Дмитрий Силлов - Закон выживших [litres]

Богдан прижал к себе Надежду чуть сильнее, инстинктивно пытаясь своими руками защитить девочку от смертельной опасности. Головой-то он понимал, что это всё, что спасения нет. А древний инстинкт решил по-своему.

Хотя толку от этого не было никакого. Сейчас сталкер хотел лишь одного – чтобы девочка так и не проснулась до того момента, как клыки хищника вцепятся ей в горло. Может, так и умрет во сне, ничего не почувствовав.

Но его желанию не суждено было сбыться.

Синие глаза ребенка открылись, Надежда заморгала, ничего не понимая спросонья.

«Ты постой, ладно? – мысленно попросил Богдан, осторожно опуская девочку на землю. – Коль уж проснулась».

«А что случилось?»

Она смотрела на приближающихся тварей с детским любопытством.

«Всё хорошо», – подумал Богдан, доставая из ножен свой лагерный нож. И правда – хорошо это, умереть в бою. Только вот Надежду жалко. И Анну. И Протона. И даже Заммера, который тоже понимает, что из автомата здесь много не навоюет, но всё равно готов дорого продать свою жизнь.

«Собачки! – коснулась сознания Богдана добрая мысль. Именно так – добрая. Тёплая, мягкая, словно детская ладонь, что тянется погладить мягкий загривок хвостатого друга. – Идите сюда!»

Надежда вышла вперед – и направилась к тварям, которые от неожиданности аж остановились, топорща на загривках грязную, свалявшуюся шесть. Богдан рванулся было следом – остановить, заслонить собою…

Но, сделав шаг, остановился. Потому что навстречу девочке вышла самая крупная тварь, с бока которой свешивался большой кусок оторванной плоти, обнажая ребра. Вышла – и неуверенно вильнула облезлым хвостом, словно дворняга, еще не решившая, то ли укусить протянутую руку, то ли лизнуть ее.

Но когда детские руки обвили ее шею, всё-таки завиляла как положено. И, изловчившись, лизнула ребенка в щеку. Правда, почти сразу мутант деликатно освободился от объятий. Лизнул Надежду еще раз в лицо – и, повернувшись, затрусил обратно в камыши. Следом за ним потянулась и остальная стая. Некоторые из тварей недовольно ворчали, но их было меньшинство, и перечить вожаку они не посмели.

– Не понял, – растерянно произнес Заммер, опуская автомат. – Как это?

«И правда – как?» – мысленно повторил вопрос Богдан.

«Они хорошие», – пришел лаконичный ответ.

«По-моему, эти “хорошие” только что собирались нас сожрать».

«Ну им же надо, они кушать хотят».

С такой железобетонной детской логикой спорить было трудно. Но в то же время девочка только что спасла им жизнь, поэтому произошедшее просто следовало принять как данность. Значит, гнилые крысособаки – хорошие. Ладно.

«А тот горбун, что хотел тебя сожрать?»

«Он плохой».

Хммм… Опять же, не поспоришь. Еще бы научиться отличать плохих мутантов от хороших и как-то договориться с последними насчет того, чтоб они кушали не группу Богдана, а кого-нибудь другого. Впрочем, пока с ними Надежда, похоже, крысособак можно не опасаться.

– Ничего себе дела, – проговорил Заммер. – Получается, я теперь этой мутан… кхм… этой девочке тоже жизнь задолжал?

– Ее зовут Надежда, – сказал Богдан.

– Это ты сам сейчас придумал? – прищурился сапёр. – Она ж за всё это время ни слова не сказала.

– Зачем говорить, когда слова не нужны, – пожал плечами Богдан.

– То есть ты с ней всё-таки общаешься, – подвел итог Заммер. – Слушай, сталкер, а может, ты тоже мутант, а? Почему она с нами не общается, а только с тобой? Может, за своего держит?

– Может быть, – сказал Богдан. – Мы как, дальше пойдем или совещание устроим на тему, мутант я или нет?

– Думаю, ответ очевиден, – сказала Анна. – Лично мне всё равно, кто приведет нас к цели – человек, мутант или еще кто-то. Главное, чтоб мы задание выполнили и в живых остались.

– Золотые слова, – поддержал девушку Протон.

Заммер ничего больше не сказал, просто повернулся и пошел к дороге. Следом двинулись остальные члены группы. Богдан хотел снова взять девочку на руки, но в голове прозвучало решительное:

«Я сама. Ты устал».

С этим трудно было не согласиться. Надежда вновь взяла Богдана за большой палец левой руки, и они пошли следом за остальными. При этом почти сразу сталкер почувствовал, как его палец стал горячим и от него по всему телу разлилась волна бодрости. Идти сразу стало намного легче, но Богдан мягко попытался освободить руку. Однако не тут-то было. Надежда держала палец с недетской силой – не больно, но освободиться можно, лишь выдернув голую кость, оставив мясо вместе с ногтем в детском кулачке.

«Что ты делаешь, зачем?»

«Я отдохнула, – пришел ответ. – А ты нет».

«Пожалуйста, хватит», – взмолился Богдан, который чувствовал себя очень неловко, подпитываясь от ребенка жизненной силой.

«Ладно», – прозвучал в его голове обиженный голос.

Девочка отпустила руку сталкера и примерно с километр, до самого берега отводного канала, просто шла рядом, надув губы. Богдан же ухмылялся про себя. Как это по-женски – сначала заставить мужика чувствовать себя сволочью, помогая ему, а потом делать то же самое, когда он попытался отказаться от слишком дорогого подарка. На самой же лица нет, бледная, как полотно, а всё равно помочь пытается. По ходу, каждое применение внутренней силы расходует ее жизненную энергию, после чего ей необходимо восстановление. Сама уже еле идет, но делает вид свободной, независимой женщины.

«Хочешь на руки?» – послал Богдан мысленный сигнал.

«Я тебя еще не простила», – последовал сердитый ответ.

«Я прошу прощения».

«Ладно», – пришла еще недовольная, но уже более мягкая мысль. После чего девочка протянула к сталкеру свои ручонки.

– Вы прям как папа с дочкой, – не удержалась Анна. – Я ж вижу, как вы общаетесь. И правда, вам слов не надо. Достаточно на ваши глаза посмотреть.

Богдан не сдержал улыбки. А ведь правда, будь у него такая дочка, глядишь, и жизнь бы наладилась. Было бы ради кого жить.

Он это как бы для себя подумал, не для передачи, но Надежда прижалась к нему чуть сильнее, чем обычно, доверчиво положив головенку на плечо. Случайно ли? Конечно, удобно вот так общаться, без слов, но когда ребенок читает твои мысли, словно раскрытую книгу, но…

«Больше не буду, – пришла лукавая мысль. – Ты просто не умеешь закрываться. Ничего, научишься».

Отводной канал пруда-охладителя ЧАЭС был похож на реку с аккуратными пологими спусками к воде, выложенными бетонными плитами. Красивое место. Здесь бы с удочкой посидеть в субботний день, тем более что рыбы в том канале немерено. Отсюда видно – вон в одном месте аж вода бурлит, и на поверхности того водоворота то и дело появляются блестящие плавники. Тоже кто-то кого-то жрёт. Закон жизни. Не сожрёшь ты – сожрут тебя.