Александр Михайловский - Похищение Европы [СИ litres]

Хотя мы не хотели бы, чтобы нас по ошибке приняли за эсесовцев (или вообще немцев) на русской стороне фронта. Прочие, кроме немцев и их союзников, воспринимают солдат Гитлера примерно так же, как исчадий ада, хуже которых только сам Сатана. Англичане по сравнению с эсесовцами – сущие дети. Они хотя бы верили в одного с нами Бога (точнее, делали вид, что верили), а на самом деле их богом были золото и бриллианты, скрывающиеся в нашей земле. Это, конечно, тоже плохо – ведь алчность толкала островитян и на войну, и на преступления, и на жестокости; но СС совершают жестокости ради жестокости и зло ради зла, а нормальным людям подобного не понять. Я не могу себе представить, как можно служить Сатане, отдавая ему на заклание души живых людей, которые не сделали тебе ничего плохого, не прячут от тебя богатства или тайны. Нет, для меня это невозможно, и для моих парней тоже. Бессмысленные жестокости – удел кафров.

Здесь, в Италии, мы идем по следу отступающих СС, и, когда позволяет задание, с чистой совестью прихватываем за пятки этих гиен в человеческом обличии. Тогда мы радуемся, что они принимают нас за своих – таких же убийц, как и они сами, – и подпускают к себе на удар ножа. Мы в «Стормйаарс» мастера работать ножами, а русские в своем центре подготовки SPETSNAZ только отточили наше мастерство, так что обычно наши жертвы долго не мучаются. Но чаще мы натыкаемся на следы деятельности этих зверей в человеческом обличье. Если не знать, что это совершили такие же белые, как и мы сами, то можно подумать, что весь тот ужас, который нам довелось видеть не раз и не два – дело рук кафров-людоедов, устроивших массовые человеческие жертвоприношения. В Африке такое не редкость. Когда воюют между собой два черных народца, то нет таких жестокостей, каких они не совершали бы в отношении друг друга.

Эта новость так невероятна, что в нее не хочется верить, но немецкая СС и в самом деле приносит людей в жертву Сатане, уподобляясь при этом самым диким дикарям. Да как ни тяжко это признать, за то время, когда мы были интернированы, а потом повышали свою квалификацию, последователи Гитлера окончательно ступили на путь служению абсолютному Злу, с которого нет возврата обратно. Мы, «Стормйаарс», тоже далеко не ангелы, но нам противны убийства ради убийств, и именно поэтому мы перешли на сторону русских. Они-то смотрят на вещи трезво и дозу насилия отмеряют по мере сопротивления. К примеру, итальянцы вообще не стали сопротивляться, к ним и насилие применили в минимальной степени – только для того, чтобы переубедить некоторых деятелей, которые не захотели сразу бросать оружие.

Кстати, о русских и наших бурских делах. Перед отправкой на фронт я снова увиделся с госпожой Антоновой. Это было нечто вроде финальной политбеседы после завершения обучения или даже выпускного экзамена. В итоге мне было заявлено, что дело с нашей независимостью уже предрешено и даже, более того, русские со всей их мощью именно меня видят первым президентом независимой Южноафриканской республики. Когда я усомнился, что при наличии на родине значительно более опытных политиканов, которые кого хочешь ототрут от заветной кормушки, у меня получится взять и удержать власть, госпожа Антонова усмехнулась и сказала, что власть рождает либо винтовка, либо всенародное согласие (что бывает крайне редко), и что если будет надо, русские предоставят нам столько винтовок, чтобы политиканы и рта раскрыть не могли. Как это бывает, когда вокруг разброд и шатания, а седобородые старцы спорят между собой до хрипоты, мы проходили во времена англо-бурской войны. Потому-то наши отцы тогда и проиграли англичанам, что слушали не тех, кто разбирается в военном деле, а тех, кто с политическими целями самым ловким способом манипулировал цитатами из Библии. Ну да ладно; доживем до конца войны – увидим. Сначала требуется дожить до конца войны и благополучно вернуться домой, ну а потом уже будем решать (если понадобится, то с помощью винтовок), кто там будет властью. Как говорят русские – долг хорош платежом. Ох и задолжали нам некоторые господа – вроде Виллема Боты и капитана Рамзи, ох и задолжали…

А пока мы воюем здесь, в Италии, от своих действий не ощущая ничего, кроме гордости за хорошо сделанную работу. А еще мне понравилось спасать людей. Первый раз ощущение того, что все было сделано ПРАВИЛЬНО, я испытал еще тогда, когда, спасая кучку гражданских, поддался импульсивному порыву и увел своих людей на другую сторону фронта. Потом, уже тут, в Италии, возвращаясь с задания, мы проезжали через небольшую деревеньку, где эсесовцы сгоняли крестьян в сарай – скорее всего, для того, чтобы сжечь их заживо. Мы уже несколько раз натыкались на обгоревшие останки жертв подобных гитлеровских забав и знали – испуганным и умоляюще оглядывающимся по сторонам людям грозит ужасная гибель. Тогда я, ни секунды не колеблясь, подал своим парням тайный сигнал: «Внимание!!» и почти сразу же: «Работаем!!».

Мы выглядели такими же эсесовцами, как и они сами, поэтому убийцы сами подставились, подпустив нас на расстояние удара ножом. Схватка была коротка. Эти мерзавцы чувствовали себя хозяевами жизни и белокурыми бестиями, но по сравнению с «Стормйаарс», имеющими русскую выучку, они были просто бараны, попавшие на бойню. Когда все кончилось и люди, только что озиравшиеся по сторонам в смертном ужасе, вдруг увидели, что их мучители мертвы, я вдруг повторно ощутил то самое острое чувство, что все было сделано ПРАВИЛЬНО. В тот раз мы не могли остаться и защищать этих людей до прихода русских, поскольку наше задание требовало иных действий. Поэтому я – то на пальцах, то на языке врага (которым мало-мало владел деревенский староста) – постарался объяснить этим людям, что им надо уходить в горы, ведь возможно, что это не последние эсесовцы в этой местности. Я не знаю, спаслись те люди или нет, но хочется верить, что спаслись.

В этот раз все было почти так же. Солдаты в пятнистых мундирах, согнавшие все население городка на небольшую треугольную площадь перед старинной церковью. Сам храм был осквернен, а перед ним, прямо у входа, на высоком помосте стоял самодельный алтарь, грубо сколоченный из дерева, с потеками свежей крови. Жрецы в черных балахонах острыми ножами для жертвоприношений вспарывали грудные клетки обнаженным жертвам, чтобы извлечь еще бьющееся сердце. Низкий вибрирующий вой ужаса обреченных людей и аккомпанирующие ему удары в большой барабан пронзали душу ужасом, казалось, до самых костей. Черные жрецы уже попадали в плен к русским, и из их допросов было известно, что таким образом они пытаются поставить некий духовно-мистический щит против наступающих русских армий. Только на этот раз нам уже не надо было никуда спешить. Местечко Санта Мария Маддалена, где все происходило, как раз и было нашей целью. Точнее, нам требовалось взять под контроль не само местечко, а расположенные в его пределах шоссейный и железнодорожный мосты через реку По.