Константин Соловьев - Раубриттер (III. - Fidem)

Они все посмотрели на него, даже замерший опаленным могильным изваянием приор.

- О чем он говорит, сир Гризео?

Ладно, вздохнул Гримберт. Все равно когда-то это должно было случиться.

- «Керржес» не сожрал нас пятерых по той причине, что один из нас — его хозяин. Человек, который обладает над ним властью. Уцелей он один, когда все прочие обратятся в безумствующих психопатов, это неизменно навлечет на него подозрения инквизиции и Святого Престола. Так что он решил затаиться — до тех времен, пока не сможет покинуть Грауштейн.

Сочленения «Вопящего Ангела» негромко скрипнули.

- Один из вас. Я был прав. С самого начала — один из вас…

Мортира поднялась на несколько дюймов, отчего Гримберт смог заглянуть в ее огромный зев. Скорость нейро-передачи «Серого Судьи» невелика, едва ли он даже успеет что-то заметить, если…

- Опусти свои колотушки! - мрачно приказал Томаш. «Ржавый Жнец» занял боевую позицию по правую сторону от приора, его орудия тоже оказались угрожающе поднятыми, демонстрируя серьезность намерений, - Может, среди нас четверых и есть чертов убийца, да только из тебя неважный судья, и это ты уже доказал. Только попробуй выстрелить, и сильно об этом пожалеешь. Против нас всех тебе не устоять.

В его словах был резон. При всей своей устрашающей мощи едва ли потрепанный в бою «Вопящий Ангел» сможет справиться одновременно с такими противниками, как «Ржавый Жнец» и «Варахиил», пусть даже сможет списать со счетов «Беспечного Беса» и «Серого Судьи». А еще, с затаенным злорадством подумал Гримберт, он сам не знает, в кого стрелять. И отчаянно мучится выбором. Один шанс из четырех — не так уж много, учитывая, что его собственная голова висит на волоске…

Хронометр «Судьи» отмерил сорок пять секунд тревожной тишины. Пять фигур замерли друг напротив друга, изготовившись к бою. Гримберт ощутил предательскую слабость. Не в теле, которого он давно не чувствовал, точно то было бесполезным рудиментарным отростком. В мыслях. Даже поверхностный анализ схватки говорил о том, что ее результат окажется непредсказуем и, почти наверняка, плачевен для него самого, кто бы ни коснулся гашетки первым.

- У меня есть предложение, - когда Ягеллон заговорил, Гримберт ощутил мгновенный укол страха, ему показалось, что чьи-то нервы сейчас не выдержат, отреагировав на этот голос мысленной командой, - Наше положение весьма затруднительное. Его суть заключена в том, что мы боимся доверять друг другу. Раз мы не можем позволить никому из нас выступать судьей, надо обратиться за помощью.

- Сунуться в руки инквизиторов? - мрачно хохотнул Томаш, - Вот уж добрый совет…

- Лучше руки инквизиторов, чем снаряд в упор. Их меры подчас жестки, но они найдут убийцу. Мы должны обратиться за помощью. Возможно, это…

Гримберт не сразу понял, что треск, который он слышит в радиоэфире, это смех. Смеялся Шварцрабэ. Смеялся искренне, даже исступленно, точно вдруг забыл про наведенные на него орудия.

- Рад, что вы находите это положение смешным, - сдержанно заметил Ягеллон.

- Простите, господа… - Шварцрабэ с трудом перевел дыхание, - Я смеюсь не над вами. Предложение сира Стерха из Брока вполне уместное, как по мне, однако же в значительной мере устарело. Если вы уповаете на помощь Инквизиции или Святого Престола, вынужден вас расстроить. В ближайшее время монастырь Грауштейн не принимает гостей.

Томаш издал негодующий возглас.

- Что это вы такое несете, черт вас побери?

- Правильно ли я понимаю, что монастырская радиостанция расположена в той небольшой ротонде, что за рефекторием?

«Вопящий Ангел» со скрежетом развернул в его направлении свой шлем.

- Она пострадала.

- Разнесена в клочья, - спокойно заметил Шварцрабэ, - Вместе с оборудованием и обслугой. И, если мне позволено будет заметить, речь идет не о случайном выстреле. Тот, кто ее уничтожил, хотел сделать так, чтоб Грауштейн онемел.

Гримберту показалось, что «Вопящий Ангел» покачнулся. Ну и грохоту же будет, если такая махина обрушится вниз, невольно подумал он. Но «Вопящий Ангел» не упал – приор Герард вовремя вернул контроль над гироскопами и стабилизаторами.

- Диверсия… - пробормотал он, запинаясь, - Пока «Керржес» бесновался, пожирая несчастных в соборе, кто-то воспользовался случаем и уничтожил радиоцентр…

- Об этом я и толкую, - подтвердил Шварцрабэ нетерпеливо, - Взгляните правде в глаза, приор, если мы и можем просить у кого-то помощи, то только у небесного воинства, а мне бы не хотелось задерживаться здесь лишний час, уж простите меня за откровенность. Я уже видел достаточно чудес… Так что если вы сохранили остатки здравомыслия, распорядитесь открыть ворота – и я первым покажу пример, бросившись отсюда наутек!

- На пароме? – осведомился Ягеллон сдержанно.

- Что ж, если вам известны другие пути…

- Если вы планировали сбежать из Грауштейна на пароме, сир Хуго, спешу вас обрадовать. Кажется, впервые в жизни у вас появилось достаточно времени, чтобы задуматься о спасении вашей души и обратиться с молитвами к Творцу.

Из голоса Шварцрабэ мгновенно пропала смешливость.

- Что это вы имеете в виду, старина? – осведомился он сухо, - Какая-то из шуточек, которые понятны лишь выпускникам духовной семинарии? Вот что, я сыт по горло чудесами Грауштейна и собираюсь припустить отсюда со всей возможной скоростью, так что будьте добры, не стойте на дороге, а то…

- Парома больше нет.

- Что?!

- Вы и сами заметите это, если соблаговолите посмотреть в направлении вон того столба дыма. Превращен в обломки и, по всей видимости, догорает.

Гримберт пожалел, что Шварцрабэ в этот момент находится внутри доспеха – его вытянувшееся лицо должно было выглядеть весьма забавно. А вот «Вопящий Ангел» выглядел как угодно, но только не забавно. Его мортиры тревожно двигались из стороны в сторону, выцеливая то одного рыцаря, то другого. И всякий раз, заглянув в их бездонные зевы, Гримберт ощущал на спине липкую испарину. Кто знает, насколько крепки разъеденные проказой нервы?

- Диверсия… - это слово заклокотало в изъязвленном, усеянном заклепками, рту приора, - Пока «Керржес» терзал моих людей, кто-то хладнокровно уничтожил радиостанцию и паром. И это один из вас четверых.

- Запоздалое озарение! - огрызнулся Шварцрабэ, - Может, это вы сами и сделали, чтобы наверняка запереть убийцу в своем проклятом каменном гнезде?

- Вы смеете обвинять меня в этом?!

Гримберт некоторое время молчал, пытаясь сосредоточиться не на дерзких словах, а на собственном размеренном дыхании. Это было непросто, после напряжения боя воздух в кабине «Серого Судьи» был горячий и соленый, пот разъедал отвыкшую от солнечного света кожу. Время сказать, подумал он. Пока ситуация не накалилась до той степени, когда мы в самом деле начнем палить друг по другу. В этой игре я окажусь в самом скверном положении.