Владимир Сударев - Президент

В добавление к плохой дороге, ближе к полуночи начался настоящий ураган. Ветер, сильнейшими порывами, пытался столкнуть машины с дороги. Свет фар упирался в непроглядную мглу всего в десятке метров от капотов. Только память и зоркость сержанта Климова не позволили колонне проскочить нужный поворот. В ночном буране он умудрился разглядеть стелу, установленную на некотором отдалении от дороги. Капитану Симоненко показалось, что в свете фар мелькнула фигура бородатого мужика в развевающемся на ветру плаще. Он был готов поклясться, что увидел даже следы от босых ног на свежем снегу, покрывавшем полотно дороги.

— Ты видел? — повернув голову к сержанту, спросил Симоненко.

— Что? — сержант вздрогнул и вопросительно взглянул на капитана, — вроде тень какая-то мелькнула, но кто в такую погоду в степь пойдёт?

Асфальт сменился накатанным снегом. Без этого малая скорость машин, снизилась до предела, тише ехать они просто не могли. Двигаясь с черепашьей скоростью, колонна смогла отъехать от шоссе лишь на полтора километра. Упершись бампером в метровой высоты сугроб, головная машина остановилась. О том чтобы преодолеть его не было и речи, большая проходимость Уралов всё же имела свой предел.

Построив роту в боевой порядок и выслав вперёд отделение разведчиков, капитан приказал двигаться к деревне. Без лишних слов солдаты, проваливаясь в свежевыпавшем снегу, медленно пошли на слабое зарево огней деревни. Все, от командиров взводов, до последнего рядового, понимали правильность приказа командира роты. Остаться в такой буран на дороге было чревато многими опасностями, самым малым из которых являлась возможность быть похороненным под толстым слоем снега.

В засаду рота попала уже недалеко от деревни, когда, поднявшись из распадка, солдаты смогли различить, за пеленой снега, слабые огни домов. Нападение было столь молниеносным и неожиданным, что буквально за минуту от роты остался неполный взвод. Всё это происходило в полнейшей тишине, только шум ветра сопровождал нападающих. Оставшиеся двадцать пять человек заняли круговую оборону и начали отстреливаться. Ответом был лишь свист ветра. Нападавших, как впрочем, и двух третей роты, словно ветер сдул.

— Мистика… — прошептал капитан и добавил, повысив голос, — прекратить огонь.

Собрав оставшихся офицеров, капитан Симоненко спросил:

— Как вам противник?

— Призраки какие-то, — буркнул командир первого взвода, не прекращая всматриваться в темноту ночи.

— Да нет, люди, — возразил командир второго взвода, — и ждали они нас часов шесть, на снегу, укрывшись под плащ-палатками. А мы так медленно ехали.

— Почему считаешь, что ждали так долго? — спросил капитан.

— Снег старый в ямах, где они нас поджидали, — пояснил лейтенант Крикунов.

— Браво, — непонятно кого похвалил капитан, — а кто-нибудь успел рассмотреть нападавших?

— Бред какой-то, получается, — задумчиво произнёс старшина роты, — у меня отобрала автомат девчонка, наставив мне таких тумаков, что не помог чёрный пояс карате.

— А тебе не показалось? — спросил капитан, сдерживая усмешку разглядывая прапорщика Знакина, слывшего в батальоне первым бойцом, однако никогда не стремившегося доказать это в общении с товарищами.

— Смотри, — буркнул прапорщик и отогнул ворот бушлата.

Посветив на шею старшины фонариком, капитан присвистнул:

— Эк, она тебя приголубила. Такой девахе под горячую руку лучше не попадаться.

На коже прапорщика, в районе его неохватной шеи, ещё краснел след от ладони, явно маленькой для мужчины.

— И ведь знала чертовка, куда целила, вот только впотьмах не рассчитала величину моей шеи, — беззлобно, улыбнулся старшина, потирая ушибленное место.

— Считаешь, что напали на нас профи? — спросил капитан, поглядывая на прапорщика.

— Профи слишком слабо для них, — хмыкнул лейтенант Крикунов, — у меня сложилось впечатление, что желай они нас уничтожить, мы даже пикнуть бы не успели.

— Согласен, — кивнул прапорщик Знакин, — зачем-то мы понадобились им живыми. Или не захотели марать руки в крови земляков.

— И что теперь будем делать? — спросил командир первого взвода.

— Попытаемся отойти к машинам, ночью здесь делать нечего, а сидеть на снегу холодно и сыро, — заявил капитан Симоненко.

— Эй, служивые! Разговор есть, — из-за пелены бурана, раздался мужской голос.

— Не стрелять! — скомандовал капитан, услышав, как дёрнулись его бойцы.

— Подходи, не бойся! — крикнул в снежную тьму капитан, и вздрогнул когда услышал ответ.

— Я и не думал бояться, — заявил мужчина в черной фуфайке и кроличьей шапке, забитой снегом, вынырнув из снежной завесы всего в двух метрах от капитана.

— Однако, — выдохнул капитан Симоненко и тряхнул головой.

— Сдавались бы вы хлопцы, — спокойно заявил мужчина, и, окинув быстрым взглядом солдат и офицеров, добавил, — всё равно отсюда вам не выбраться.

— Как это, — капитана несколько покоробило заявление мужчины в фуфайке.

— Мои хлопцы угнали ваши Уралы, а до Горска в такую пургу вам в век не добраться, только обморозитесь или заблудитесь.

— Кто вы такой? Чёрт возьми, чтобы диктовать условия, — не выдержал капитан излишне спокойного тона мужчины.

— Майор авиации в отставке, если вас интересует моё звание, и командир местного ополчения по должности, — мужчина улыбнулся, показав белоснежные зубы.

— У вас в деревне все такие ловкие? — спросил прапорщик Знакин и показал след ладони на своей шее.

— Это тебя Катенька Спиридонова приложила, узнаю её ручку, — усмехнулся мужчина, — этой зимой, после нового года, ей шестнадцать стукнет.

— Ты как хочешь Петрович, а я остаюсь, — заявил прапорщик и добавил, поясняя, — всё равно автомат потерял, и посмотреть охота как здесь дерутся мужики, если девки способны на такое.

— Какие условия вы предлагаете? — спросил капитан, тоже склонявшийся к прекращению этой "операции" превратившейся в фарс.

— Недели на две или три вас задержим. Трёхразовое питание и тёплое помещение для жилья гарантирую. Потом, на своих же машинах, вы будете вольны ехать на все четыре стороны, вот только оружие придётся оставить в деревне.

— Какими словами мне потом отчитываться перед комбатом? — спросил капитан Симоненко, прекрасно сознавая минимальность требований отставного майора. Сам бы капитан, не рискнул бы разместить в своём расположении сотню солдат, пусть даже без оружия.

— Ещё не придумал, — виновато развёл руками мужчина.

— Хорошо, мы сдаёмся, — после минутной паузы заявил капитан, и добавил для солдат громче, — мы сдаёмся, всем сдать оружие и боеприпасы.

Солдаты цепочкой потянулись к капитану, рядом с которым прапорщик Знакин расстелил плащ-палатки. Некоторые солдаты разоружались, не делая лишних движений, другие, укладывая автоматы на плащ-палатку, вопросительно смотрели на ротного.