Константин Кривчиков - Контракт на смерть

Картина произошедшего, в общем-то, казалась ясной. Убийцы проникли в квартиру уже после телефонного разговора Антонины Петровны с Данилиным. А ушли… Павел обнаружил ответ на этот вопрос, когда, вернувшись в гостиную, повторно осмотрел труп.

Он еще не начал коченеть, но вот кровь на лице и шее жертвы подсохла. Следовательно, убийцы сначала допросили Антонину Петровну с пристрастием, да таким, что несчастная женщина скончалась. Затем они, имитируя обыск, быстренько устроили в квартире разгром, забрали некоторые вещи и смылись. Смылись совсем незадолго до появления Павла – иначе бы проявились четкие признаки окоченения.

«Я встретил их около парадной, – подумал он. – Приди я на пять минут раньше, я бы наткнулся на них в квартире. Они вытянули из Антонины Петровны все, что она знала. Значит, они теперь знают то, что знаю я. Иными словами, они знают, что я почти ни черта не знаю. Если не считать информации о похищении Зины, которую сообщил Лифшин. Все остальное предположения, домыслы и слухи.

Вытекает ли из вышеизложенного, что я больше не представляю для них интереса? Ведь я сам ничего не видел, поэтому даже в свидетели не гожусь. Но определенную угрозу я все-таки несу, потому что разыскиваю Зину.

Другое дело, что теперь для них нет особого смысла меня ловить и допрашивать. Достаточно просто убить, чтобы я не вздумал поднимать шум. И они сделают так при любой удобной ситуации.

Работают они грязно и грубо, трупы их не смущают. Наверное, думают, что подкараулят меня, когда я приеду из Нарвы, и грохнут. Значит, они должны вернуться, чтобы устроить засаду.

Кстати, почему они ушли из квартиры? Даже дверь не закрыли на ключ. Что-то вспугнуло? Или начальство приказало срочно возвращаться?

Так или иначе необходимо учесть, что они могут вернуться. Или с высокой долей вероятности установят возле дома пост наблюдения. Но, наверное, ближе к вечеру. Мой ложный маневр с Нарвой все же сбил их с толку и…

Стоп! – сказал себе Павел. – Нет, что-то здесь не стыкуется. Если они знали, что вечером я собирался появиться у Корзун, им ни к чему было ее захватывать и пытать. Такие поспешные действия вносят фактор непредсказуемости. Куда проще и надежнее было бы использовать Корзун втемную, как живца, а затем, когда я приеду и зайду в квартиру, повязать нас обоих.

Теперь подобный вариант не прокатит. Они не могут не понимать, что перед приездом я обязательно перезвоню Корзун. И, возможно, не раз. И если она не ответит – а мертвая она уж точно не ответит – я обязательно заподозрю неладное и здесь уже не появлюсь. Таким образом, совершив этот поспешный визит к Антонине Петровне, они крепко облажались.

Сглупили в спешке?.. Заманчиво, конечно, считать своих врагов глупцами, но так ли оно? Почему я решил, что они прослушали наш последний разговор? Может, все выглядело иначе?

Представим, что до сегодняшнего дня они вообще не придавали внимания Антонине Петровне. И вспомнили о ней только сегодня утром, когда сорвалась их операция по захвату Семена и меня. Вот тут они по-настоящему встали на уши и решили провести зачистку всех потенциальных свидетелей и людей, которые могли поднять шум из-за пропажи Зины. Поэтому проникли в квартиру Антонины Петровны, чтобы ее допросить, убить и зачистить все, способное пролить след на их секретные разработки и похищение Зины. В тот момент они могли и не знать о моих разговорах с Антониной Корзун – ни утреннем, ни более позднем.

Кстати, вовсе не факт, что Антонина Петровна сообщила о наших разговорах на допросе. Ведь она могла умереть и раньше. В этом случае они вообще ничего не знают о моих планах. Потому и вышли из квартиры, даже не потрудившись закрыть ее на ключ. Для них линия с Антониной Корзун отработана, и никакой засады на меня они устраивать не собираются.

Так? По крайней мере, подобный вариант более логичен. Но что он означает для…»

Завершить мысль Данилин не успел – ее прервал требовательный звонок в дверь. И не один, а три – один за другим. Павел вздрогнул.

«Черт! Кого это еще принесло? Спецы из концерна? Те самые, что побывали здесь, засекли меня у подъезда и сейчас вернулись по мою душу? Нет, они бы не стали звонить в дверь – слишком тупо. Да и глупо, в конце концов. Зачем настораживать меня? Тогда, кто это?»

Любопытство взяло верх. Данилин решил выйти из кухни – где находился – в прихожую, чтобы глянуть в «глазок». Однако получилось иначе. Он не успел миновать коридорчик, соединяющий кухню и прихожую, когда расслышал негромкий, но характерный скрип приоткрываемой двери. Павел засек это «скрипучее обстоятельство» раньше, когда сам проникал в квартиру, отметив: «Вот не стало мужика в семье, и некому петли смазать». Теперь же скрип оказался очень кстати.

Данилин прижался к стене и застыл, сжимая в ладони рукоятку беретты. «Выстрелить еще успею, – подумал он. – Не могут эти парни действовать настолько безрассудно. Здесь явно что-то не то». И, словно подтверждая его догадку, в прихожей прозвучал мелодичный женский голос:

– Антонина Петровна… Антонина Петровна, вы дома? Это я, Марина… Вы меня слышите?

«Пора, – подумал Павел, засовывая пистолет во внутренний карман куртки. – А то получится очень подозрительно».

– Сейчас, иду, – громко откликнулся он, изображая ходьбу. – Кто там?

И вышел из-за угла.

В прихожей у приоткрытой двери стояла девушка. Точнее, молодая женщина лет тридцати. Рыжеволосая, с короткой стрижкой, стройная, в желтых брюках свободного покроя с широкими штанинами и в голубенькой блузке. На правом плече кожаная сумка.

– Ох, – произнесла женщина, отступая на шаг. – Вы меня испугали. Вы кто?

– Родственник Антонины Петровны. Дальний, – обтекаемо представился Павел. – А вы, простите, кто?

– Видите ли, я медсестра Марина. Иногда делаю Антонине Петровне уколы на дому. Она мне позвонила и пожаловалась, что не может снизить давление. Вот я и приехала. Звоню, потом обнаруживаю, что дверь открытая… А где она?

– Антонина Петровна? Ее, к сожалению, нет дома. Увезла «скорая». Сказали, что необходима госпитализация.

Павел сочинял на ходу, стараясь выглядеть доброжелательно и естественно. «Хорошо, что эти уроды в прихожей вещи не разбросали, – подумал, пытаясь определить реакцию женщины. – А то она обязательно бы что-то заподозрила. Ишь, как глазками зыркает. Позвонит затем от излишней бдительности в полицию, а мне это сейчас ну совсем ни к чему».

– Так это вы ей «скорую» вызвали? – спросила Марина.

– Нет, она сама. И мне позвонила. Хорошо, что я успел ее застать. Сейчас соберу кой-какие вещи и отвезу ей в больницу.

Медсестра сочувственно покачала головой:

– Да, несчастье какое. Хороший она человек, Антонина Петровна. Врач-то что сказал?