Юлия Гордон-Off - Докторица

К слову, про брутального русского медведя, мои аппараты в англоязычных странах называют аббревиатурой "СиэРБи", это от их английского "аппарат - Русский Медведь". Смех и грех ей Богу. Мне объяснили, что они мою фамилию перевели как "Луговой медведь", ничего не поняли, ведь такого медведя в систематике нет, и преобразовали в "Русского медведя". Они же самые умные, так и пошло. Не думаю, что не было тех, кто мог объяснить, но гонор то не позволит свою тупость признать, вот и живёт название. Немцы вон перевели "ВОМОС" и не мучаются, а французы, нашу аббревиатуру даже переводить не стали, а используют не изменяя как имя собственное, но большими буквами, как и многие другие. Верочка меня даже подкалывала, когда узнала, что мне загранпаспорт для Англии теперь должны выдать на фамилию Вилд-Рашен-Бер, что доброй после такого я точно не буду...

Но вернусь к своей жизни. Если первые годы Машенька жила со мной и Мишкой, то перед свадьбой тихо переехала в комнату, а потом её мужу дали квартиру. Лёша, кстати, работает главным технологом на заводе, о котором я только, что рассказывала. А мне для бОльшего объёма контроля за Мишкой, после переселения Маши, пришлось серьёзно пересматривать свой рабочий график. Работа - это здорово, но приносить ей в жертву родного человека мне совсем не хотелось. Тем более, что послевоенное поколение к которому Мишку можно отнести, оказалось в промежутке между теми, кто родился в спокойных условиях уже после войны и теми, кто во время войны детьми испытали все тыловые и даже оккупационные прелести воюющей страны. У детей не бывает полутонов, и каким-то непонятным вывертом общественного сознания доблесть защитников Родины местами подменилась блатной романтикой. И вот от этого мне хотелось Мишку уберечь, а для этого нужно иметь с ним постоянный близкий контакт, а не эпизодические пароксизмы педагогического зуда. Таким очень часто грешат успешные на работе люди, а потом удивляются, почему же у них выросли такие бездари или моральные уроды. Вообще, мне очень нравится, что у нас с ним сложились отношения не мать-сын, а скорее дружеские сестра-брат, которые не уступят первым в теплоте и родственности. При этом для меня осталось большой непостижимой загадкой с чего и как, он, видя вокруг только мелкие прудики-озерца и несчастную речку Уводь, вдруг заболел морем. И если поначалу я думала, что это кратковременное увлечение, которое скоро пройдёт, то потом, когда у него вся комната оказалась заставлена моделями парусников и он может вдохновенно и легко объяснить разницу между использованием на фрегате лиселей и просто мощного парусного вооружения винджаммеров. Честно сказать, я испытала огорчение и недоумение, как-то я была уверена, что он пойдёт по моим стопам, ведь хирургия вполне мужское и серьёзное занятие, но вот так вышло...

Я с первого класса Мишкиной учёбы в школе завела, правило, делить положенный мне трёхнедельный отпуск на три части по неделе и приурочивать их к школьным каникулам, кроме летних, месяц которых Мишка обычно проводил в пионерском лагере и на два месяца Маша его и Верочку увозила на Урал к своим родителям в деревню. Когда он учился в шестом классе на весенние каникулы мы погрузились в нашего верного "Мурзика" и поехали в Ленинград. Правда я тогда немного схитрила, в это же время проводилась большая всесоюзная хирургическая конференция, куда меня пригласили, и я живьём посмотрела на плеяду матёрых генералов-хирургов-профессоров, которые с удовольствием и после войны продолжали носить свои широкие лампасы. Зубры - мастодонты хирургии, фамилии то какие: Бурденко, Вишневский, Юдин, Филатов, Куприянов, Бакулев, Шамов, Мельников, Джанелидзе, Петровский, всех и не упомнить. Но про эту ставшую для меня эпохальной конференцию как-нибудь потом расскажу. А я после приезда поручила Мишку Панфилову и Митричу, которые его как на работу водили в Центральный военно-морской музей в здании Биржи на Стрелке. Пару раз побывали на Авроре, облазили все причалы Кронштадтской базы, а в "Адмиральский коридор", что в училище имени Фрунзе, где висят портреты адмиралов прославивших Морской корпус, мы ходили с ним вместе. Я правда ещё не потеряла надежды, что может удастся немного развернуть ребёнка, и он поступит в Академию Кирова на морской факультет, поэтому больше упирала на второй коридор, их ведь два от компасного зала с нактоузной катушкой на полу, на которую наступать не рекомендуется, в котором висели портреты не менее великих выпускников, но не ставших адмиралами, вроде того же Римского-Корсакова и Даля. Но на обратном пути окончательно поняла, что для медицины я сына потеряла окончательно. Ну, а чем я думала, если Митрич затащил его даже в рубку "Октябрьской Революции"? Осталось только смириться, что рядом со мной бродит будущий Ушаков или Синявин...

Сразу вспомнилось... В высшем военно-морском командном училище имени Фрунзе был выпуск. Всё было, как всегда, как из года в год, как бы милиция и патрули комендатуры с этим не боролись. Запущенную от моста лейтенанта Шмидта плавучую бутафорскую мину взорвали, на Крузенштерна тельняшку, сшитую из четырёх самого большого размера, натянули, а на торжественном прохождении с новенькими офицерскими погонами швырнули вверх горсти мелочи, чтобы к погону герб от монетки прилип. Раньше, когда на монетах и погонах были орлы, речь была про двуглавых птиц, теперь герб на погонах только у одного самого главного адмирала, ну, да и ладно, традиция- с, а на флоте это святое...

На торжественном построении на перекрытой набережной перед главным корпусом и памятником бывшему выпускнику и начальнику Императорского Морского корпуса ряды молодых лейтенантов флота в белых перчатках и с новенькими кортиками. И после торжественного прохождения под дождём монет строй бывших курсантов, наконец, распускают и они бегом бросаются к толпящейся группе зрителей из родных и любимых...

Я стою чуть в стороне и смотрю на творящийся праздник молодых офицеров флота. Отошла в сторону, чтобы не дымить среди людей, да, вот как-то получилось, что закурила. Сначала схватила сигарету после одной тяжелейшей неудачной операции, когда пошли осложнения, и уже встал вопрос о спасении жизни больного. Меня выдернули на операцию, и больше восьми часов мы бились за жизнь пациента, и всё ещё осталось висеть на волоске. Вот и закурила, чтобы в себя прийти.

Нашего вчерашнего гардемарина окружила и затискала целая компания, специально приехали Смирновы с Софьей и уже совсем не маленькой Сонечкой (тогда все были почему-то уверены, что Мишка с Викулиной поженятся, да и Сонечка действительно чудо как хороша), Верочка с мужем и детьми, ну и я чуть в стороне. Но этот паразит всех расцеловал, пообнимал, наговорил кучу всякой приятной чепухи и с извинениями усвистал, ведь "они с парнями ресторан сняли всем выпуском"... Ну, что тут скажешь? Наутро, пришлось его мне с комиссаром с гарнизонной гауптической вахты с подбитым глазом забирать... Потом он признался, что это он тогда так от Сонечки сматывался, что рядом с ней чувствует себя болонкой на поводке. Ну, а что же вы хотели от любимой дочки Оленьки Викулиной, в девичестве Матвеевой? В общем, с нами - Луговых- Медведевыми матримониальные планы Смирновых-Викулиных в очередной раз накрылись медным тазом... Тенденция, да-с...