Анатолий Махавкин - Наездник [СИ]

Я услышал яростный женский визг, увидел блеск стекла и на несколько секунд отключился. Очнулся от того, что мне промакивали рассечённую бровь, откуда весело бежал кровавый ручеёк. Состояние весьма напоминало такое же, у боксёра, пропустившего мощный удар. Интересно, что сказал бы командир, узнав, что его бойца вырубили стаканом?

Девушка.

Сделав «хэдшот», Муаррат удрала в свою комнату и закрылась на замок. Вернувшийся из разведки Иван сообщил, дескать «террористка» плачет и ругается не по-нашему. Вера тут же съязвила, что рыдания — это от стыда за скверный бросок, а ругань — на себя, потому как не смогла прикончить придурка с первого раза.

Придурком, естественно, являлся я.

Пока останавливали кровь, заклеивали разбитую бровь и зачем-то давали нюхать нашатырь, сестра повторила часть вводного слова, где напомнила, что Муаррат — совсем не Маша. И вести себя с ней следует аккуратно. Потом у меня поинтересовались, как бы лично я отреагировал в первый месяц после смерти жены, если бы кто-то сморозил нечто похожее на мою реплику?

Вопросов больше не возникало: я был придурком. И вдвойне, если собирался устанавливать контакты с этой дикой кошкой.

— Пойти извиниться? — угрюмо спросил я, рассматривая рожу в зеркале. Ну, блин, хоть на конкурс красоты!

— Саша, ты — совсем идиот или это у тебя от постоянных ударов по голове? — сестра вроде бы успокоилась и теперь мыла руки. — Попробуй всё же включит мозги. Хотя-бы чуть-чуть.

Так всегда говорила мама, когда я возвращался из школы и рассказывал про очередную совершённую глупость. Очевидно Вера тоже поняла, кого цитирует и на её губах появилась печальная улыбка. Да, вернуться бы в те времена, когда самой большой бедой была семиклассница, настойчиво игнорирующая красного шестиклашку…

Впрочем, а что существенно изменилось?

— И что делать? — растерянно спросил я.

Иван и Вера подмигнули друг другу, после чего якут удалился, пустив внутрь Степлера. Кот принюхивался и жадно облизывался. Всегда подозревал, что эта кровожадная тварь — людоед.

— А чего ты, собственно, хочешь? — спросила сестра и прищурилась. — Пока думаешь, я тебе могу объяснить, почему ты сегодня отведал стаканом. Понимаешь, всё то, о чём я говорила, прошло мимо твоих ушей. Ты увидел только свою Машу и напрочь забыл, что она давно умерла. Да, умерла, — Вера повысила голос и её лицо стало злым. — А мёртвые не возвращаются. Если ты желаешь вернуть Машу — топай к психиатру. А вот если решил добиться Муаррат, то четыре раза подумай своей башкой, прежде чем откроешь рот или что-то сделаешь. Запомни: это — другая женщина, совсем другая и у вас пока нет ничего общего. Продолжишь себя так вести — и не будет.

На следующее утро Иван сообщил, что Муаррат собирается навестить могилу своего Луарры и берёт его в качестве сопровождающего. Собственно, на этом настаивала Вера, которая считала, что молодые симпатичные девушки не должны ходить по лесу в одиночестве.

Пару раз за утро я встретил Муаррат, но она даже не покосилась в мою сторону. Лицо девушки казалось высеченным изо льда: такое же бело и безжизненное. Однако оба раза я ощущал на затылке давление, какое бывает при брошенном вслед пристальном взгляде.

Возможно просто казалось.

Потом разыгралась безобразная сцена.

Я пытался общаться с кусакой. Принёс дракону еды и поставил огромный чан перед дверью в сарай. Потом принялся транслировать самые что ни на есть дружелюбные мысли. Ну, по крайней мере пытался изобразить в голове то, что с моей точки зрения таковыми является.

Скотина охотно жрала, косилась на меня пуговками глаз и глухо чавкала. Внезапно я получил изображение себя с разбитой бровью, а после — себя же, но целующегося с демоном женского пола. Сначала до меня не дошло и лишь спустя полминуты я сообразил, что гад издевается.

«Иди и целуйся со своей Муаррат, — вот, что означало послание, — а она тебя за это — по мордасам!»

Я хрюкнул. Вот ещё только драконы надо мной не стебались! Одно радовало: в полученной мысли отсутствовала явная враждебность, как прошлый раз. Скорее — ирония.

Кусака до блеска вылизал миску и пихнул носом ко мне. Потом шумно испортил воздух и протиснувшись в дверь, трусцой направился в сторону реки. Кажется, где-то там дракон гадил.

От дома донёсся знакомый визг, и я даже вздрогнул, обронив пустой чан. Дракон остановился, наклонил голову и внезапно вновь прислал ту же картинку, где я целовался с демонессой. Будь я проклят, если теперь это не было чем-то, вроде совета.

Муаррат сцепилась с Верой. Иван стоял в стороне и хоть в его руках был карабин, кажется, якут не сильно надеялся на оружие. Лицо мужчины отражало желание оказаться где-нибудь подальше. На Марсе, например.

Я вздохнул, подобрал обронённую миску и направился выяснять, в чём причина очередного скандала. Одно становилось понятно: если мы когда-нибудь сойдёмся с Муаррат, то скучать однозначно не придётся.

Дело оказалось в том, что поход к могиле требовалось отложить. В посёлок приехал один из заказчиков лохматых свинок и желал лицезреть хрюшку. Следовательно, сестра и её личный ассистент уезжали до вечера, а одну Муаррат отпускать никто не собирался. Вплоть до закрытия под замок.

Намерившись непременно идти, Муаррат не собиралась ждать.

Дело шло к смертоубийству.

Потребовалось некоторое время, дабы уяснить причину, по которой приходиться выслушивать резкие неприятные звуки. А потом я, совершенно неожиданно для самого себя бросился в самый центр бушующего тайфуна.

— Давай, я её отведу.

Наступила тишина. Потом четыре мощных лазера испытали мою шкуру на прочность. Кожа дымилась, но удар держала. Меня слегка качнуло назад. Иван перекрестился, первый раз на моей памяти.

— Ты? — задумчиво осведомилась Вера и шмыгнула носом. — А ты дошкандыбаешь, на своих-то каличах? Идти-то пешком придётся, не забыл?

— Я с ним не пойду! — категорически заявила Муаррат и резко отвернулась. Тем не менее я успел поймать её быстрый изучающий взгляд.

— Останешься дома, — ответ у сестры вырвался так быстро, точно она заранее готовила именно эти слова. Да и выражение лица… Что-то тут было нечисто. — Так что выбирай: или — с ним, или — сидишь дома.

Муаррат зашипела, точно взбесившийся утюг, топнула ногой и сделала попытку ещё раз прожечь меня взглядом. Со стаканом у неё получалось намного лучше.

— Ну, я пошёл собираться, — с явным облегчением сказал Иван и пропал на такой скорости, словно включил форсаж.

В окне, около которого мы стояли, объявилась рожа Степлера. Кот наклонил голову. Послышалось досадливое: «Гав». Значит, моя четвероногая коллега по несчастью топталась под подоконником. Точнее — каталась.