Владислав Жеребьёв - Бригадир. Судьба «Артефакта» [litres]

– Теперь что делать?

– Сенников рядом?

– Да, скоро подойдет.

– Попробуй дать ему шоколад или конфету. Есть что?

– Ну, есть, пара трюфелей в кармане. Думал к чаю оставить. Это так надо?

– Жизненно. Если примет и употребит, пусти ему пулю в голову, не задумываясь. Оборотень это.

– А ты чего?

– А у меня тут дела.

Добравшись до пленника, Бригадир улыбнулся:

– Извините, Денис Петрович. Заминка вышла. Но в силу обстоятельств решил вот подстраховаться…

– Ничего, ничего. – Сенников потер запястья, на которых еще остались следы от веревок. Жадно присосался к бутылке с водой, которую ему протянул сталкер. – Я понимаю. В этом месте все сходят с ума. Когда начались первые исчезновения людей, я забил тревогу, позвонил в центр, полковник Грибов обещал помочь. Я ожидал, что тут будет армия, а тут только вы…

– Я слышу в вашем голосе разочарование. – Бригадир снова усмехнулся: – Но как же вы тут выжили, один?

– Я не открывал дверь, – пожал плечами ученый. – Выходил на обзорную площадку, видел все, но ничего не мог поделать. Канал связи здесь есть, но односторонний. Еда у меня была, тут целая кладовка с припасами. Часть оставили, когда перемещали НЗ в бункер. Питьевая вода из скважины, поступает исправно. Да и не один я был. С десяток нас укрылось, пока не стало совсем худо.

– И в чем же выражалось это «худо»?

– Да во всем.

– Чайку, может? Вон у вас и чайничек есть.

– Извольте.

– Сахара нет.

– А мне и не надо. Диабет. У меня и инсулин скоро закончился бы, так что если бы не вы, милейший, я бы все равно долго не смог протянуть.

Бригадир метнулся к оставленной в рюкзаке рации, прислонил наушник.

– Егор, это Бригадир…

– Что вы делаете? – Денис Петрович подошел и скромно встал позади сталкера, отхлебывая из фляги. – Со своими связываетесь?

– Нет, с бункером.

– Позвольте спросить, с кем?

– С Песчанниковым… он в беде.

– Не может быть. – Ученый кашлянул в кулак. – Егор мертв. Он и Анна остались со мной тут. Егор пришел смотреть проводку, Анна с дежурным занималась осмотром бойцов. Тогда же и началась заварушка. Откуда ни возьмись, нас атаковали, и пришлось укрыться. Дверь в бункер закрыть не успели или не захотели. Убедитесь, они все мертвы. Анна скончалась от кровопотери, Егору шальная пуля пробила голову. Они внизу, в морозильной камере. Я настоял тогда на этом, посчитав, что нельзя их так вот просто оставлять.

Бригадир некоторое время молчал, а потом мотнул головой:

– Не верю, покажите.

– Да, пожалуйста. – Сенников отставил в сторону пустую пластиковую бутылку и заспешил к неприметной стальной двери. Щелкнул выключатель, осветил морозильную камеру. Тут уже скудно, не как раньше, рядком составлены кое-какие продукты. Обособленно от них, на стеллаже, завернутые в черный полиэтилен, лежали два больших, в человеческий рост свертка. Пленки не хватило укрыть тела полностью, мороз закрыл инеем застывшие лица. Искаженные смертью, перекошенные, наполненные болью и страданиями, они были все еще узнаваемы. Да, этот профиль, подбородок, лоб. Это определенно Егор, только очень уставший, не тот, что дрался с Сенниковым за Анну и не тот, что напряженно сидит за пультом и стучит по клавишам. Песчанников точно мертв, и мертв давно. Чуть ниже на стеллаже Анна, на лице ее покой. Видимо, все еще работали медикаменты, но и они не уберегли. Щеки ввалились, очертились скулы.

– Тогда зачем все это?

– Не понял. – Сенников стоял позади и наблюдал за реакцией сталкера.

– Я же отключил контрольный рубильник, чтобы спасти вон ее… – Палец Бригадира указала на тело на нижней полке. – Чуть не погиб…

– Что вы сделали? – В голосе Дениса Петровича засквозила истерика. Он сорвался с места, и каблуки его застучали сначала по полу, а потом по лестнице, что шла вниз. Вернулся он через несколько минут, в глазах ученого стоял ужас. Бригадир так и не тронулся с места. Он смотрел на покрытые инеем лица трупов и пытался осознать, что же происходило последние несколько дней.

– Вы отключили запасной контур, идиот! – зашипел Сенников. На губах его выступила слюна, руки тряслись, безумие во взгляде прогрессировало, да такое, что сталкер осторожно шагнул в сторону, а рука бойца сама легла на цевье автомата. – Вы понимаете, что он отключает?

– Ну, двери, замок.

– Замок! Именно! Там же сдерживатель, сложная комбинация, дозирование газа. Несколько резервуаров в соседнем помещении. Если подпитывать установку, то газ мешает твари передвигаться. Она не успевает приспособиться и задыхается. Когда «Артефакт» доставили, он был в глубокой заморозке, но, чтобы работать с ним, пришлось поднять температуру. Именно тогда тварь и попыталась первый раз сбежать. Она убила трех солдат, оторвала руку лаборанту, и справились мы с ней, только вылив чан с жидким азотом. Эта универсальная форма смерти даже не пострадала. Ее жизненные показатели замедлились, да и только. Никакого температурного шока. Потом мы стали гадать, как нам работать дальше, и мой коллега, ныне покойный, предложил попробовать газ. Мы провели несколько экспериментов и установили группу агрессивных сред, которые можно было хаотично чередовать в замкнутом пространстве «Артефакта», тем самым не давая ему возможности окрепнуть и сосредоточиться только на собственном выживании. Он должен был приспосабливаться, чтобы не умереть, и времени на другое у него не оставалось. Постепенно его способность к сублимации усилилась, мы поменяли алгоритм и частоту, доведя их до совершенно абсурдных цифр. Каждый раз, когда тварь могла преодолеть рубеж, мы замораживали ее, а после выводили из стазиса и снова пускали газ и только в этих условиях могли продолжать работать. Она разумна, она хищна, она почти всемогуща по нашим меркам…

– Постойте. – Бригадир вдруг покачнулся и оперся рукой о холодную каменную поверхность. – Сколько вы вели исследование?

– Три месяца.

В первый раз волна не паники, но страха, черного, как смола, захлестнула душу сталкера. Ноги его подкосились, и он тяжело опустился на пол.

– То есть вы хотите сказать, что три месяца кряду издевались и пытали почти всемогущую субстанцию, возможно, причиняя ей немыслимые страдания, а теперь она вырвалась на свободу, попросту обведя меня вокруг пальца?

– Выходит, да. – Сенников сел рядом и закрыл лицо руками.

Что-то дрогнуло под землей, будто волна невиданной мощности разлилась под земной корой. Здание затрещало, по прочным бетонным стенам побежали трещины.

Бригадир стоял на смотровой площадке и смотрел в сторону бункера. Двери его были приветливо распахнуты, и стая кроков мирно бродила туда-сюда без всякого стеснения. Метрах в трехстах дремал исполин, тот самый слепой урод, что чуть не разнес половину здания. Сейчас он насытился и спокойно лежал в отдалении, не проявляя особого интереса к своим мелким сородичам.