Михаил Максимов - Ангел иллюзий [litres]

– Ещё один дальновид в кормовом отсеке, – давал пояснения капитан. – И последний у стрелка-наблюдателя в «гнезде»…

– Я тебя туда позже проведу! – пообещала княжна.

Мне показывали карты, указывали на проплывающие снизу городки и посёлки, объясняли тактико-технические характеристики этого или иных дирижаблей, которые довольно часто появлялись в пределах нашей видимости. Как оказалось, чем ближе к морю или к границе, тем больше в небе устройств, принадлежащих военным силам империи. Да и где им ещё базироваться, как не на окраинах?

Кстати, заметил, что на борту нет радиостанции. Для переговоров между собой и для опознания на дирижаблях использовали оптические семафоры на электрических светильниках. А вот рация имелась, с помощью которой можно было подать или поймать сигнал бедствия. То есть уровень технического развития по этому направлению чётко фиксировался на начале двадцатых годов двадцатого столетия в моём мире.

Это позволило мне предположить, что о радарах здесь не имеют никакого понятия. Уточнил наводящим вопросом:

– Случаются столкновения в густом тумане или в сплошной облачности?

– Полёт в неблагожелательных погодных условиях запрещён! – последовала категорическая отповедь капитана. – Слишком большой риск. И не только по причине столкновения с себе подобными. Ветер может снести дирижабль к горам, и никакой наилучший навигатор не сумеет избежать катастрофы.

Ну вот, ещё одно направление высветилось для применения моих знаний. Даже того, что сидит в моей памяти, достаточно для массы новых технических преобразований. А если ещё смотаться «домой» да захватить оттуда чертежи с прочей технической документацией?

«При условии, что портал действует в обе стороны и до сих пор остаётся рабочим! – напомнил я себе о важных обстоятельствах своего появления здесь. – И не стоит забывать о самом главном: молодость. Вдруг при возвращении в свой мир я вновь стану старым, больным, нервозным мизантропом? И вернуться сюда не смогу? Стоит ли овчинка выделки? Дети уже взрослые и без меня проживут. А жёны, которые моей смерти давно желают… Хм! Жёны тоже не пропадут. И вообще стыдно думать о других женщинах, если рядом со мной такой очаровательный цветочек!..»

Это мы опять с Найкиссой соприкоснулись плечами, и я со стыдом ощутил полную готовность своего организма к коитусу. И такое впечатление создалось, что девушка специально меня провоцирует, применяя все извечные женские хитрости и буквально убивая во мне своими феромонами любые попытки сопротивления.

Не знаю, насколько удалось, но лицо я старался держать каменным, словно столетний, ни на что не годный старикашка. И не подозревал, что мне предстоит в скором времени ещё большее искушение.

Потому что наступил момент, когда юная княжна предложила:

– Пошли, посмотришь на место стрелка-наблюдателя! – после чего собственнически ухватила меня за руку и повела через салон к лестнице на верхний уровень. Правда, нам путь попытался преградить своим телом сам князь Михайловский:

– Айки! Куда ты его ведёшь, как щенка на поводке?

– Что за вопрос, па? – наивно захлопала она ресницами в ответ. – Это мой супруг, куда прикажу ему, туда и пойдёт. Тебе-то что?

И повела меня дальше, совершенно игнорируя сердитое сопение отца. Но ещё в коридоре второго уровня я поинтересовался:

– Айки? Это твоё второе имя?

– Нет, это так меня домашние называют. Когда была маленькой, вместо полного своего имени выговаривала только «Айки». Вот с тех пор так и привыкли…

В торце коридора моему взору открылась узкая винтовая лестница, ведущая наверх сквозь корпус дирижабля, мимо плотных, поскрипывающих ёмкостей с гелием. Причём лестница неустойчивая, вихляющаяся, сделанная из верёвок и лёгких дощечек. Только кое-где она усиливалась тонкой, поблёскивающей проволокой из металла.

Но самое страшное, что Найкисса стала подниматься первой, ещё и приказав мне:

– Не отставай!

А ведь она была в платьице! И голые ножки в изящных босоножках меня своим видом чуть ли не до паралича довели. Перебирал ногами и руками так натужно, словно они стали из ваты. И очень старался не поднимать свой взгляд выше босоножек. Очень… Но ничего не получалось! В итоге, пока выбрался наверх, чуть не задохнулся от недостатка кислорода. Куда-то он во мне не туда шёл. Или его вообще в каком-то месте пережало.

А кабинка оказалась застеклённой, вращающейся во все стороны, с массивным пулемётом, дальновидом и сиденьем по центру, убирающимся при нужде в сторону. И что самое интересное, никакого стрелка-наблюдателя там не оказалось. Видимо, в мирное время вопросы тотальной безопасности тотально игнорировались. Или в спешке вылета забыли стрелка взять с собой?

При всём при этом двое стоящих здесь человек вынуждены были тесниться. Поэтому девушка усадила меня на стул со спинкой, и сама бесцеремонно уселась мне на колени:

– Ну как тебе здесь, нравится?

А я шеей не мог покрутить, уткнувшись носом ей в ключицу и задыхаясь от аромата нежной девичьей кожи. Руки самопроизвольно обняли упругие бёдра, а губы сами начали путешествие по шейке, щёчке, прямо к губам. И никакой опыт, высокое самомнение и старческая рассудительность меня не удержали от дурманящего сознание поцелуя. В тот момент никаких мыслей в голове не мелькало, там царили сплошное удовольствие, полная нега и неземное блаженство.

Так и попадают наивные мотыльки в медовые ловушки.

Или это была не ловушка? А торжествующий гимн любви?

Неизвестно. Как неизвестно и сколько времени мы предавались ненасытному, страстному лобзанию. Опомнились мы в тот момент, когда платьице уже болталось на поясе своей обладательницы, а мои руки, живущие собственной жизнью, снимали кружевные трусики. Вот они уж (ручки шаловливые) точно воспользовались своим немалым опытом, умея раздевать женщин в любых ситуациях и при любых обстоятельствах.

Точнее, опомнилась первой Айки, ухватив меня за руки и каменея всем своим роскошным тельцем.

– Слав! Остановись! Что ты со мной творишь?! – взмолилась она. – Это отец думает, что мы супруги. Но на самом-то деле мы с тобой знаем, что в храме не были…

В ответ из меня выплеснулось недоумение:

– Это я с тобой творю?! Или правильнее сказать, ты мною вертишь?

– Ну не до таких же крайностей? Я только хотела тебя немножко расшевелить, а то ты выглядел таким холодным и равнодушным… А ты вон какой горячий. Чуть меня не сжёг. Прямо вулкан страстей и желаний!

– И что? Это так плохо?

Опять поцелуи минут на пять. И вновь остановка для продолжения диалога:

– Ну-у-у… Давай вначале прилетим в Смил. И всё-таки зайдём в храм Даждьбога… И если будет знак благословения, делай со мной, что хочешь!