Владимир Сударев - Президент

— Приятно иметь дело с разумными людьми, — мужчина в фуфайке махнул рукой, и из снежной мглы вышло десяток парней и мужиков. Не задавая лишних вопросов, они забрали оружие и скрылись, словно приведения.

— Где вы планируете нас разместить? — спросил капитан, отстёгивая от портупеи кобуру с пистолетом.

— Это лишнее, — возразил мужчина, заметив движение капитана, и добавил несколько громче, — офицеры могут оставить табельное оружие.

Хмыкнув в ответ на сложенные к его ногам пистолеты, он добавил:

— Солдат я планирую разместить в спортзале деревенской школы, а офицеры, если пожелают, могут разместиться в деревенской гостинице.

— Мы лучше разместимся вместе с нашими ребятами, — заявил лейтенант Крикунов.

В ответ мужчина, молча, пожал плечами, и, заметив появившегося мужика в тулупе, махнул рукой, призывая его к себе.

— Этот человек, проводит вас в школу, выдаст кровати и спальные принадлежности.

— Мне кажется, так не устраивают пленных, — усмехнулся капитан, имея в виду кровати.

— Несмотря ни на что, здесь уважают русского солдата, — с лёгкой улыбкой на устах, заметил мужчина и добавил более серьёзным тоном, — если вы временно передадите командование ротой одному из своих офицеров, я буду рад побеседовать с вами в более подходящей для этого обстановке.

— Алексей, — подозвал капитан лейтенанта Крикунова, отошедшего в сторону, чтобы не мешать разговору, — займись устройством ребят. Вместе со старшиной примешь всё по описи и раздашь бойцам. Я приду несколько позже.

Остатки роты, ведомые мужиком в тулупе, напомнившем капитану Симоненко Ивана Сусанина, скрылись в пелене бурана.

— Пошли капитан, — напомнил о себе мужчина

Пройдя за мужчиной метров двести в сторону от дороги, капитан увидел смутные силуэты строений.

— Я думал деревня дальше, — произнёс капитан, входя в открытую калитку.

— А она и находится несколько дальше, — ответил мужчина.

— Рита, принимай гостя, — негромко произнёс мужчина, едва они вошли в темноту помещения, — зажигай свет, хватит прятаться.

Ярко вспыхнул свет, больно резанув по глазам.

— Ну, раздевайся, помоем руки да чайком побалуемся, — снимая одежду, заявил мужчина.

На пороге прихожей появилась красивая женщина в домашнем халатике.

— Никто не пострадал? — с тревогой в голосе спросила она.

— Два огнестрела, так, царапины, а насчёт вывихов растяжений и ушибов не знаю, — отрапортовал мужчина и добавил для капитана, — это наш медсанбат.

— Да, вы проходите, я сейчас чайник поставлю, — засуетилась женщина и скрылась на кухне, где загремела посудой.

Мужчины прошли в переднюю и уселись за стол.

— Сергей Кравцов, майор авиации, в отставке, — представился мужчина.

— Олег Симоненко, командир первой роты отдельного мотострелкового батальона, — капитан протянул руку.

Рукопожатие получилось кратким, но крепким.

— Олег, какой вы получили приказ? — спросил Сергей и добавил, — конечно, если считаешь его секретным, можешь не отвечать.

— Не секретный он, а непонятный, — капитан усмехнулся своим мыслям, — в штабе батальона мне объяснили, что эта деревня является центром подготовки неонацистов. Роте было приказано занять деревню и обеспечить в ней порядок.

— Пока не вижу ничего непонятного, — заметил Сергей, наблюдая за передвижениями Риты по дому.

— Странность в том, что мне отказались дать информацию о численности и вооружении боевиков, то бишь вас. Словно не было такой информации в природе. У меня сложилось впечатление, что от меня скрыли данные разведки.

— От тебя ничего не скрыли, — усмехнулся Сергей, и добавил уже гораздо серьёзней, — разведданных у твоего командования действительно нету, можешь мне поверить на слово. Думаю, вашу роту кинули сюда, провести разведку боем.

— Мужчины, чай готов, — неся на вытянутых руках разнос с чайными приборами и булочками, в комнату вошла Рита, — я сбегаю, посмотрю раненых.

— Вы действительно неонацисты? — спросил Олег, чем вызвал звонкий смех Риты, даже остановившейся в дверях, чтобы взглянуть на него.

— Знаешь Олег, я не буду тебя в чём-либо убеждать, — Сергей, не торопясь, занялся завариванием чая, — я сделаю проще. Я расскажу тебе, чего мы хотим, а уж решать кто мы, тебе предстоит самому.

Хлопнула входная дверь, это вышла из дома Рита. В комнате несколько минут царило молчание. Олег, с интересом наблюдал за действиями Сергея и наслаждался запахами трав, доносившихся из открытого мешочка.

Наконец, накрыв чайник тряпочной куклой, Сергей заговорил. Было похоже, что он говорит сам с собой, забыв о присутствии в комнате капитана.

— Нам не нравится, что нас заставили забыть своих богов ради чужих, волооких и не понятных. Русичи вымирают, гибнут не на войне, а в мирное время. Нам это тоже не нравится. Мы боимся потерять свою самобытность, старых русских традиций остаётся всё меньше и меньше, их пытаются заменить на новые заморские штучки, по большей части глупые, а некоторые и вредоносные. Не нравится нам, что граждане России перестали гордиться своей Родиной, да и как ей можно гордиться, если она спокойно предает своих братьев по крови и древней вере. Нам не нравится развал экономики и продажность наших руководителей.

Сергей замолчал, открыл чайник, понюхал, и, оставшись довольным, разлил напиток по чашкам.

Вновь хлопнула входная дверь, капитан невольно оглянулся и увидел ещё одну молодую женщину. В отличие от Риты, она напомнила ему пантеру, готовую броситься на добычу с тем, чтобы вцепиться зубами в глотку.

— Учитель, — заговорила женщина, стараясь скрыть обиду, душившую её, — почему Борис не допустил меня к битве? Я что, хуже сопливых девчонок?

— Присаживайся Раечка, попей с нами чайку, — спокойно произнёс Сергей.

Капитан Симоненко с удивлением заметил на столе третью чашку, хотя, когда он отворачивался, их было только две.

— Никто не говорит, что ты плохой воин, — наливая чай, заговорил Сергей, — скорее наоборот, а у Бориса был строгий приказ, не допустить смертоубийства.

— Но я… — начала говорить женщина, присев рядом с капитаном и взяв в руку чашку с чаем.

— В тебе много зла, — перебил Сергей и добавил, — это правда, не твоя вина, но скажи, смогла бы ты сегодня ночью только оглоушивать, а не убивать?

— Не знаю… — задумчиво ответила женщина, её обида несколько угасла.

— Не переживай, — грустно заметил Сергей, — эта схватка только начало.

В комнате на некоторое время воцарилось молчание. Капитан медленно пил чай, обдумывал слова Сергея. Кроме этого лицо Раи показалось ему знакомым, но память отказывала в более полной информации.

— Если всё, что я здесь услышал, называется неонацизмом, значит я китаец, — заявил капитан Симоненко, — скорее это патриотизм.