Константин Кривчиков - Контракт на смерть

– Твоей матери здесь нет. Но еще недавно здесь было много людей. Думаю, не меньше четырех человек.

– Почему ты так решил? – Зина все это время стояла около порога, наряженная и взволнованная.

– Потому что очень много следов – разных. В том числе следы крови. Вон, вон, вон там. – Тим показал пальцем. – И еще вон там. Похоже, что какие-то люди лежали на полу. Еще – валяются гильзы, а на стенах есть отверстия от пуль. Вон там и там видны застрявшие пули.

– Что все это значит? – пробормотала девушка, тяжело опускаясь на пуфик.

– Я еще не все сообщил. В комнатах и на кухне настоящий бардак, много разбросанных вещей. Видимо, что-то тщательно искали. Так что ты не пугайся, когда увидишь.

– Но как это объяснить?

– Трудно сказать. Понятно, что кто-то здесь рылся. Понятно, что побывало много людей. При этом в разное время. Есть подсохшие следы с грязью – видимо, днем какое-то время шел дождь. Ну и, думаю, здесь случилась перестрелка. Иначе непонятно, откуда взялось столько крови. Ну и пули… А вот эти большие подтеки на полу явно остались от тел. Значит, были тяжелораненые. Или убитые. Их потом вынесли. Всё.

– Как это всё? А где моя мама?

– Ну я же не провидец. Как это… не экстрасенс. Разве что…

– Что? – с надеждой подхватила Зина.

– Да это так, не очень существенно. Не думаю, что здесь побывала полиция. А если и побывала, то точно не следственная группа.

– Откуда ты знаешь?

– Они бы закрыли дверь на ключ и опечатали ее. А они просто захлопнули дверь. Я так думаю.

– А если у них не было ключей?

– Полицейские придумали бы что-нибудь. И уж опечатали бы точно. Но тем людям было плевать на открытую дверь. Их интересовали тела. А еще они наверняка торопились. Даже не зачистили очевидные следы. Кровь хотя бы могли подтереть.

Зина покачала головой:

– Мама не могла уйти, не закрыв дверь. Наверное, это все происходило без нее.

– Возможно.

Девушка обхватила голову руками и сгорбилась на пуфике.

– Час от часу не легче. Теперь еще и мама пропала.

– Кстати – те люди могли искать тебя, за тем и заявились сюда. Но все равно очень много непонятного.

– Я больше не могу так. – Зина поднялась с пуфика. – У меня ум за разум заходит. И вообще… Знаешь, я должна принять душ. А то я с ума сойду. Я со вчерашнего утра толком не умывалась. Ненавижу себя, когда грязная.

Она покосилась на Тима и добавила:

– Тебе бы тоже не мешало принять душ. После меня. Кто долго не моется, начинает вонять, как животное.

– Я знаю. Мне приходилось встречать разных животных. Только учти – нам нельзя здесь задерживаться.

– Хочешь сказать, что надо валить из города? Я не уеду, пока не найду маму.

– Дело не только в этом. Это место небезопасно. Понимаешь, это уже не совсем твоя квартира. Многое изменилось.

– Что значит – не моя квартира? – Зина фыркнула. – Вот помоюсь, и позвоню в полицию. Пусть разбираются. За что им из бюджета деньги платят? Всё, карауль меня.

Она, не снимая рюкзака, прошествовала до ванной комнаты и, зайдя туда, демонстративно громко захлопнула дверь. Тим пожал плечами и подошел к стене. Достав нож, он собрался выковырнуть из штукатурки застрявшую там пулю. Однако не успел, потому что из ванной раздался истошный визг.

Тим на мгновение опешил. А когда развернулся, Зина уже выскакивала в прихожую в расстегнутой блузке. Взглянув на Тима расширенными зрачками, она ткнула пальцем в дверной проем и, всхлипнув, выдавила:

– Там… там…

Не сдержав эмоций, она села на пол и, закрыв ладонями лицо, зарыдала.

