Андрей Ливадный - Тиберианец

— Почему?

— Не встретил. Не довелось. Еще ребенком меня схватили амгахи. Я жил в услужении, убирая их гнезда. Потом сбежал и скитался по миру. Что же я вспомню за чертой?

— Не знаю. Не могу представить… — честно признался Глеб, чувствуя, как от слов норла холодок пробежал по спине. — Но какие у нас варианты? Ты ведь слышал Райбека. Логриане не остановятся. Первый Мир в конце концов не выдержит постоянных Смещений и развалится на куски.

— Знаю. И думаю, уж лучше мгновенная смерть, но ведь какой-нибудь технический кристалл все равно подхватит мое сознание, не даст ему исчезнуть, так?

Глеб кивнул.

— Беатрис говорила, что поблизости есть старая база твоего народа и заброшенный военный космопорт. Может там мы найдем корабль? Заберем с собой серва. «Одиночка» тоже поможет в ремонте. Выживем назло логрианам? Назло их трусости!

— Да я не против. А почему ты назвал логриан трусами?

— Если сюда прорываются их враги, не проще ли встретить пришельцев лицом к лицу, а не прятаться? Скольких они уже погубили? — со свойственной прямотой спросил Ронг.

Его слова глубоко задели Глеба, заставили о многом задуматься.

— Идем. Так или иначе, нам придется пересечь кратер. И тоннель, о котором говорил Райбек, и старая база ВКС находятся на юго-западе.

— Я знал, что ты согласишься, — приободрился Ронг.

Рассвет все никак не наступал. Смещения прекратились. Но надолго ли? Обломки планеты, заливающие округу красноватым светом, постоянно напоминали о необратимости происходящих событий. Вряд ли все закончилось. Логриане не смогли уничтожить окно гиперкосмоса, и Глеб спрашивал себя: почему?

Снова резко похолодало.

Порывистый ветер пригнал густую облачность, и вскоре началась метель.

— Беат?

— Я тут.

— Забрала серва?

— Нет. Пусть ремонтирует флайкар. Если база ВКС хотя бы частично уцелела, там наверняка найдутся нужные нам механизмы.

— Хорошо, — он не стал спорить. — Надо идти.

Погода окончательно испортилась. Видимость не превышала пары метров, а скалы быстро покрывались наледью.

«Одиночка» отключила аватар и скрылась во мгле, ведя разведку маршрута, а Дениэл замер на краю обрыва, — крупицы снега пролетали сквозь его призрачную фигуру.

Глеб остановился поблизости, установил крепление, защелкнул карабин с тросом.

— Злишься? — не оборачиваясь спросил Райбек.

— На твоей совести множество загубленных жизней. Не думай, что сойдет с рук.

— Я лишь искал людей. И не мог предположить, какими способами станут действовать фокарсиане.

— Это ничего не меняет!

Крупицы снега секли по лицу. Глеб начал спуск. Трос вибрировал под напором ветра. Не имея навыков альпинизма, он едва не сорвался в глубокую расселину, когда нога соскользнула с обледеневшего каменного уступа.

Ситуация постоянно балансировала на грани жизни и смерти. «К такому раскладу постепенно начинаешь привыкать», — мысль промелькнула, но не зацепила.

Из мглы вынырнула кристаллосфера, передала данные, затем спроецировала аватар, и вдруг улыбнулась тепло, неподдельно:

— Там, впереди красота необыкновенная. Ущелье и замерзший водопад! Нашла мост, правда он старый, ненадежный.

— Чему ты вообще радуешься? — насупился Ронг.

— Жизни, — искренне ответила она, украдкой взглянув на Глеба.

— Если это жизнь, то тогда лучше сразу скинуться в пропасть, — проворчал норл. — Будем бродить здесь призраками, наплевав на Смещения, любуясь красотами.

Улыбка Беатрис угасла.

— Ронг, заткнись, не нагнетай, — Глеб обернулся. — Беат, веди. Я следом за тобой.

Гул не прекращался ни на секунду. Земля под ногами угрожающе подрагивала. Возможно близилась очередная подвижка планет?

— Быстрее! Надо успеть перейти мост!

Габаритные огни «Гесселя» уже скрылись за пеленой непогоды. Хотелось верить, что флайкар уцелеет, — для Глеба машина стала за эти дни вторым домом.

Осыпь камней, покрытая коркой наледи, вывела их к переправе через ущелье. Конструкция не принадлежала к логрианским технологиям, выглядела ветхой. Металлические балки протяжно поскрипывали. Ветер посвистывал в тросах.

— Перебираемся на ту сторону!

Скалы вибрировали все сильнее. Несколько новых трещин с грохотом прыснули по склону, сорвав небольшой камнепад. Обломок горной породы врезался в каскады замерзшей воды, выбив облако острых искрящихся осколков.

Один из тросов лопнул, хлестнул по гранитному выступу и повис, раскачиваясь.

Сразу за мостом начиналась старая дорога, проложенная во времена вторжения Омни. Она закручивалась серпантином, вела вниз.

Земля дрожала все сильнее, ощутимее. Мелкие камушки срывались в пропасть. Мост стонал и поскрипывал, грозя рухнуть.

Старая дорога сильно пострадала за последние дни. По сути, от нее остались лишь небольшие участки, подсказывающие направление.

Беатрис отключила аватар. Ее кристаллосфера двигалась на высоте нескольких метров, ведя постоянную разведку, предупреждая остальных о множестве опасностей, скрытых от взгляда. К ним относились завуалированные наледью расселины, ямы, заполненные снегом, да держащиеся на «честном слове» валуны, способные вызвать обвал или сход небольшой лавины.

Райбек плелся последним. Очевидно прижизненные привычки сохранились при оцифровке личности. Он не рвался вперед, постоянно ворчал, глядя под ноги, опасаясь споткнуться, хотя аватару такие случайности не грозили.

Первый час пути пролетел незаметно. Из-за ограниченной видимости и постоянных монотонных усилий Глеб и Ронг теряли чувство времени. Им казалось, что спуск длится уже несколько дней, а обледеневшие склоны попросту бесконечны.

Вибрации скал постепенно пошли на убыль, стих монотонный рокот, да и ветер унялся, — снег теперь падал крупными хлопьями, медленно кружа в стылом воздухе.

Глеб остановился тяжело дыша. Его лицо раскраснелось от холода.

— Беат?

Кристаллосфера одиночки тут же сформировала виртуальный образ.

— Я тут. Ближайшие сто метров вполне проходимы, дальше сканируется сеть расселин.

— Ты уцелеешь, если планета разрушится?

— Надеюсь.

— И каков же процент вероятности?

— Примерно пятьдесят на пятьдесят.

— Так не пойдет.

— Глеб, есть обстоятельства, над которыми мы не властны.

— Чушь. Тебе тоже нужен логр. Сможешь переписать матрицу своего сознания в кристалл?

Губы Беатрис тронула мечтательная улыбка. Ее юный пронзительный образ сейчас лучился счастьем.

— Ты этого хочешь?

Глеб сильно замерз. Система терморегуляции экипировки отказала еще минут тридцать назад. Элементы тиберианской брони покрылись разводами инея. Он ощущал изнуряющий холод и бесконечное одиночество, к которому подмешивались только два чувства: надежда и злость.