Константин Кривчиков - Контракт на смерть

Помолчав несколько секунд, показавшихся Данилину вечностью, Круглов изрек:

– В целом, меня устраивает твой план. Но внесу коррективы. Я дам тебе отойти на двадцать шагов. Двадцать. И не спорь. Кроме того, сейчас ты снимешь бронежилет и шлем. И я тебя напоследок обшманаю.

– Без бронника и шлема – это не шанс. С двадцати шагов ты меня подстрелишь, как куропатку.

– Это не так, Павел. Подстрелить человека из пистолета с двадцати шагов, это не так уж и просто. Даже для меня. Да еще в сумерках. А «Вал» я не трогаю – видишь, он за спиной. Пока я его буду сдергивать, ты успеешь шугануть в кусты… Хотя, зря ты так плохо думаешь обо мне. Клянусь, я не собираюсь тебя убивать. Тем более – Зинку.

– Не клянись – беду накличешь.

– Я не суеверный. Так ты согласен?

– Согласен, – сказал Данилин.

В глубине души он сильно сомневался в том, что хитроумный Круглов примет его предложение. И даже был отчасти удивлен легкостью, с которой удалость такого добиться. А то, что дистанция сократилась до двадцати шагов, следовало считать необходимой платой за риск и удачу. Разве это не удача, когда вместо неминуемой пули в лоб ты получаешь возможность продлить жизнь на несколько минут и шанс на окончательное спасение?

– Теперь сними с себя жилет и шлем.

Данилин выполнил распоряжение, положив снятую защитную амуницию рядом на землю.

– А теперь развернись спиной и руки за голову. Еще оружие есть?

– В карманах есть гранаты, – честно признался Павел. – Ну и запасные магазины. Достать?

– Не надо, я сам. Таким как ты, гранаты в руки нельзя давать.

Игорь приблизился со спины и ткнул ствол пистолета в затылок Данилина. Затем начал его обыскивать, действуя одной рукой. Сначала по одной вынул из наружных карманов гранаты и сложил в лежащий на земле шлем, как в котелок. Затем извлек из внутреннего кармана пиджака длинный изогнутый магазин к М4 на сто патронов. Повторно обшарив карманы, нашел в наружном запасную обойму к беретте. Спросил:

– Это ведь обойма к пистолету, да?

– Да. Пистолет у Зины.

– Я догадался Может, он у нее вовсе не заряжен?

– Не дождешься.

– Я пошутил.

– А я – нет, – сказал Павел. – Какие шутки, если речь идет об обезьяне с гранатой?

Классическая сексистская фраза вырвалась у него непроизвольно в результате сильнейшего удивления. Да чего там удивления? Потрясения!

Развернувшись спиной к Игорю, он оказался лицом к окну кафе. И сейчас разглядел в красноватом от заходящего солнца отражении на стекле человеческую фигуру. Она неожиданно появилась из-за дерева позади Круглова – среднего роста, угловатая и неуклюжая, с винтовкой в руках. И хотя отражение было мутным и темным, с расплывчатым пятном вместо лица, Данилин догадался, что видит Зину.

Просто догадался – и все. Невзирая на то, что Зина не должна была появляться здесь ни при каких обстоятельствах. Данилин строго наказал, чтобы она находилась на территории аукциона «Экстремальная карусель», спрятавшись в кабинке. И не вылезала из укрытия, пока он не придет.

Исключение – стрельба на набережной, если Зина ее вдруг услышит. Вот тогда необходимо бежать – инструктировал Павел, но не в сторону звуков стрельбы, а наоборот, как можно дальше от нее. И чесать так, чтобы пятки сверкали. Но Зина решила по-своему, устроив такой экстрим, от которого Данилина бросило в холодный пот.

Придумать что-либо путное – даже если бы обладал способностью молниеносно мыслить – не говоря уже о том, чтобы предпринять какие-то действия, он не смог. Синхронно с явлением Зины народу раздался легкий хруст, будто бы кто-то наступил на осколок тонкого стекла. Шум, разумеется, расслышал и Круглов. Но все, что он успел, это частично развернуть корпус.

Дальнейшие события уложились в несколько секунд, но стали чрезвычайно насыщенными. И роковыми.

Зина, находившаяся в пяти-шести метрах от Круглова, дала длинную очередь из М16. Сделала она так умышленно, по неопытности или от страха, осталось неизвестным. Но факт является фактом – она отпустила спусковую скобу лишь после того, как расстреляла половину магазина. И добрая половина пуль из этой половины угодила в бок и спину Круглова.

Если бы не бронежилет, его бы изрешетило насквозь. В то же время динамические поражения на такой дистанции и при такой количестве попаданий неизбежны даже в бронежилете четвертого класса защиты. Круглова качнуло вперед, он начал валиться на землю, и рефлекторно выстрелил из пистолета в того врага, которого видел перед собой – в Данилина.

Павел ощутил резкую и очень сильную боль в районе правой лопатки, словно кто-то с размаху засадил туда обрезком трубы. Вскрикнул. И потерял сознание.

Поэтому не видел и не слышал последнего акта этой трехсекундной драмы. Откуда-то из полутьмы злобно застрекотал пулемет. И Зина, сделав неуверенный шаг вперед, словно ее подгонял ураганный ветер, как подкошенная рухнула на землю…

Первое, что услышал Данилин, когда пришел в себя, были звуки перестрелки. Стреляли где-то совсем рядом и, как показалось сначала, со всех сторон. Очень сильно болела спина, особенно с правой стороны между позвоночником и лопаткой. Застонав, он повернулся на бок и открыл глаза.

В первые секунды Павел ничего не различал кроме смутных силуэтов деревьев и кустов. Затем картинка приобрела четкость, но людей он по-прежнему не видел. «Зина, – всплыло в сознании. – Она, кажется, выстрелила из винтовки в Круглова. А что потом?.. Зина… Круглов… Где Круглов?!»

Данилин попытался резко приподняться, опершись на правую руку, но тут же, охнув, свалился ничком. Рука, слава богу, шевелилась, но не разгибалась, словно была частично парализована; а боль, стрельнувшая одновременно в позвоночник и грудь, оказалась такой острой, что он снова едва не вырубился. Но противный и болезненный шлепок лицом в сырую траву в конечном счете принес пользу, потому что окончательно прояснил сознание.

«Мне попали в спину! – мелькнуло в мозгу. – Вот почему так хреново. Неужто Зина зацепила, паля в Круглова? Спасибо, что жив. Наверное, помог кевларовый жилет. Пусть больно, но тело чувствую… Черт! Мне нужно оружие. Срочно!»

Однако на этот раз Данилин решил действовать осторожнее. Зачем вскакивать, как ошпаренному, если где-то близко идет перестрелка? Не успеешь подняться, как словишь пулю. А тут лежишь себе спокойно и никто тебя не трогает. Пока, по крайней мере. Вот и попробуем для начала оглядеться.

Теперь он оперся на левый локоть. Движение получилось болезненным, но не таким пронзительным до судорог и холодного пота, как при попытке действовать поврежденной правой рукой. Поэтому в отношении нее Павел проявил осторожность. Сначала слегка ею пошевелил – от кисти до плечевого сустава засвербели ледяные иголки – затем, пусть и с трудом, немного согнул, опустил на землю и лишь после этого облокотился на обе руки.