулся, как обычно, изумленный моими знаниями.

Видно, не настолько я его изумила, раз он не удосужился элементарно объясниться перед тем, как…

Хватит! Я сдержала слезы. У меня болели колени, бедра, локти и плечи – ломило все суставы. Я не имела права давать волю эмоциям.

Нужно было сделать дело.

Корабль опустился на крышу здания, недалеко от центра Покго. Постройки стояли так тесно друг к другу, что я без труда могла разглядеть внутреннее убранство кабинетов и жилых помещений. Огрианцы отнюдь не были минималистами, и потому большинство помещений было забито предметами, имевшими особую ценность для их хозяина, и произведениями искусства. Казалось, каждый имел декоративные сундуки из полированного дерева с вырезанными на них мелкими узорами.