Дмитрий Силлов - Закон выживших [litres]

А Горын от толчка будто очнулся. Шевельнул головой, обернулся…

Даже видавший всякое в жизни Палач отшатнулся от неожиданности. На него смотрели совершенно пустые глаза трупа, который при жизни умудрился заработать себе бельма на оба глаза. С уголка безвольного рта Горына свисала нитка клейкой слюны, цветом очень похожей на гной, а по щекам расползались синюшные трупные пятна.

Мертвец же, воспользовавшись секундным замешательством живых, оскалился и бросился на Сиплого, метя зубами ему в горло.

Но Палач оказался быстрее.

Мощным ударом ноги он отбросил Горына назад так, что тот потерял равновесие и нехило приложился об край траншеи спиной, аж хрустнуло в ней что-то. А вернуться в устойчивое положение пахан уже ему не дал. Налетел – и несколько раз воткнул в лицо живого трупа длинный кинжал, сделанный из напильника, пробив им оба глаза и достав до мозга.

То, что раньше было Горыном, захрипело и сползло на дно траншеи. Палач постоял немного над вытянувшимся телом, удостоверился, что оно больше не шевелится, после чего вытер заточку об волосы мертвеца.

– Надо же, – покачал головой Васька. – Невеста та дохлая на журне Горына ведь даже не куснула. Так, щипнула жвалами. И вон какая непруха вышла. Был конкретный пацан – и в живого жмура превратился.

– Не, вы как хотите, братва, а я сваливаю! – истерично взвыл Сиплый. – Мы, Палач, на такое не подписывались, чтобы всей командой хором в ящик сыграть…

Он не договорил, захлебнувшись словами и кровью, хлынувшей из длинного разреза поперек горла. Сиплый попытался схватиться за него, остановить вытекающую из него жизнь, но помогло это мало. Когда шея одним точным и мощным ударом рассечена от кадыка до позвоночника, хватайся, не хватайся, а финал будет одинаковым.

Дергающееся в конвульсиях тело упало на землю. Васька сделал шаг назад, чтобы не замарать берцы в луже крови, и усмехнулся.

– Надо же. Один раз Сиплому храповик расписали – свезло, хватило фарта выкарабкаться. Однако реально люди базарят, что от судьбы не свалишь…

– Хорош тут пургу гнать, философ, – сказал Палач, пряча кинжал в потайные ножны под мышкой. – Ты со мной?

– А то, – хмыкнул Шалый, потирая горло. – Мне моё ды́хало дорого как память. И куда кандёхаем?

– Увидишь, – сказал Палач.

И осторожно, словно уж, пополз из траншеи.

Они стояли над телами убитых бандитов. И молчали. Говорить не о чем, когда и так всё ясно. Почти. Оружие, направленное в ту сторону, откуда они пришли, пальцы мертвецов, забитые наколками с синими перстнями, – это было понятно. Их ждали, а теперь больше не ждут.

Вопрос был в другом.

– Это невозможно, – немного потерянно проговорил Заммер. – Их не видно было с той точки, откуда ты стрелял. Но каждый выстрел – в голову и насмерть. Как это?

– Не знаю, – пожал плечами Богдан.

Он и правда не знал, что на него нашло. Ну, девочка-мутант ментально показала ему засаду – это понятно. Но откуда эти навыки, которых раньше не было?

Впрочем, какая разница. Они живы, а враги нет. И это главное.

Эхом его мыслей отозвалась Воронова:

– Хорош тебе, Заммер. Скажи сталкеру спасибо, что мы все живы. И, если ты не заметил, после той суперстрельбы он чуть не загнулся. Что, кстати, не удивительно – за любое чудо приходится платить, и чаще всего собственной кровью.

– Я в курсе, – неприятно усмехнулся Заммер, проведя пальцами по шрамам на своем лице. – Так что Америку ты мне не открыла. Ну что, может, пойдем уже, пока нас дружки этих мертвецов не перестреляли как куропаток на открытой местности. Вон их следы, если вы не заметили.

Богдан проводил взглядом цепочку отпечатков подошв, уходящих в направлении того самого села Рудня-Вересня, где он планировал остановиться на ночлег. Получается, не всех бандитов он положил, и это плохо. Выжившие теперь станут намного осторожнее и оттого вдесятеро опаснее. Поэтому придется предугадывать их ходы, чтобы не нарваться на очередь из-за кустов. И это актуально тем более, что вечер уже постепенно спускался на Зону. А значит, следовало подумать о ночлеге.

Достав свой старенький КПК, Богдан открыл карту Зоны, подумал немного и сказал, ткнув пальцем в грязно-рыжее пятно на ней:

– Пройдем краем болота и заночуем в этой роще. Помню ее. Небольшая, а вокруг поле с невысокой травой. Все подходы видно, и в случае чего деревья нас прикроют.

– То есть в поле спим. Зашибись, – буркнул Заммер. Но дальше мысль продолжать не стал, поймав укоризненный взгляд Анны.

Этот дышащий на ладан сталкер раздражал сапёра всё больше и больше. Одной ногой в могиле стоит, того и гляди помрёт на ходу, а строит из себя супермена. Хотя Заммер не мог не признать – Богдан уже дважды спас группу от верной смерти. Правда, он же ее к ней и приводил каждый раз. Но сейчас об этом сапёр говорить не стал. Не тот момент. Группа явно расположена к сталкеру, поэтому надо дождаться, когда тот совершит ошибку.

И тогда настанет его время…

Прошел еще примерно час, пока путники обогнули болото, поросшее камышами, и подошли к той роще, о которой говорил Богдан, с такими же корявыми деревьями, как и все в этой местности. Но даже Заммер признал про себя, что место для ночевки выбрано годное. Звезды, проглянувшие сквозь тучи, хорошо освещали голое поле, окружающее рощу, так что любому врагу и правда сложно будет подкрасться незамеченным.

Между тем ночь вступила в свои права.

Стало заметно холоднее, но эта проблема была решена относительно быстро. Носов и Перен быстро сложили грамотный костер из сухих ветвей, в изобилии валявшихся под деревьями, – огонь со стороны практически не был виден, так что вряд ли какая-то тварь притащится на огонек. А если и так, то будет встречена соответствующе – пока остальные отдыхали, расположившись возле костра, Заммер с Протоном сами вызвались первыми нести караул. За это Богдан был им в душе благодарен, потому что вымотался за этот день нереально. Всё тело болело так, будто по нему дубинами молотили. Особенно неприятно ныли легкие. Понятно почему. Болезнь перешла в новую стадию, и Богдан знал – теперь боль будет его постоянным спутником, до самого логического конца.

– Туберкулез? – поинтересовался Лопез, присаживаясь рядом.

Сталкер покачал головой.

– Лучевая болезнь. Тогда в реакторе хватанул прилично, плюс добавил походами в Зону.

– Зачем ходил?

– Надеялся друга найти, которого оставил много лет назад посреди развалин реактора, – невесело усмехнулся Богдан. – Совесть моя нечистая гонит меня туда. Глупо, сам понимаю, что никто не мог там выжить после такого. Но ничего не могу с собой поделать.

– Выжил же тот человек, что вышел к кордону, – осторожно сказал военврач. – Значит, не такая уж глупая твоя идея.