Василиса Павлова - Песня Птицелова [litres]

Следующим пунктом для визита были теплицы. Сашка был этому рад, ему сейчас больше всего хотелось, чтобы Юлька поняла, что образ палача – миф, а Павел – друг и самый надежный человек в этих дремучих джунглях заблудших и запуганных душ.

Юлька их приходу не удивилась, сразу провела в крайнюю теплицу, подальше от глаз и ушей братьев-подсобников. Тепличка была небольшой, аккуратной. Росли в ней не только свекла и морковь, а еще и цветы – астры и пионы в несколько рядов. Они переливались всеми оттенками красного, от темно-кровавого до ярко-алого. Случайным ли получилось совпадение с окраской Камня, Сашка уточнять не стал. Крупные бутоны выглядели необычайно живо, радовали глаз.

Конечно, рассчитывать на то, что Юлька с Пашкой сразу подружатся, было глупо, жизнь – не мексиканский сериал и не индийское кино, где заклятые враги могут в следующем кадре стать лучшими друзьями, но того, что даже просто наладить отношения будет так трудно, Сашка не ожидал. В какой-то момент ему даже захотелось хорошенько тряхнуть за плечи Юльку, чтобы она отбросила недоверие и начала думать разумно, а Павлу дать пинка, чтобы тот окончательно вышел из образа злодея. Оба смотрели друг на друга волками и никак не хотели сближаться, даже после того, как Сашка подробно рассказал про обратную сторону жизни палача. Вот ведь упрямцы!

Павел, дотошный зануда, умудрился еще и подлить масла в огонь, начав расспрашивать Юльку про «каменный сон». Делал он это с таким видом, будто, не сообщив ему об эксперименте, она совершила преступление лично против него. Юлька ожесточенно отбивалась. По ее словам выходило, что она не поставила в известность никого из живых, кроме самих разработчиков, опасаясь, что ей помешают. Жрец, получается, также был не в курсе новой поддерживающей добавки для братьев.

То, что под удар может попасть Сашка, ей и в голову не пришло – она просто не знала, что у него общий рацион с оглушенными. Осознав, что своими благими намерениями она невольно его подставила, Юлька побелела от ужаса и чуть не зарыдала. Ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, что натворила. Тут утешать ее пришлось обоим – очень уж она переживала, и даже у Павла не осталось сомнений в ее искренности. Этот момент, к счастью, стал переломным – ушла подозрительность, атмосфера заметно разрядилась. Можно было двигаться дальше.

– Итак, – сказал Пашка, обращаясь теперь уже к обоим, – давайте сложим факты. Кто-то знал, что птицелов получает сонный препарат наравне с остальными братьями, и воспользовался этим. Это точно кто-то из живых, поскольку имеет свободу перемещения и принятия решений. Он мог действовать сам, а мог направить за флаконом исполнителя, только кого – мы, к сожалению, вряд ли узнаем. Для этого пришлось бы допрашивать всех оглушенных, а их больше сотни. Можно, конечно, попробовать отсечь дозорных и тех, кто был на постах охраны в ту ночь, но все равно их слишком много. Исключать из числа подозреваемых жреца я бы не стал – вообще не факт, что он не знал о «каменном сне». Ему могли доложить соглядатаи или проболтаться ученые. К тому же не забывайте, что в общую массу оглушенных затесался один живой, которого мы тоже сразу не вычислим.

Информация о живом для Юльки была неожиданной. Как оказалось, она даже не подозревала о его существовании, а так же, как ученые, думала, что солдат – это Сашка, позже переименованный в птицелова. У Александра и у самого закрались сомнения, не могло ли действительно возникнуть подобной путаницы – может, замаскированного живого и вовсе нет, а они только потеряют время на его поиски. Он высказал эти мысли вслух. После коллективных размышлений пришли к тому, что точный ответ можно получить, допросив жреца. Во всяком случае, это шанс понять, ответит он правду или солжет.

Деятельный Пашка изъявил готовность нанести визит жрецу, не откладывая. Александру не хотелось уходить, но так нужно было для дела. Его грызла совесть, что он не до конца посвятил Юльку в их планы – часть с уничтожением Камня осталась для нее секретом. Вдобавок надо было как-то подготовить ее к тому, что в случае удачного завершения первого этапа плана новым жрецом может стать он. Это будет ударом. Уж она-то сразу поймет, что при таком раскладе ему придется пожертвовать собой.

Договорились о новой встрече вечером, в медпункте. Напоследок Юлька объявила, что на правах сестры-настоятельницы она распорядится, чтобы Сашка столовался отдельно, наравне с остальными живыми. С одной стороны, это было правильно, но с другой – лишало его возможности видеть братьев скопом и наблюдать за ними в естественных условиях, не выделяясь. Перевесил голос разума – безопасность важнее, поэтому спорить Сашка не стал. Да и какое это имело значение, если в случае успеха их плана секта прекратит свое существование. Тут уж пан или пропал, мелочи несущественны – время наблюдений и сбора данных в любом случае подходило к концу.

Жрец принял их настороженно, если не сказать враждебно, но противиться допросу не стал, помня, что полномочия палачу на это дал сам Камень. Хотя и на вопросы отвечал уклончиво, заранее возмущаясь возможным обвинениям в свой адрес.

– Мой посыльный выполнил все, что от него требовалось, – разнес флаконы по всем пунктам. Вы же его допрашивали? Никаких дополнительных распоряжений я ему не давал, и вы никогда не найдете доказательств обратного!

– Ну зачем же так кипятиться, уважаемый жрец. – В голосе Павла сквозило ехидство. – Никто не сомневается, что этот монах выполнил все ваши приказы. А чем в это время занимались другие ваши подопечные?

– Спали крепким сном, естественно.

– Именно крепким? Может, каменным?

В глазах жреца мелькнуло непонимание, сменившееся подозрительностью.

– На что вы намекаете? Еще какое-то обвинение? Заговор против меня?

– Кто такой солдат? – спросил Сашка в лоб, без обиняков.

Вот этого жрец явно не ждал. Он уже раскрыл рот, чтобы решительно отвергнуть новые обвинения, но, услышав вопрос, запнулся и ответил не сразу.

– Это к делу не относится!

– Не вам решать, относится или нет, – включился Пашка. – Отвечайте на вопрос. Во имя Камня!

– Солдат – еще один живой. Он помогает поддерживать порядок, контролировать монахов.

– Шпионить, короче. Ясно. Владыка в курсе?

– Разумеется. Я ничего не делаю без высочайшего разрешения!

– Как нам поговорить с солдатом?

– Никак, – неожиданно уперся жрец. – Я вам уже сказал, что он к вашему расследованию не имеет ни малейшего отношения. Все его действия под моим личным контролем, и в то утро он спал, как и все.

– Вы можете это утверждать, только если спали вместе с ним, – хотел съехидничать Павел, но внезапно понял, что его слова попали в цель. Жрец густо покраснел. Судя по всему, алиби у них с солдатом действительно было железным.