Тим забежал в ванную комнату, сжимая в руках пистолет и нож. И все понял, сунув голову за сдвинутую в сторону занавеску. В ванной лежала пожилая женщина в домашнем халате. Мертвая.

Тим это определил без труда, потому что видал много мертвых людей. Однако на всякий случай прикоснулся пальцем к шее. Отняв его, подумал: «Так и есть. И прошло не меньше четырех-пяти часов. Серьезных ран не заметно, как и следов удушения. А вот губы разбиты и над бровью ссадина. На шее следы порезов. Отчего же она умерла?»

Он возвратился в прихожую. Зина уже не рыдала, а поскуливала, часто всхлипывая.

– Тебе надо умыться, – сказал Тим. – Она умерла, слезами горю не поможешь. А нам надо уходить. Вставай.

Он, присев на корточки рядом с девушкой, осторожно положил ей на плечо ладонь. Но Зина дернула рукой и пробурчала:

– Не трогай меня. Я не пойду туда.

– Тогда умойся на кухне.

– Отстань.

Тим молча сгреб девушку ручищами, поднял и отнес на кухню. Там остановился перед раковиной и буквально силком поставил Зину на ноги.

– Умывайся!

– Чего ты ко мне привязался, остолоп?! У меня мать убили, понимаешь?! – выкрикнула Зина, опершись ладонями на края раковины. – Иди к черту, дубина стоеросовая! Я без тебя справлюсь!

– Не справишься.

– Ну и черт с ним! Зачем я тебе нужна?

– Ты мне не нужна. Просто не хочу, чтобы тебя убили. Зря я, что ли, старался? Ты уж поживи еще. А родители у всех умирают. Рано или поздно.

– У тебя всё… рано или поздно, – всхлипывая, произнесла Зина. – То война ядерная, то еще чего…

Она открыла кран с холодной водой и начала обмывать лицо.

– А мать твою не убивали, – сказал Тим. – Пытали, наверное. Но не убивали. Сама, наверное, умерла от сердечного приступа.

– Так сама умерла или запытали до смерти?

– Скорее, второе.

– Это из-за меня. – Зина снова заплакала, но уже тихо, без истерики. – Если бы я не ввязалась… в эту авантюру, то и ее бы… никто не тронул.

– Поздно жалеть. Да и не время сейчас… Ты вот что скажи. У тебя есть друзья, которые могут помочь в серьезном деле? Ведь даже если мы выберемся из Старопетровска, проблемы на этом не закончатся.

– Ты думаешь?

– Тут и думать нечего. То, что ты забрала у Шмутко, не дает покоя многим людям. Они будут тебя искать. Может, зря ты вообще это взяла? Я имею в виду – документацию, штаммы вируса?

– Предлагаешь выбросить на помойку? – Зина злобно оскалилась. – Ну нет уж! Это моя добыча, я за нее дорого заплатила… Кстати, о друзьях. Кажется, я знаю, кому позвонить. Где мой телефон?

– Ты о телефоне Матвея?

– Ну да.

Она машинально похлопала себя по бокам. И вдруг поймала взгляд Тима, который, как показалось, был направлен на ее грудь. Зина порозовела и быстро застегнула блузку до предпоследней пуговицы.

– Нечего пялиться, – произнесла сердито. – Что у вас, мужиков, за манера – чуть что, сразу на титьки пялиться? Или еще куда.

– Я не пялюсь. – Тим усмехнулся. – Просто подумал, что тебе переодеться надо. Во что-то более удобное для нынешней жизни. Брюки какие-нибудь, туфли нормальные или эти, – он посмотрел на свои ноги, – кроссовки. Кофточку еще. А то к вечеру холодает.

– Это верно, сейчас переоденусь. Только вот телефон я, кажется, в машине оставила. На переднем сиденье… Хотя, какая же я дура! Можно и с городского позвонить.