Константин Соловьев - Раубриттер [I - III]

- Но ты не сообщил об этом Ордену.

- Месяцем ранее без сомнения сообщил был. Но штурм Арбории что-то изменил во мне. Не снаружи, как болезнь, пирующая моими клетками. Внутри. Я потерял своих лучших братьев-рыцарей, уничтожил великое множество еретиков, но Орден дал мне понять, что недоволен моими действиями. Я спасал души, а капитул хотел, чтоб я спасал золото для его прелатов и землю для его будущих монастырей. Я начал изучать книги сам, не допустив к ним прочих братьев по вере. Это было истинное богатство, Паук! Такое, что в императорской казне не хватило бы золота, чтобы его приобрести!

Голос приора Герарда снизился до страстного шепота, перемежающегося бульканьем.

Еретик, с отвращением понял Гримберт. Вот, что стало с приором Герардом, верным сыном Святого Престола. Почувствовав себя брошенным своими же братьями, он нашел успокоение в ереси, приглушившей боль как душевную, поедающую его изнутри, так и телесную, пирующую его тканями.

- Сидя на там богатстве – и бежать из Арбории? Или ты думал, что в северном климате твоя шкура будет гнить медленнее?

Должно быть, это было слишком резко – приор Герард зашипел, будто кто-то проткнул его бугрящуюся вздутую кожу иглой, выпуская скопившиеся от разложения газы.

- Мне следовало попросить у сенешаля твой язык, пока Лаубер выковыривал глаза… Или ты в самом деле думаешь, что я по доброй воле отправился в Грауштейн? Чертовы святоши из капитула что-то заподозрили. Я не посвящал никого из рыцарей Ордена в свой секрет, только Томаш и Ягеллон знали правду, но они-то держали рты на замке. Скорее всего, кто-то из братьев донес на меня в капитул.

- Значит, так ты и заработал билет в Грауштейн?

Герард издал кислый хлюпающий смешок, похожий на плеск воды в прохудившемся мехе.

- Прямых улик против меня не было, но одних подозрений было достаточно, чтоб отправить меня в самый глухой приорат империи. Возможно, они думали, что холодный северный воздух наставит меня на путь истинный. Они не знали, что мне удалось прихватить с собой большую часть лангобардского наследия. Как и того, что некоторые технологии уже открылись мне. Где-то сложные и запутанные, где-то непредсказуемые, где-то по-дьявольски изобретательные, они были, без сомнения, еретическими, но главное – они работали!

- «Керржес».

- Да. Он. Дьявольская тварь, которую я сумел выдрессировать и поставить себе на службу.

- Чтобы натравить на беспомощных людей.

Приор Герард зашипел от злости.

- Нет, Паук. Чтобы натравить на Орден. Орден Святого Лазаря, который раз за разом швырял меня в огонь, а когда решил, что я утратил полезность – списал в утиль, как отработанный лабораторный материал. Орден, который алчно жаждет славы и власти, не заботясь о том, какой ценой они куплены… Для этого мне нужно было чудо.

- И ты сотворил его.

Герард засмеялся. Смех был неприятный, скрежещущий, и Гримберт поморщился при мысли о том, как трутся от этого смеха все железяки, скрепляющие лицо приора воедино.

- Да. Я сотворил чудо. Мироточащая пятка Святого Лазаря! Чернь любит подобные чудеса, они кажутся ей чем-то вроде бесплатной похлебки. Но на самом деле я рассчитывал не на чернь, мне нужны были другие паломники. Братья-рыцари Святого Лазаря, которые стали стягиваться в Грауштейн со всей империи подобно тому, как трупные мухи стягиваются на запах мертвечины!

Ты и сам мертвец, подумал Гримберт. Скалящийся от злости, ликующий мертвец, превративший Грауштейн в огромный некрополь.

- Почему «Керржес»? – спросил он напрямик.

Видно, его вопрос доставил удовольствие приору Герарду, потому что динамики «Вопящего Ангела» в ответ транслировали его негромкий смех.

- Только «Керржес» мог уничтожить то, чем дорожат подонки в чистеньких сутанах, которым никогда не приходилось вдыхать вонь человеческого мяса на горящих улицах. То, с чем не справились бы осадные орудия, ядовитые газы и реактивные минометы. Я хотел уничтожить раз и навсегда репутацию Ордена. Его доброе имя. Грауштейнское Чудо сделает это лучше бубонной чумы. Только вообрази эту картину… Десятки рыцарей-монахов по всей империи, недавно вернувшиеся из паломничества к чудотворной пятке, вдруг впадают в ярость и неистовство! По герцогствам и графствам вспыхивает беспорядочная стрельба, оборачивающаяся неисчислимыми жертвами! Кровожадные демоны с зеленым крестом на броне разносят в щепы своими орудиями дома и трактиры, постоялые дворы и крепости!..

- Твое проклятое чудо продлилось лишь три дня.

- Этого хватило, чтобы распустить по метастазы по всем кровяным потокам империи. По меньшей мере два десятка рыцарей покинули Грауштейн, неся в себе дьявольские дары «Керржеса». Я хотел выпустить в мир больше, куда больше, однако все испортил мальчишка.

- Франц Бюхер?

- Он самый. Эти чертовы сосунки, норовящие напялить дедушкины доспехи, все равно, что яйца, лезущие на сковородку. Они всегда причиняют одни только неприятности.

Гримберт вспомнил Франца – в тот момент, когда он был мечтающим о рыцарских подвигах юношей, владельцем «Стальной Горы», а не окровавленным чудовищем, беснующимся среди мертвых тел.

- В этом и была его вина? Слишком наивен?

- Слишком молод! – раздраженно бросил приор, - Слишком быстрый метаболизм в нервных тканях. То, что должно было длится несколько дней, у него прошло в считанные часы. «Керржес» слишком рано вырвался на свободу. Это порядком испортило мой план – пришлось вводить карантин и запирать ворота Грауштейна, оставив внутри многих братьев, уже зараженных лангобардской дрянью.

- Ты мог не запирать ворота Грауштейна. Позволить рыцарям покинуть его.

Герард вновь засмеялся. Этот хлюпающий звук напоминал звук лопающихся перезрелых виноградин под чьей-то тяжелой ногой.

- Мог бы. Но только не после того, как ты заявился в Грауштейн, чтоб тебя! Посуди сам – рыцарь без имени и герба, не открывающий своего лица, не испытывающий никакого интереса к чуду, но отчего-то присоединившийся к прочим раубриттерам. Мало того, обладающий некоторыми весьма интересными познаниями по части еретических практик Лангобардии!

- Ты… ты принял меня за шпиона.

- А за кого еще я мог тебя принять? – рыкнул приор Герард, на миг теряя самообладание, - За Святого Пантелеймона?

Гримберт издал небрежный смешок онемевшим горлом.

- В Грауштейне собрались десятки монахов-рыцарей. Любой из них мог быть шпионом капитула.

- У Святого Престола много ушей и много глаз, Паук, и далеко не все из них соединены с кровеносной системой Ордена Святого Лазаря. Есть прочие Ордена, которые годами интриговали против него, подтачивая и разрушая былую мощь. Есть кардиналы и епископы, ведущие свои партии, подчас столь же незаметные, как швы на шелковой мантии. Есть Ватикан, который пишет правила, но который далеко не всегда сам же ведет по ним игру. Есть Инквизиция, в конце концов…