Мария Семенова - Аратта 1-4 [компиляция]

Открылась низкая дверка, выпуская из теплого сумрака избы облако пара. Метта, опираясь на древко охотничьего копья, допрыгал до запряженной телеги и взобрался на козлы. Ехать за дровами — дело нужное. Тут хочешь не хочешь, а поднимайся и отправляйся в лес.

Вслед за мальчишкой вышел на крыльцо и Аюр. Выпрямился во весь рост, поправил перевязь тула, окинул округу хмурым взглядом.

— А вот и наше солнышко ясное взошло! — послышался позади ехидный голос бабки Линты. — Сейчас тучки-то развеет и весь мир собой озарит!

Царевич закатил глаза и горестно вздохнул. Подхватил стоявший у двери топор, тряхнул им, проверяя, не болтается ли топорище в проушине, и тоже направился к телеге.

Ему вспомнилось, как совсем недавно Линта пришла к нему, вручила этот самый топор и проскрипела:

— На! Ступай за дровами.

От такой наглости у царевича глаза на лоб полезли.

— Я сын Солнца, — напомнил он сквозь зубы. — Мне не подобает рубить дрова!

— Что же это я, старая, запамятовала-то! — Ведунья хлопнула себя ладонью по лбу. — Точно ведь — сын Солнца! Ну тогда-то и впрямь нам дрова не нужны. Ты нам избушку-то и без них обогреешь — сиди себе и свети! — Аюр стиснул челюсти, но бабка не унималась. — А вот кашу варить стану, как тебе сподручнее — котелок в руки давать или ты взглядом в нем воду вскипятишь?

— Не смей со мной так говорить!

— Да как скажешь. Могу вообще умолкнуть. Да только дрова-то сами на двор не придут. Или ты и деревьями, как водами, повелеваешь? Так чего попусту болтать — прикажи им, пусть из лесу сюда сбредутся, на дрова сами порубятся и в поленницу сложатся. А ежели нет — не обессудь. Кто за дровами пойдет? Метта колченогий или Туоли безрукий? А может, меня, старую, отправишь?

— А раньше кто за ними ходил? — буркнул царевич, с отвращением глядя на топор.

— Да как когда. Иной раз добрые люди за излечение отблагодарят. Иной раз сама за хворостом по ближнему лесу волокусь… Ну да хворост собирается медленно, а прогорает быстро… Ну а иногда, что мудрить, ежели ничего нет, и в холодной избе сижу, зубами стучу, корешки жую, ключевой водой запиваю…

— Ладно, давай сюда топор!

Аюр горько усмехнулся, подумав: "Видели б меня сейчас в Лазурном дворце!"

— Дрова, я тебе скажу, трижды греют! — с важностью объявила бабка, воздевая к небесам узловатый палец. — Первый раз — когда дерево рубишь, второй — когда поленья колешь, а третий раз — уже когда в печи горят. Так что ступай, дитятко. Тебе греться полезно…

С той поры сменилось уже две луны. Походы за дровами стали для Аюра делом привычным. И не только за ними он уходил каждый день в лес, но и за ягодами и за грибами, и с луком — промышлять пернатую дичь. Вот и сейчас он забрался в телегу и устроился позади мальчика. Метта тронул вожжами коней, понукая их идти со двора.

— Аюр! — повернулся к царевичу мальчонка, когда они отъехали от старухиного жилища. — Научи меня из лука стрелять, как ты!

— Ну ты сказал! — засмеялся тот. — Так, как я, — не выйдет. Это в крови должно быть.

— Да ну, в крови! Стрелы пускать всякий может — кто-то получше, кто-то похуже.

— Ну вот и пускай, — обиделся Аюр.

Как можно так пренебрежительно говорить о священном искусстве?! С детства царевичу внушали, что есть три высшие воинские доблести арьев — стрелять из лука, метать копье, править боевой колесницей, — и во всех наследники Ардвана должны быть примером для прочих! Аюр и сам не помнил, когда впервые отправил стрелу в цель, — как бы не прежде, чем научился ходить… Что он там понимает, этот сын стражника…

— Если всякий может, зачем у меня науки просишь?

— Коли так, — в свою очередь обиделся Метта, — я еще и тебя превозмогу!

Дальше они ехали молча, пока мальчик не натянул вожжи.

— Глянь-ка… — сказал он, оглядывая заросли. — Тут, по всему видать, вихрь прошел. Вон сколько деревьев изломано. Полную телегу валежника набрать можно. — Он обвел рукой окрестности и вдруг застыл. — Кажись, там кто-то прячется!

— Где?

Аюр с привычной ловкостью выдернул лук из налуча, стрела тут же легла на тетиву. И вдруг в его памяти, будто рыба, играющая в волне, сверкнуло воспоминание. Невиданное чудище в берестяной личине… Выскочивший из леса перепуганный сакон, которого Аюр убил просто так, без необходимости, — сейчас он это хорошо понимал. Ради того, чтобы показать Шираму свою удаль…

Аюр отпустил тетиву и буркнул:

— Может, там зверь?

— Какой же зверь близ человеческого жилья ходит? — усомнился Метта.

— Да хоть какой. Лось, к примеру…

— Лося издалека видно, — мотнул головой Метта, переложив сулицу на колени и пристально вглядываясь в бурелом.

— Может, росомаха?

— Отец сказывал, росомахи тут не водятся.

— Сиди, а я пойду гляну. — Аюр спрыгнул наземь. — Нет там никого, так хвороста насобираю. Если что, кликну — будь наготове.

Метта кивнул, расправил плечи и поудобнее перехватил копье.

Аюр неспешно, крадучись, чтобы не спугнуть неведомого зверя, двинулся туда, куда указывал приятель. Он двигался тихо, чтобы ни одна ветка не хрустнула под ним и никакая притаившаяся в траве лесная птица не вспорхнула, оглашая лес заполошными криками.

Приметное место и впрямь было удобно для укрывища. Вывернутая бурей старая толстая береза с прогнившей середкой торчала вверх разлапистыми корнями, а под ними виднелась глубокая промоина. Сейчас, когда листва прикрывавшей ее молодой березки пожелтела и осыпалась, яма неплохо просматривалась, но еще недавно мимо нее можно было пройти совсем рядом, не заметив.

Настороженно подняв лук, Аюр подошел чуть ближе. Ага! Метта был прав — в промоине под березой сидел человек. Впрочем, его легко можно было принять за лесного духа, какими бьяры щедро населяли свои чащобы.

— Вылезай! — сурово приказал Аюр. — Кто ты такой? Что здесь делаешь?

— Пощади, высокий господин! — раздался жалобный голос из-под косматых корней. — Я зла не умышлял, с лихими людьми не знаюсь. Брел себе, грибы собирал да ногу и подвернул. А тут вы едете… Ты, с позволения сказать, по виду и вовсе не из наших земель… Вот я и спрятался…

Аюр пристально смотрел на говорившего, который на четвереньках вылезал из своей норы. Ростом незнакомец был невысок, впрочем как почти все бьяры. Сутулый, узкоплечий старичок с морщинистым лицом и редкой седой бородой. За собой он тянул объемистый короб, доверху полный грибов.

Конечно, и такой мог бы в одно движение метнуть нож… На первый взгляд дедок выглядел совершенно безобидным и перепуганным. Однако Аюру вновь вспомнился бьярский оборотень в священной роще. После того как с него стащили личину, он тоже оказался таким вот ветхим старичком. Помнится, Хаста еще говорил — чем старше колдун, тем он опаснее…