Александр Латыпов - Линия Горизонта [litres]

– Да, черт возьми, я был у Марго. Я взял этот ключ и собираюсь теперь идти к кораблям.

Артур отстранился от нее, но все еще не оборачивался, стоял спиной к ней и разглядывал тьму за окном.

– Не будь дураком, Васильев. – Виктория бросилась обратно на кровать и забралась под одеяло. – Никому твои корабли не нужны. Когда мы победим – вперед, можешь делать, что захочешь.

– В войне погибнут люди…

– Артур, честное слово, ты ведешь себя иногда как ребенок. Восстание не может быть бескровным, ты же это понимаешь. Даже если ты найдешь корабли, вернешься, расскажешь о них всем, тебе не поверят. Люди не пойдут за тобой, лорды-советники не отпустят тебя. Все, что им интересно, – это власть, здесь и сейчас. Они потеряют все, если люди уйдут, – им некем будет командовать.

Не успела Виктория договорить, как поняла, что совершила какую-то ошибку. Артур обернулся наконец, но в его взгляде что-то резко переменилось: он стал безразличным, какая-то искра потухла глубоко, на самом дне его глаз. Он немного ссутулился, плотнее завернулся в простыню.

– Власть здесь и сейчас, – повторил он и сел на стул рядом. – Здесь и сейчас.

– Что случилось, Артур? – Виктория с тревогой наблюдала за переменами, происходившими с ним. – Ты и сам это все знаешь. Война нужна нам, чтобы уничтожить лордов. Они помешаны на власти!

Когда Виктория Стежисс думала о будущем, она непременно видела себя в городском Совете. Из несбыточной мечты, из крохотного семечка эта идея постепенно, за несколько лет, выросла и превратилась в красивый, как ей хотелось думать, цветок, который превратился в плод.

Два года назад плод этот упал на бродивший в потемках, как представлялось Виктории, ум Артура Васильева. Она сумела взрастить из укрывшегося в этом плоде семени новую идею – идею восстания, которая непременно приведет ее, Викторию Стежисс в кресло правителя Города.

Два года она сводила Артура с нужными людьми, планировала и интриговала. Два года она, наконец, спала с Артуром. Два года она методично предавала Артура во время встреч с судьей Даррелом, который безоговорочно ей доверял.

– Я слишком часто слушаю тебя, – заявил Артур, подтверждая ее догадки. – Ты постоянно шепчешь мне на ухо, постоянно указываешь, что делать… Я даже говорить начал твоими словами.

– Это хорошо – значит, ты говоришь правильными словами…

– О, несомненно. – Видимо что-то решив для себя, Васильев встал и принялся собирать разбросанную по комнате одежду. – Вот только правда бывает разной, знаешь ли.

– Правда одна, и мы пытаемся найти ее…

– Нет, найти ее пытаюсь я, – ответил Артур, натянув штаны и нервно комкая в руках рубашку, – ты же хочешь в Совет. Джамал был прав сегодня – ты боишься всех вокруг, даже меня. Два года мы встречались украдкой, два года ты руководила мной. Но вот теперь, с этого момента, хватит. Из-за тебя я пользовался людьми так же, как ты пользовалась мной. Марго могла бы… леди Грей…

– Что? Что могла бы Марго?! – В голосе Виктории послышались металлические нотки. – Ну же, скажи! Она могла бы по-другому относиться к тебе? Любить тебя? Не вини меня в своих ошибках, Артур. Ты использовал ее, не я. Я лишь исходила из ситуации и советовала, как поступать дальше.

– Собрание через два часа, ты знаешь, – холодно отрезал Васильев, накинул на плечи рубашку и вышел из комнаты.

Виктория устало опустила голову на подушку, медленно сосчитала до семи – столько секунд нужно было, чтобы быстрым шагом выйти из этого проклятого дома – после чего встала и снова подошла к окну.

В этот момент входная дверь распахнулась настежь, и наружу выбежал Артур, чтобы тут же скрыться за ближайшим домом. Виктория вздохнула и, посмотрев на человека, замершего в конце улицы и недоуменно наблюдавшего за побегом Артура, вернулась в кровать. Однако прилечь она так и не смогла; мысль мгновенно пронзила ее насквозь, заставив вскочить на ноги и метнуться к окну: человек, наблюдавший за их домом, стоял между двух домов в глухой подворотне. В царившие в том месте грязь и пыль люди просто так не залезают, если только не следят за кем-нибудь.

К тому же Виктории показалось на мгновение, что она увидела красную букву «А» на груди того человека.

Впрочем, никого в той подворотне уже не было. Покачав головой, Виктория вновь вернулась в кровать, утешая себя тем, что слишком расстроена. Сон не шел к ней – она просто лежала на кровати и смотрела в потолок.

Не сумев уснуть, Виктория поднялась с кровати, оделась, накинула легкий плащ – ночи становились с каждым днем все холоднее – и, взяв с тумбочки сумку, вышла на улицу.

Старый дом Васильевых был пуст – хозяева вывезли из него все, что смогли, когда перебирались в новый богатый особняк, который отец Артура купил, едва средства позволили сделать это. И теперь дом у стены мрачно рассматривал прохожих темными окнами с забытыми кое-где рваными шторами. Заперев дверь ключом, который Артур заботливо отдал ей несколько недель назад, Виктория, помедлив секунду, выбросила его в ближайшие кусты. Стекла в окнах этого дома, как и во всех домах Города, достаточно прочные, чтобы выдержать большую часть попыток разбить себя, так что – пусть ищет.

Город взял несколько часов для отдыха от дневной смуты и суеты и теперь мирно спал. О том, что вот-вот случится неизбежное – люди начнут громить и жечь все, что окажется на их пути, – напоминали только листовки, которые начали появляться на улицах. В них людям рассказывали в красках о бесчинствах лордов-советников, о том, как они крадут деньги и присваивают богатства. И пусть рассчитаны они были на малограмотных горожан, которые слабо представляли, как работают поручительства на самом деле, Виктория была вынуждена признать – написано было убедительно.

Скомкав одну из листовок, она засунула ее в карман и быстро зашагала по темным улицам, постоянно оглядываясь, – ей было страшно находиться здесь, так далеко от центральных улиц. И только когда она нос к носу столкнулась с ночным полицейским патрулем, Виктория расслабилась.

До собрания оставался еще один час. Виктория пролетела мимо подворотни, о которой ей говорил Артур и в которой находился ближайший к сто тридцать восьмой комнате вход в городские подвалы, и направилась на юг. Проехав две остановки в электрическом вагоне, она вышла у площади Первого восстания – здесь, по иронии, находились общежития полицейских.

Покружив между домами, Виктория наконец нашла нужный – табличка с номером затерялась в тени тощего деревца между двумя окнами на уровне второго этажа. В общей прихожей никого не было – стол дежурного был пуст, по счастливому совпадению. Виктория поднялась на четвертый этаж и, пройдя по коридору и остановившись около четыреста первой комнаты, постучала в дверь.