Михаил Максимов - Ангел иллюзий [litres]

Когда я и это осознал, у меня резко обрели чувствительность ноги. И стали подсказывать остальному телу: «Мы готовы! Пора бежать! Далеко! Как можно дальше! И мы готовы бежать, пока не источимся по бёдра!»

Да. Вот такие у меня ноги. Не в пример умнее головы. Только почему они раньше мудрые подсказки не давали? Почему шли, куда не надо, и отказывали там, где не следовало? Какого лешего они понесли меня в гнездо для стрелка-наблюдателя? И теперь по их вине, всего несколько раз поцеловавшись, я вынужден жениться?! Повторно?! Ещё и с первой супругой из этого мира толком не разобравшись?!

«Ё-ё-ё! – мысленные восклицания содержали лишь нецензурщину и тоскливые завывания. – Ы-ы-ы! У-у-у!..» – но толку с этого? Кто разрешит моему телу отсюда сбежать? Коль получится это сделать в парализованном состоянии… Ведь если раньше мезальянс княжеской дочери со мной мог выглядеть несостоятельным и неуместным, то при включении меня в весьма короткий список магистров Великой Скифии я моментально становлюсь самым завидным женихом и желанным мужем. Вот же влип!..

Конечно, скрывать не стану. От поглаживаний женской ладошки я блаженствовал. Да и вообще, такая прелестница любого нормального мужчину может с ума свести одним только видом издалека. А уж молодого!.. А уж оказавшись в руках и одарив поцелуями!.. Да другой бы давно свихнулся и только слюни пускал бы. Это я ещё, старый циник и прожжённый сердцеед, могу сносно размышлять и реально оценивать опасности. И то мне бежать никуда не хочется: мудрые советы ног оказались бесполезны для своевольного разума.

Опять прислушался… Удивился!

Оказывается, ещё не всё потеряно. Потому что Найкисса утверждала:

– …Ты не думай, что я такая ветреная и податливая. До тебя я только два раза обнималась с парнями и полтора раза поцеловалась. Всё перебирала их. И с последним ухажёром рассорилась до того, что институт бросила. Это я только с тобой такая глупая и смелая. Сама не пойму, как вообще себе такое позволила, словно в тумане всё было…

«Ага! И в гнездо меня заманила, будучи не в себе?»

– …поэтому я должна вначале проверить истинность наших отношений. Для этого мы, как только ты сможешь, наведаемся вначале в здешний храм Даждьбога. Это недалеко, совсем рядышком. И если нам не будет особого знака, я откажусь от оглашённого супружества и отменю назначенную на завтра помолвку.

– Помолвку? – я уже и не удивлялся: – Почему сразу не свадьбу?

Кажется, мои ехидные слова были восприняты как жёсткий укор.

– Это совсем не по моей вине! Поверь, Слав! Просто для княжеского рода зазорно отдавать дочь второй женой, без фигурального согласия первой жены. И только после такого согласия организуется пышная свадьба.

– Вот оно как? – задумался я, уже шевеля всеми частями тела и собираясь вставать. – То есть при несогласии Николетты мы официально не станем супругами?

– Выходит, что не станем, – ответила девушка с тяжким вздохом.

– И помолвка станет считаться расторгнутой?

– Увы! – чуть не всплакнула Найкисса. Но тут же пригнулась ко мне, обжигая своим дыханием, и умильно потребовала: – Но ты ведь обязательно с ней поговоришь? И она согласится?

И, словно авансом, одарила сладким, дурманящим поцелуем. Что мне оставалось сказать в ответ? Тем более что я ни капельки не соврал:

– Обязательно поговорю! – а уж как я с боярышней Градовой стану говорить и о чём – это время покажет. Главное, что сейчас я могу вздохнуть спокойно и тщательно разобраться в возводимых на меня напраслинах. То есть безопасно для себя отказаться от презренного звания фикси-прокси.

Но тут последовавший в награду поцелуй затянулся у нас надолго. Куда спешить?… Разве что попить? И поесть? И…

В животе у меня так заурчало, что Айки вздрогнула и отстранилась от моей груди:

– Тебе же надо много пить! – и потянулась к подносу.

– А может, я вначале сбегаю?… Недалеко?…

– Силы есть встать? – забеспокоилась она ещё больше.

– Вот и попробую…

Получилось. Хотя и тело моё, одетое в какую-то балахонистую пижаму, мотало иногда в стороны. Туалет оказался в коридоре, как бы общий для нескольких спален. То есть явно не в замке нахожусь и не во дворце. И когда я вернулся, то с ходу выпил весь графин с каким-то соком. Даже не разобрал его вкуса. И только потом поинтересовался:

– А кто меня раздевал?

– Ой! Да тут народа хватает, – довольно мило смутилась девушка. – У бабушки дом довольно скромный, но проживает родственников много. В том числе и врач семейный. Да и две медсестры в последние месяцы здесь живут из-за затянувшейся болезни бабули.

– И где сейчас моя одежда?

– В стирке. Вряд ли успели высушить и приготовить. Но вон в том шкафу развесили всё, что примерно твоего размера. Выбирай, что подойдёт, и спускайся на первый этаж. Мы уже поужинали, но сервировка на столе для тебя осталась. Как и еды предостаточно.

Чмокнула меня в губы и сбежала. А я, покряхтывая как старый дед, стал выбирать одежды и одеваться.

Накормили меня знатно. Трём мужикам хватило бы. И не мешал никто при этом, даже Найкисса отсутствовала. Только слуга какой-то мне всё пытался вина подлить или ибераквы, да две женщины метались между столом и кухней, подавая всё новые и новые блюда. Пока я не взмолился:

– Хватит! Спасибо! Я сыт!

Но всё равно под горячий чай смолотил две порции изумительно ароматного медовика. При этом в недоумении размышляя: куда в меня столько влезло? В финале ужина блаженно прикрыл глаза, не отвергая желания организма тут же и уснуть. Настолько мне похорошело.

Благостность бытия нарушили восклицания приближающейся княжны:

– Слав! Побежали быстрей на выход! Мой кузен милостиво согласился нас отвезти к храму и обратно.

Грузно выбираясь из-за стола и смиряясь со своей долей, не упустил возможности поворчать:

– Ты утверждала, что храм совсем рядышком…

– Придётся поспешить. Потому что мои родители будут ждать нас после возвращения для серьёзного разговора. К тому же бабушка встала с кровати и приводит себя в надлежащий вид. Очень настоятельно хочет с тобой познакомиться и пообщаться. А её даже мой папа рассердить опасается, так что нам с тобой тем более лучше её не злить.

Пришлось тащиться на выход, знакомиться с каким-то спесивым хлыщом и усаживаться в его угловатый, горбатый автомобиль. Этот транспорт мне почему-то напомнил что-то в итальянском стиле, но используемое похоронными службами. И чем-то он гармонировал со своим неприятным владельцем, от кислой морды которого хотелось выпить банку мёда. И на меня он смотрел с брезгливостью, как на таракана. И почему бы ему не ответить в том же стиле?

Ехали-то три минуты от силы. Поэтому, выходя из машины, я не удержался от маленькой мести: