Константин Кривчиков - Контракт на смерть

Между лопаток опять звездануло, как будто туда ткнули электрошокером. Но Павел уже был готов к чему-то подобному и сдержал стон. Если болит, значит, жив еще – так любил приговаривать старый приятель Рашид Хасанов. А коли еще жив, значит, борись, потому что жизнь – это борьба, как утверждал один древний грек. У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба, в общем.

Всего через несколько мгновений у Данилина появилась возможность на практике проверить древний постулат. Едва он попытался прочесать взглядом ближайшие метры пространства перед собой – Павел помнил, что где-то здесь должен валяться шлем с гранатами и, немного дальше, отброшенный в сторону карабин – как с правого бока от него кто-то зашевелился. Павел повернул голову и уткнулся взглядом в Круглова, точнее, в его голову.

А, может, даже в его глаза. Потому что Круглов находился в каком-то метре от Данилина и занимался примерно тем же, что и тот – пытался приподняться, опираясь на землю обеими руками. Отличие между двумя смертельными врагами заключалось в том, что Круглов, видимо, едва очнулся и лишь пробовал сориентироваться в ситуации. Он что-то мычал, тряс головой и, скорее всего, ничего как следует не видел. А вот мозг и тело Павла уже включились в процесс борьбы за жизнь.

В этот момент Данилин не знал, вооружен Круглов или нет. Но на уровне подсознания помнил, что тот перед выстрелами Зины и своим последующим падением держал в руке пистолет. И если Круглов его не выронил, то может выстрелить в любой миг – как только прочухается и обнаружит перед собой Данилина. А тот не имел под рукой никакого оружия. И резко броситься куда-нибудь в кусты тоже не мог, так как ощущал сильную боль почти во всем теле и даже не представлял, сумеет ли удержаться на ногах.

В результате Павел сделал то, что подсказал ему инстинкт. Перенес центр тяжести на поврежденную правую руку и, невзирая на жуткую боль в спине, рванулся вперед – к врагу. Левую руку он сжал в кулак. И этим самым кулаком, точнее, его намозоленными костяшками, с размаху заехал Круглову под нос.

Тот всхлипнул и, захрипев, схватился правой ладонью за лицо. Это говорило о том, что пистолет Круглов выронил раньше, когда потерял сознание после очереди в туловище. Иначе бы он использовал левую ладонь – ведь профессионал никогда не выпустит оружие из рук без крайней необходимости. Однако Данилин и не рассчитывал на то, что Круглов вдруг «подарит» ему пистолет.

Он действовал по обстоятельствам, на инстинктах – примитивно и максимально надежно применительно к ситуации. И был готов вцепиться врагу зубами в горло, если бы пришлось. Ведь его правая рука еле шевелилась, а одной рукой, да еще против мощного бойца в бронежилете и шлеме, да еще, по сути, в партере, много не добьешься. К счастью, Круглов сам облегчил Павлу задачу.

Надо заметить, что при ударе в область над верхней губой боль бывает не просто сильной, а поистине шокирующей – если врезать, как следует. А Круглову именно так и врезали. Находясь в болевом шоке, он даже не попытался отпрыгнуть либо откатиться куда подальше, а тупо завалился на левый бок. Тем самым он открыл правый бок, где на поясе в ножнах лежал боевой нож «Шайтан» – настоящий кинжал с копьеобразным клинком, заточенным с двух сторон.

Павел воспользовался оплошностью противника. Выхватив нож своей единственной работоспособной левой рукой, он нанес Круглову несколько колющих ударов в шею. Нанес коряво и суетливо, стараясь как можно быстрее вывести противника из строя – наверное, примерно так действует неопытный забойщик, торопливо пыряя свинью куда попало.

Круглов попытался отбиваться – так же беспорядочно и суматошно. В какой-то момент он даже перехватил руку Данилина в запястье, но сделал это слишком поздно. Кровь уже брызнула фонтанчиками из проткнутой в нескольких местах шеи, Круглов захрипел, отпустил руку Данилина и задергался в конвульсиях.

Поняв, что с врагом покончено, Павел откатился в сторону. Лежа на животе, пошарил по земле рукой – и наткнулся на свой шлем с гранатами. Сделал он это очень вовремя.

Из-за угла кафе внезапно появилась человеческая фигура. И хотя уже сильно стемнело, на фоне освещенной фонарями набережной Данилин разглядел на голове неизвестного защитный шлем. Омоновец, которого Круглов привел с собой для поддержки? Или торовец?

Павел отчетливо, пусть и без деталей, видел силуэт бойца – омоновца или торовца в данной ситуации не имело принципиального значения. А вот сам он лежал в тени, отбрасываемой стеной кафе, и данное обстоятельство спасло его от неминуемой смерти.

Боец, всматриваясь в темноту, потерял несколько секунд. Павел же за это время: вытащил из шлема гранату; при помощи правой руки – к ней помаленьку возвращалась чувствительность – освободил чеку; и, продолжая лежать на боку, метнул гранату в сторону неопознанного врага.

Метнул не особенно удачно. Граната полетела низко, как летит бита при игре в городки, да еще и по дуге. Но главную задачу выполнила – упала и взорвалась за спиной противника.

Тот все же успел дать очередь, заметив подозрительное шевеление. При этом даже успел прицелиться. Более того – попал! Однако по иронии судьбы выстрелил неизвестный в Круглова, продолжавшего дергаться в агонии. Данилин же втиснулся всем телом в землю, распластавшись на ней, как плоский бумажный солдатик. Поэтому стальные шарики – именно они засыпаются в осколочный чехол гранаты DM 51 – просвистели где-то над ним.

А вот неизвестному бойцу не повезло. Да и как может повезти, когда ручная противопехотная граната взрывается в пяти-шести шагах от тебя? А в ней – на секундочку – шесть с половиной тысяч круглых кусочков стали, разлетающихся с огромной скоростью и норовящих разодрать тебя в клочья?

Недобрая сотня, а то и больше, этих шариков досталась неудачливому бойцу со всеми вытекающими последствиями. Взрывной волной его швырнуло на угол кафе, а осколки посекли незащищенные броней ноги, превратив их в кровавое месиво. В итоге он рухнул на керамическую плитку, покрывавшую площадку около кафе и завопил благим матом.

Под это шумовое сопровождение (что может быть духоподъемней воплей тяжелораненого врага?) взбодрившийся Данилин прополз несколько метров… и наткнулся на тело Зины. Девушка лежала ничком в том самом положении, каком упала, скошенная пулеметной очередью. Лежала, не шевелясь, не издавая ни звука.

Первым делом Павел перевернул Зину лицом вверх и стянул с ее головы шлем. Глаза девушки были закрыты. Нагнувшись совсем близко, Данилин уловил еле слышное дыхание. На всякий случай нащупал артерию на шее. Да, Зина была жива. Но, как бы не цинично это прозвучало, в какой степени жива?