Билл Рэнсом - Огненный смерч

Спук и Йоланда!

Рико представил, насколько велико желание Спука разделаться с теми, кто убил ее. Впрочем, вряд ли это возможно сейчас.

— Какие именно наши затруднения ты предугадал? — спросил он Спука, опускаясь на стул.

— Насчет детей, естественно, — ответил отец Фри. — Из дошедших до меня слухов я понял, что ребят намереваются доставить куда-то для тщательного обследования. Мне эти слухи не понравились, но я полагаю, они исходили от вас, полковник.

— Верно.

— Если откровенно, полковник, я уже давно не доверяю вам, однако я предпринял некоторые меры и позволил себе понаблюдать за одним из ваших бывших подчиненных. Взгляните-ка…

Отец Фри щелкнул тумблером на пульте, и Рико увидел на засветившемся настенном экране майора Эзру Ходжа, выходящего из здания посольства с туго набитой брезентовой сумкой в руке.

— Куда это он собрался? — спросил Рико.

Ходж швырнул сумку в свой джип и, взобравшись в него, торопливо вырулил из ворот на улицу.

— Он готовится к океанскому круизу, — усмехнулся Спук.

— Ходж направляется в гавань? — догадалась Шольц.

— Точно. Пирс номер девять.

— Не там ли пришвартована парусная шхуна Управления, «Камуи»? — спросил Рико.

— Опять в точку, — сказал отец Фри. — Меня необычайно заинтересовало поведение Ходжа на этом судне.

Он кивнул одному из техников, и мгновение спустя на экране вновь появился Ходж, на этот раз уже в каюте «Камуи». Майор спустил брюки и вынул из сумки небольшую упаковку.

— Поначалу я подумал, что у него диабет, — комментировал отец Фри, — но потом засомневался — слишком уж устаревший способ лечения поджелудочной железы.

Ходж развернул упаковку, прочел, шевеля губами, какую-то надпись на оберточной бумаге, потом, скомкав бумажку, съел ее и приставил к бедру шприц-инъектор. Нога его непроизвольно дернулась, и лицо майора исказилось гримасой паники, когда из ампулы инъектора пролилась на пол бесцветная жидкость.

— Да, действительно, интересно, — пробормотал Рико. — Я видел его досье; у Ходжа нет ни диабета, ни чего-либо подобного.

— Может, он наркоман? — предположил Спук.

— Вряд ли, — возразила Шольц. — Он укололся не в вену. Это внутримышечная инъекция.

Все трое переглянулись.

— Противоядие? — спросила Шольц.

— Видимо, да, — кивнул Спук.

К этому моменту Ходж вышел из поля зрения видеокамеры. Они услыхали, как Ходж запирает каюту, затем камера отключилась.

Рико с трудом поднялся на ноги.

— Мы должны достать Ходжа, — заявил он, — и немедля. А если это действительно противоядие…

— Святой отец! — вскричала одна из техников, указывая дрожащим пальцем на потухший экран.

— Что такое, Сюзанна?

— Мехико, — выдохнула женщина. — Он… исчез!

— Землетрясение, — бросил Рико. — Мы видели передачу.

— Нет, — покачала головой Сюзанна, не сводя глаз с отключившегося экрана. — Это не землетрясение. Была какая-то вспышка… О, Господи… святой отец, двадцать миллионов человек!

Гарри Толедо наблюдал, как разгорается, подобно лесному пожару, паника на крошечной территории «Каса Канады». Джо Клайд и другие сотрудники спецподразделения ДЮГОНЬ спешно улетели в Мехико, оставив усадьбу на попечении ошалевших от страха наемных охранников, которые, не поделив между собой власть, открыли пальбу, прикончив одного из своих и изуродовав до неузнаваемости кухню. Но и после этого стрельба продолжалась до тех пор, пока все «Лайтспиды» и консоли не превратились в кучки горячих осколков.

Шестеро этих болванов загнали Гарри, Соню и Марту Чанг в прихожую первого этажа и приказали им войти в переднюю гостиную.

— Пристрели меня! — с вызовом крикнул Гарри дородному лысому мужику с эмблемой «Транс Нешенел Секьюрити» на куртке.

— Не шали, малыш, — сказал тот, вытирая рукавом пот со лба. — Давай в гостиную.

— Тебе придется затащить меня туда силой или пристрелить, — упрямо произнес Гарри и смачно плюнул под ноги транснационалу.

Лысый и пятеро других охранников опасливо попятились к двери. Гарри ухмыльнулся.

— Б-е-е-е, — издевательски проблеял юноша, делая пальцами «козу». — Вы не посмеете стрелять в меня, я — национальное достояние, мать вашу.

Транснационалы гурьбой выбежали на крыльцо и заперли за собой входную дверь. Теперь домом для троих беженцев из «ВириВака» стала небольшая гостиная и прихожая перед ней.

Гарри оглянулся на женщин. Марта Чанг, почти невидимая в темноте, осторожно поглаживала коротко остриженную голову Сони, прижавшейся лицом к плечу вирусолога. Марта почти не разговаривала после гибели Нэнси Бартлетт. Когда обезумевший охранник расстрелял ее «Лайтспид», Марта издала пронзительный вопль отчаяния и замкнулась в себе. Она даже не отреагировала на новость о Мехико Сити, и лицо ее сразу как-то осунулось и постарело.

Гарри услыхал, как сержант Третевей спорит с одним из охранников на крыльце.

— А как же я? — возопил вдруг сержант. — Я должен быть вместе с ними; скорее всего, я уже заразился.

Аргумент возымел действие, дверь на секунду приоткрылась, и сержант проскользнул в прихожую. Поскольку Третевей находился вблизи Нэнси Бартлетт в момент ее ужасной смерти, охранники обходили его и троих пленников стороной, словно прокаженных, опасаясь подцепить от них неведомую болезнь.

Соня подошла к Третевею и крепко обняла его, а Гарри шагнул к Марте и взял ее за руку. Рука у молодой женщины была теплая, но вялая и безвольная, как и выражение ее лица. Юноша положил ей руку на плечо и легонько привлек ее к себе, но Марта продолжала бессмысленно пялиться в окно на языки пламени, поднимающиеся из темноты вдоль дороги.

Остальных техников и сотрудников посольства заперли в задней части дома. После смерти Нэнси Бартлетт несколько человек попытались было сбежать с фермы, но транснационалы перехватили их и вернули обратно.

Уже на протяжении многих часов Гарри не видел своей матери и не знал, где она и жива ли вообще. У транснационалов он даже и не спрашивал о ней. Впрочем, они и сами, вероятно, не знали.

— Послушай, — обратился он к Соне, — твой биплан сможет оторваться от земли с четырьмя пассажирами на борту?

Третевей прочистил горло.

— Вряд ли, — ответил он за девушку. — К тому же, Ходж приказал снять с него пропеллер и шасси.

Ночной ветерок донес со стороны автострады слабые крики, и все узники замерли, напряженно вслушиваясь. Гарри то и дело поглядывал в окно, прикидывая, как обмануть охрану. Сейчас на посту у крыльца стояли только трое транснационалов с оружием наизготовку, нервно щелкая предохранителями.

Третевей заметил, куда смотрит Гарри.

— Надо бы им быть поосторожнее, — прошептал он. — Чего доброго, еще ранят кого-нибудь.