Константин Соловьев - Раубриттер (III. - Fidem)

- Демоны, - Гримберт ожидал, что Шварцрабэ улыбнется при этих словах, но тот не улыбнулся, - Ими завладели демоны.

- Не валяйте дурака! – рыкнул Томаш, - И без вас тошно! Как вспомню того парня, истыканного подобно дикобразу…

- Уверяю, я серьезен, как сборщик податей в последний день месяца. За последний час я успел ознакомиться с некоторыми версиями, они внезапно стали очень популярны. Вы слышали про Грессиля? Это демон, который выглядит как летающая ящерица с фиолетовыми крыльями как у летучей мыши, олицетворение кровожадности и злобы. Он наполняет помыслы своих жертв неутолимой яростью, заставляя терзать друг друга.

- Не видел я здесь ящериц с крыльями… - неуверенно пробормотал Томаш, -

Шварцрабэ развел руками.

- Если вам не нравится Грессиль, есть и иные варианты. Например, герцог Валефор, шестой владетель ада. Или губернатор Форас, что распоряжается двадцатью девятью легионами демонов…

Ягеллон осенил себя крестным знамением. Немного нервозно, как показалось Гримберту.

- Мы стоим на монастырской земле. Здесь демоны не имеют силы!

- Сир Гризео? – Шварцрабэ перевел взгляд на «Судью», - Кажется, пришло время вам взять слово. Помнится, вы сказали приору, тот, кто рыщет по Грауштейну, куда опаснее волка. И кто-то выпустил его. Я ничего не перепутал?

Гримберт мрачно усмехнулся.

- А у вас, оказывается, отличная память, сир Хуго.

- Незаменимое свойство за карточным столом, - без улыбки отозвался Шварцрабэ, - А теперь поведайте нам, о ком вы говорили. Кто рыщет в Грауштейне?

Последний вопрос он задал с вкрадчивой мягкостью инквизитора, но Гримберт ощутил в нем отголоски звенящей стали. Совсем не той ржавой стали, из которой состояла обшивка «Беспечного Беса». Скорее, того высоколегированного сплава, из которого делают бритвенно-острые стилеты для наемных убийц.

- Вы правы, сир Хуго. Это демон. Но не Грессиль, не Валефор и не Форас. Едва ли его имя встретится вам в «Малом ключе Соломона», Книге Товита или «Компендум Малефекарум». Его зовут Керржес. Кому-нибудь из вас приходилось встречать его? Может, вам, сир Хуго?

Шварцрабэ вздрогнул. Едва заметно, будто прикусил язык.

- Нет, черт возьми. Отродясь не бывал в Лангобардии.

Гримберт испытал слабое подобие интереса.

- Отчего вы решили, что он из Лангобардии?

- Это слово, которое вы произнесли… Керржес. Мне показалось, что оно из лангобардского наречия, с которым я мельком знаком, вот и подумал...

- Совершенно верно. С лангобардского языка это имя переводится как «кровавая пена на губах мертвеца». Керржес рожден не в аду, как прочие демоны, а там, в королевстве лангобардов.

- Отродясь там не бывал, - мотнул головой Томаш, - Слишком сыро для моих костей, я предпочитаю места поюжнее…

- И мне не приходилось, - Стерх из Брока высокомерно качнул головой, - Земля проклятых безбожников, где все пропитано ариманской ересью.

- Она не всегда была такой. Думаю, сир Ягеллон куда лучше меня мог бы объяснить суть противоречий между Лангобардией и Святым Престолом, но попытаюсь вкратце описать самое необходимое. Долгое время Папа снисходительно относился к арианству, полагая его отколовшимся осколком христианской веры, не заслуживающим сурового наказания. Но с каждым годом противоречия росли и ширились, появлялись трещины в догматах и литургиях, датах церковных праздников и предметах облачения… Это похоже на две сущности с разным генетическим кодом, заточенные в едином организме. Рано или поздно должен был произойти разрыв. И он произошел. Лангобардское королевство разорвало конкордат с Ватиканом, послав Его Святейшеству символический дар в виде изжаренного в масле Папского нунция. Святой Престол понял символизм этого послания.

- Зря вы прикидывались молчуном все это время, - заметил Шварцрабэ, - Вы недурно рассказываете истории.

Гримберт не обратил на него внимания. Сейчас его мысли занимало иное.

- Лангобардия оказалась отрезанным от франкской империи ломтем. Но так как ломоть был большой и богатый, неудивительно, что со временем он сделался точкой притяжения масс. Тех масс, которые по многим причинам пытались сторониться ока Святого Престола и когтей Инквизиции.

Ангельское лицо Ягеллона потемнело.

- Схизматиков, чернокнижников и дьяволопоклонников!

- Думаю, приор Герард целиком разделяет вашу точку зрения, - спокойно согласился Гримберт, - Но есть и другая. Которая говорит о том, что Лангобардия в скором времени стала центром великого множества самых разных культов, наук, верований, течений и сект. Оккультизм, генетика, эзотерика, микробиология, антропософия, теургия, герметизм, трансплантология, каббала…Все это образовало крайне причудливые и разнородные сплавы. Некоторые – безобидные, состоящие из философов и теологов, другие – весьма опасные.

- Ближе к сути! – одернул его Томаш, чей белесый выгоревший глаз нетерпеливо сверкал, - К какому из них относится ваш приятель Керржес?

- К опасным. К смертельно опасным.

- А вы неплохо разбираетесь в лангобардских порядках, - произнес Ягеллон.

И хоть он произнес это невыразительно, не вкладывая в слова особенного смысла, Гримберт ощутил неприятный ртутный холодок в гортани.

- Мне приходилось бывать на восточных рубежах империи. Как, кстати, и приору Герарду. Вы ведь знаете, что он был одним из штурмовавших Арборию? Ту битву еще назвали Похлебкой по-Арборийски.

Ягеллон и Томаш переглянулись, но никто из них не произнес ни слова. Молчал и Шварцрабэ, сосредоточенно разглядывавший носки своих сапог. Гримберт вдруг ощутил безмерную усталость - будто говорил не несколько минут, а добрый час. В горле запершило, как от глотка соленого раствора глюкозы из загубника.

- «Кержесс» - не демон. Это технология.

***

- Значит, «Керржес»… - Шварцрабэ поморщился, точно пробуя это колючее имя на вкус, - Что он такое?

- Самый кровожадный убийца из всех существующих. Нейро-агент. Своеобразный коктейль, обладающий инвазивным воздействием на человеческую нервную систему. У меня крайне смутные представления о его устройстве и принципе действия, но не думаю, что Святой Престол может похвастаться большим. Лангобарды удивительно ревностно относятся к своим технологиям.

- Так это что-то вроде боевого стимулятора?

- «Керржес» - это не боевой стимулятор. «Керржес» - это чистая демоническая ярость, превращающая человека в истекающую кровью машину для причинения боли. Не спрашивайте меня о том, как он устроен, я ничего не смогу вам сказать. Знаю лишь, что его активная часть каким-то образом внедряется в подкорку человеческого мозга, после чего учиняет там настоящую резню. От сложнейшей системы синапсов остается лишь примитивная в своем варварском устройстве схема. Сознание, память, личность – все это превращается в кровавые обрезки. То, что остается от человека, уже не способно рассуждать. И не пытается. В ответ на определенные раздражители «Керржес» заставляет уцелевшие нейроны мозга вырабатывать нечеловеческие дозы эндорфинов, от которых мозг в самом скором времени буквально закипает.