Джош Рейнольдс - Черные щиты: Разорванная цепь

— Некоторым вещам лучше оставаться тайной, — сказал Хаар.

— Возможно. Говорят, ты убил одного из золотых псов Императора, выпотрошив собственным копьем и сбросив со склонов Ракапоши.

— Кто такое говорит?

— Это правда?

— Не припоминаю, — сознался Хаар. — Я убил многих по пути из своей камеры к холодному горному воздуху.

— Больше сотни, включая других астартес, — уточнил Сын Гора.

— Я же сказал, что не припоминаю. — В этот момент Хаар ощутил, как призраки подступили ближе. Он доподлинно знал, сколько погибло от его руки в тот день и во все последующие. Все из–за Гора, все из–за Сигиллита.

— Это не важно, — отмахнулся Тирад. — Может, ты и сбежал из Кхангба—Марву, но с этого корабля тебе не выбраться. Наконец, судьба догнала тебя.

— Я уже слышал это прежде, и от лучших воинов.

— Но не слышал от меня, — улыбнулся легионер. Сзади открылся люк, и в камеру неспешно вошел апотекарий.

— Вы звали меня, мой лорд, — произнес тот.

— Ты не торопился, Хардакер, — строго сказал Тирад.

— Прошу прощения, мне требовалось закончить допрос субъекта в двенадцатой камере.

Хаар окинул новоприбывшего взглядом. Его броня была того же оттенка, что у Тирада, за исключением одного наплечника, выкрашенного в блекло–белый цвет. Некогда его украшал символ медикэ, но в какой–то момент его соскоблили и более не выводили снова.

— Значит, это он? — спросил Хардакер.

— Он, — подтвердил Тирад.

— Восхитительно, — оглядев Хаара, сказал апотекарий. С собой он принес инструменты своего ремесла, а также различные баки и химические колбы. В кобуре на боку покоился болт–пистолет. Как и Тирад, он был без шлема. Лицо апотекария представляло собой месиво коллоидных рубцов, а скальп покрывали вытатуированные хтонийские руны банды.

— Мне нужно, чтобы ты допросил его с пристрастием. Я хочу узнать все его секреты.

— Конечно, — отозвался Хардакер.

— Не убивай его, — продолжил Тирад. — Я пообещал магистру войны сломленную Гончую, а не труп.

— Я буду осторожен, мой лорд.

— Но не слишком. Научи его уважению.

— Это один из множества уроков, которые я намерен ему преподать, мой лорд, — произнес апотекарий, доставая дрель.

— Он прекрасен даже сейчас, — заметил Гамос. «Цикатрис тираннис» становился все ближе, экран заполняли укрепления его правого корпуса. Борта корабля испещряли боевые шрамы. — Вы пережили тяжелые битвы.

— Он создавался для них, — ответил Ван.

— Хорошо, что «Цикатрис тираннис» вернется во флот, которому принадлежит, — вздохнул Сын Гора.

— К сведенью, мы переименовали его, — произнес Эруд.

— О? — лишь хмыкнул Гамос.

— Точнее, Хаар переименовал, — спешно добавил технодесантник. — Мы назвали его «Разрушением».

— Не слишком утонченно. Но, возможно, мы сохраним название как боевой шрам, тем самым показав, что он пережил и это. Сколько людей на борту?

— После Ксаны и парочки мятежей остался лишь костяк команды, — ответил Эруд.

— Мятежей? — переспросил Даргор.

— Пары–тройки, — пояснил бывший Гвардеец Смерти. — Хаар… разобрался с ними.

— Да, с него станется, — усмехнулся Гамос.

— От него есть прок, — сказал Ван. — Точнее, был.

— Значит, ты решил?

— Решил, — утвердительно ответил технодесантник.

— И?

— Я дам вам код доступа в посадочный отсек правого борта. После этого я ничего обещать не могу.

— Ординатусы там? — уточнил Гамос.

— Да, — подтвердил Ван.

— Сопротивление?

— Вероятное. Прилетающие из ниоткуда корабли зачастую привлекают к себе недружественное внимание.

— Понятно, — сказал Сын Гора. — Если они откроют огонь по моим воинам…

— Возможно, и не станут, — произнес Ван. — Коды имеют двойное назначение. Их передача означает, что у вас есть мое негласное разрешение подняться на борт. Теоретически их должно хватить, чтобы остальные держались на расстоянии, пока они не поймут, что происходит.

— Ты не слишком–то уверен в своих словах, — заметил Даргор.

— Будь мы на борту корабля, я смог бы проконтролировать ситуацию, но моя власть не сакральна, — сказал Эруд. — Они могут предположить, что я сломался под пытками или уже мертв, а вы прибегли к омофагной технике, чтобы заполучить код.

— Значит, они не сдадутся? — задумчиво хмыкнул Гамос.

— Некоторые могут, остальные будут драться, поскольку не знают ничего иного. Некоторые попытаются сбежать любой ценой. Сомневаюсь, что это имеет значение. Учитывая элемент неожиданности, организованного сопротивления не будет. Что я получу за свою уступку?

— Для начала, жизнь, — сказал Сын Гора.

— Я ведь дал тебе, что ты просил, — произнес технодесантник.

— Однако я пока что этого не получил, — отметил Гамос. — До тех пор ты жив лишь благодаря моей терпеливости. Мне любопытно, почему ты принял такое решение?

— Как ты и сказал, я оппортунист. Я во всем ищу выгоду.

— Тогда тебе выгодней было бы остаться верным Мортариону, — задумался Гамос.

— Не все мы почитаем своих генетических отцов так же, как ваш легион. Не все генетические отцы достойны такого почитания.

— Ты — терранин, — сказал Даргор.

— Да.

— Как и Хаар.

— И что с того? — удивился Эруд.

— Приметная схожесть. Многие из ваших — отступники и изгои, как будто Терра не в состоянии рождать ничего другого, — заметил Гамос.

— В самом начале все легионы были терранскими, — заметил Ван.

— Однако теперь они не терранские. Все поменялось. Новое вытесняет старое. Для того чтобы выжить, нужно адаптироваться. Ты сможешь адаптироваться, Черный Щит?

— Смогу.

— Что ж, посмотрим, — только и сказал Сын Гора.

— Надеюсь на это, — сказал Эруд. Гамос кинул на пленника взгляд. Тот не сводил глаз с экрана. Его лицо было бесцветным, глаза — мертвыми. Возможно, так выглядело смирение. После получения кодов и захвата ординатусов ему придется убить Гвардейца Смерти. Это было самым мудрым решением. Вану нельзя было верить. И все равно это казалось ему расточительством.

— Тавос, докладывай, — сказал по воксу Гамос.

— М ы на позиции, ждем приказов, — ответил ему легионер.

— Время пришло, — сказал он, и повернулся к Вану. — Коды доступа?

— Мне нужен вокс–передатчик, — ответил тот. — Коды привязаны к моему голосу.

— Умно, — признал Сын Гора.

— За время, проведенное на Марсе, я многому научился.

— Что ж, ладно. Хоть один фокус, и я дам Саркусу волю, — произнес Гамос, и стоявший рядом воин хохотнул и рыкнул цепным мечом.

— Понятно, — сказал Эруд.

Гамос махнул рукой, и сервитор, подсоединенный к когитационной станции, поднялся с места. Ван с трудом умостился в люльку. Установка не предназначалась для космодесантника его размеров, но технодесантнику, похоже, это не доставляло особого дискомфорта.