Степан Кирнос - День гнева

— Ладно, потом справим панихиду по ним… сейчас нужно думать о живых.

— И это правильно, — согласился Аурон, чувствуя лёгкое ощущение отрады, что один из его бойцов, ставший ближе чем остальные, отбросил всякую мрачность и теперь снова тянется к жизни, а с этим ещё можно воевать.

— А с кем он ведёт бой? — вопросил Маритон.

— Передают, что против них вышла Гвардия «Антивирус».

И тут парня из Варси словно бы ударили по голове тяжёлым мешком и печаль, вместе с небывалым рвением схлестнулись в душе с небывалой яростью, как войска Информократии и Рейха там внизу. Будто что-то надломилось внутри души, а руки ослабли, хоть и лежат на дробовике, ноги едва не подкосило.

— Быстрее бы, — заёрзал душой Маритон. — Поспешили бы туда, а то боюсь он не справится один… прикрывай его хоть десяток «Нуккеров».

— Секунду, — прошептал скоротечно Аурон и обернулся в сторону пилотов, приложив к губам специальное устройство. — Господа, поднажмите скорее! Пусть всё звено ускорится! — и как только по связному устройству был отдан приказ «Крестоносец» вновь заговорил с Маритоном. — Я так понимаю, у твоего друга не всё так гладко?

— Ещё бы! — вспылил мужчина. — Против него вышла Гвардия «Антивирус». Если не поспешим, их всех перебьют.

— Может, расскажешь чуть подробнее о них? — осторожно спрашивает Крестоносец. — А то мы практически не нашли о них информации.

— Это тайное и скрытное подразделение, которому отведена роль стражи Дворца. Оно управляется лично одним из Апостолов и только им подчиняется.

— А вооружение? Броня? Техника? — по-военному поставил вопрос Аурон. — Сведения о тактике ведения боя?

— Техники у них нет… потому что они сами техника в большей степени. Когда исполняется десять лет столичным мальчикам, из каждой тысячи отбирают одного, чтобы перебрать его тело и перепрограммировать сознание. Теперь это системные механизмы Информократии, нежели люди… нет в них больше ничего людского, кроме прошлого, — в голосе Маритона «Крестоносец» уловил нотки отвращения, и понял, что парню не нравится, что учудили с мальчишками мастера плоти и металла, превратив тех в машины войны.

— Хорошо, а что там с вооружением? Что с экипировкой? Не думаю, что они такие уж непобедимые.

— Их броня… я не знаю. Видел прилюдные испытания и могу сказать, что они не боятся стрелкового оружия. Вот этот старичок, — Маритон похлопал по стволу дробовика. — Я думаю, будет бесполезен в борьбе с Гвардией.

— Ага, тогда снабдим всех чем-то получше, чем лёгкое стрелковое.

— Так же, — резко вырвалось с губ Маритона. — Они носят за спиной специальные ранцы, которые позволяют им прыгать далеко и высоко. Так что не удивляйтесь, если вас атакуют сверху.

— Учтём это. А тактические характеристики их, как боевой единицы? Как они действуют? У них есть определённая стратегия?

Сквозь маску противогаза Маритона нельзя увидеть тень бессильной усмешки, вызванной своим незнанием и отсутствием сведений у Аурона. Мужчина примерно подозревает, что впереди их ожидает сущий ад при встрече с Гвардией, но вот избранные воины Императора даже не подозревает с чем столкнуться.

— У них? — выйдя из моментного размышления, переспросил Маритон. — Все их техники ведения боя строго засекречены и я в душе ни чаю, что нас ждёт там. Помню лишь, что они имеют специальные скрывающие плащи и любят вести битву издалека. Да, — тяжко повёл словом Маритон. — Мы же как слепые котята, которые брошены на произвол судьбе.

— Во-первых, — голос Аурона сделался едва грубым. — Мы не слепые и мы не котята. А во-вторых и у Рейха есть, что показать тем богомерзким тварям. Поверь, они ещё пожалеют, что высунулись из дворца.

Вертолёт стал медленно снижаться, и мужчину сильно тряхануло и если бы не поручень его могло бы выкинуть прочь из машины. Полыхающие образы города, разрываемые залпами тысячи орудий, замелькали ещё скоротечнее, превратившись в размытую линию из высоток и нечто неразличимого меж ними.

— Отряд! — по всему эфиру разнёсся мужественный голос командира. — Приготовиться к высадке. Напоминаю нашу первоочередную задачу — продвинуться ко дворцу и закрепиться на подступи к нему, создав плацдарм.

Маритон слышал это уже это и не раз, а теперь задача снова вдалбливается в его разум силой командирского приказа. На мгновение его мысли провалились в размышления — зачем он здесь? Легат давно лежит мёртвым в выжженном шпиле и месть вроде бы свершена. Информократия с каждой секундой стремиться к своей кончине и меч Рейха клинком палача готов принести ей мучительную гибель. Информация о преступлениях власти и всей лжи Инфо-философии ужасной рукой настигла народ этого края и ввергла его в панику. Что ещё осталось? В воспоминаниях тут же вспыли картины давно минувшего прошлого, как он гулял мальчиком под лазурным небосводом с родителями и ка его уже разлучают, как он в школе был вынужден показывать бесчеловечность, и заучивать огромные тексты Инфо-философии. Став постарше он лицезрел картины жутких расправ над теми, кто выступил против Апостолов и их идей. Несанкционированное заведение потомства, любовь и свобода мнения стали, по мнению высшей, власти, проказой общества, которую нужно истребить. Месть для Маритона перестала быть заключённой только на смерти Легата… теперь её всепожирающий пламень добрался до уничтожения всех Апостолов, как единственно-виновных за весь свершённый бардак в стране. Следующие жертвы стали яснее некуда и теперь мужчина любой ценой готов воздать им сполна за тот ужас, который они творили, за свои страдания, вызванные безумством идей.

— Вперёд! Вперёд! Вперёд! — крик вырывает Маритона из его размышлений, и он вылетает из вертолёта, оставив момент приземления на подсознательном уровне.

Как только ноги очутились на твёрдом асфальте, мужчина перехватил дробовик в боевое положение, просматривая окрестности перед собой. Они очутились под огромной латунной аркой, что нависает над ними ужасным металлическим каркасом, опалённым с множества сторон. Впереди простирается неимоверно длинная и широкая дорога, упирающаяся в исполинское сооружение. Сбоку дорогу сжимают высокие здания, окутанные огнём войны, но какая-то часть из них всё ещё стоит нетронутой, с опаской ожидая того момента, когда рука военных действий коснётся их.

По бокам у самых сводок арки расположись гнёзда с тяжёлым вооружением и палатки, среди которых тянуться провода, похоже, полевой командный пункт развернули прямо на передовой. А чуть дальше по дороге стоят танки и БТРы, ставшие железным щитом на пути любой контратаки.

— Мы рады вас приветствовать, — слышится голос откуда-то сбоку, приглушенный нестерпимо громким шуршанием вертолётных лопастей.