Дмитрий Силлов - Закон выживших [litres]

…Заммер проснулся от слабого вскрика, который не услышали остальные члены группы. Кто-то уже спал, кто-то пытался уснуть, погруженный в свои мысли и не замечающий ничего вокруг.

Сапёр приподнял голову, огляделся.

Так. Вороновой не видно. Сталкера – тоже. Интересно почему?

Он прислушался.

Слева в темноте слышалась какая-то возня, какая случается, если пара медвежат решили побороться, или…

Заммер скрипнул зубами.

Догадка была слишком очевидной, чтобы оказаться неправдой. Он видел, какими глазами смотрела Воронова на сталкера, отдавая ему винтовку, но тогда сапёр почему-то не придал этому значения.

Девушка понравилась Заммеру сразу, как только он ее увидел, и в другое время он подкатил бы к ней не раздумывая. Но последние несколько лет с этим у сапёра были проблемы: только взглянув на него, женщины старались больше этого не делать – уж больно страшные шрамы пересекали лицо Заммера. И сейчас, слушая, как сталкер и красавица-старлей занимаются любовью, он в дикой ярости шептал про себя:

– Ты мне за всё заплатишь, Богдан. Сполна заплатишь. За всё…

Два тела сжались до предела, словно переплетенные пружины, – и расслабились одновременно, выплеснув из себя всё, что накопилось за долгие дни и духовного, и физического одиночества. Это было сильно, ярко до искр в глазах – но быстро прошло. И теперь, когда они лежали рядом на прелой листве, Богдан не чувствовал ничего, кроме пустоты, заполнившей его полностью – если, конечно, так можно сказать о пустоте, которая представляет собой ничто. Отсутствие мыслей, желаний и каких-либо чувств к той, что лежала рядом с ним.

Сталкер скользнул взглядом по обнаженным полушариям Вороновой, способным свести с ума любого мужчину, и сказал равнодушным голосом:

– Пойдем к костру. Простудишься еще.

Старший лейтенант приподнялась, тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, отчего ее роскошные белые локоны рассыпались по плечам, посмотрела на Богдана и сказала:

– Сто процентов это всё Зона. В общем, давай забудем о том, что только что было. Так нам обоим будет лучше.

Богдан кивнул. Зачастую женщинам проще сказать от своего имени то, что крутится в голове у мужчины, который говорит совсем не то, что думает на самом деле. Как сейчас Богдан, например. Ляпнул какую-то чушь голосом, которым предлагают девушке расстаться, – и Воронова поняла всё с полуслова. Оделась быстро, по-военному, и ушла к костру, что вяло посверкивал рыжими языками пламени меж древесных стволов.

Сталкер тоже привел себя в порядок, после чего нашел Перена и предупредил:

– Через час разбуди меня и Маркуса. Наша очередь.

Перен кивнул – не вопрос, мол. После чего Богдан вернулся к костру, взял спальную подстилку, которая осталась от Берга, улегся на нее и мгновенно заснул.

Проснулся Богдан от того, что хилый солнечный луч мазнул по его ресницам. И первая мысль, ударившая в голову, была:

«Перен меня не разбудил! И Носов – тоже. Что с караульными?»

Сталкер мгновенно вскочил на ноги, держа на изготовку автомат, и осмотрелся.

Все спали глубоким сном. Протон, Воронова, Заммер, Маркус Кейн, Анна рядом с ним…

Носова и Перена не было. И Лопеза тоже.

– Подъем! – рявкнул Богдан. И, не дожидаясь, пока все проснутся, бросился туда, где вчера остались караульные, уверенный, что тех уже нет в живых.

Но он ошибся.

Перен и Носов спали. Один сидя на земле и прислонившись спиной к дереву, второй просто на траве, подложив под голову автомат и сладко посапывая.

Богдан не сдержался и разбудил обоих увесистыми пинками.

– Вы что, нах, всех нас на тот свет решили отправить?! – заорал он, когда караульные продрали глаза.

– Ох, твою ж… – пробормотал Носов, похоже, не обидевшийся на столь радикальный метод пробуждения. В отличие от Перена, который вызверился на сталкера, вскочив на ноги и сжав кулаки.

– Ты это полегче, бродяга, – прошипел он. – А то ответить придется по полной.

– Остынь, – поморщился Носов. – Сталкер прав. Чуть себя и всех не угробили. Но это странно. Мы ж не дети малые, как-никак не первый год в войсках. Просто помню – будто срубило меня. В момент отключился. Не бывало со мной такого никогда.

– Ладно, проехали, – буркнул Богдан, понимая: ладно б один заснул, но сразу двое… Похоже, дело нечисто. – Лопеза не видели?

– Нет, – процедил сквозь зубы Перен. – Какого хрена мы могли видеть, когда дрыхли как убитые?

– Логично, – вздохнул Богдан. – Ладно, пошли к костру, там решим, что и как.

…Внезапно со стороны стоянки раздался женский крик. Все трое, сразу позабыв обо всех размолвках, ринулись туда.

Первое, что они увидели, была Анна, стоявшая на коленях перед Маркусом, который лежал на спальной подстилке, глядя в небо немигающими глазами. Возле них столпились остальные члены группы.

– Что случилось? – спросил Богдан Протона, стоявшего ближе всех.

– Понятия не имею, – пожал тот плечами. – Проснулись от твоего вопля, а Маркус не шевелится. И не дышит. Причем, как я понимаю, никаких видимых повреждений на теле нет. Он просто мертвый. Осмотреть бы тело, но Анна не подпускает.

– Я так и не понял, кем он ей был, – сказал Богдан.

– Мужем, – ответил Протон. – Просто они не любили это афишировать. Предпочитали, чтобы к ним относились как к бойцам, а не как к сладкой парочке. Я это у них в личных делах прочитал, еще когда группа только-только в Институт приехала.

– Понятно… – вздохнул Богдан. – Кстати, Лопез пропал. Не видел его?

– Кстати, да, – нахмурился Протон. – За суматохой я как-то и не заметил. Пойдем глянем на то место, где он спал.

…Подстилка Лопеза лежала на месте, автомат – рядом с ней. Но самого врача нигде не было. Ни следов борьбы, ни крови.

– Может, по нужде ушел, – предположил Протон. – А там его скрючило. Больной он был, и серьезно…

– «Был» здесь ключевое слово, – пробормотал Богдан, углядев в серой траве едва заметный след. – Смотри.

Протон пригляделся к тому месту, куда указывал сталкер, подошел, сел рядом на корточки.

– Что это? – с некоторым испугом в голосе проговорил он.

След босой ноги и правда был устрашающим. Размера пятидесятого, если судить по человеческим меркам, с тремя крупными пальцами, оканчивающимися мощными когтями. Об этом свидетельствовали вдавленные выемки в земле, куда можно было полностью погрузить первую фалангу указательного пальца.

– Мясоглот, – проговорил Богдан. – Я так назвал эту тварь, когда первый раз ее увидел возле Гнилого болота. Лысый, вместо ушей дырки в башке, ростом под два метра, похож на накачанного гимнаста-переростка. Верхние лапы пятипалые, в отличие от нижних, но тоже с когтями. И огромная пасть от уха до уха.