Юрий Волков - Город сестёр [СИ]

Та успокоила:

— Нет никого. В селе какие-то бродят. А поблизости никого. Надо уходить. Нашумели.

— Разворачивай, Короткий, поехали.

Оглянулся.

Тьма уже обняла девочку, прижала её голову к груди и что-то бормотала. Ту била крупная дрожь.

Пашка успокоил Габри мощным импульсом самообладания. Скомандовал:

— Тьма! Правый сектор!

— Есть! — откликнулась Тьма. Оставила Надежду и вскинула автомат.

Когда миновали предательское поле пшеницы и поднялись на насыпь трассы, Скорый попросил:

— Короткий, остановись, будь добр.

Бабка заволновалась:

— Что такое?

— Дайте обсохнуть. Я взмок.

Ванесса поддержала:

— Я тоже.

Когда все немного успокоились, Пашка сделал «разбор полётов».

— Бабка, а как мы его пропустили? Ты, что? Ты его не увидела?

— Странно всё это, — отвечала Милка. — Я его, действительно, не увидела. Представляешь?

— Ментат — щитовик?

— Вероятно… А чего мы его не выпотрошили?

Пашка вздохнул.

— Да нечего там потрошить. Вся черепушка разлетелась по пшенице. Что-то мы с калибром переборщили. А? Короткий?

— Ты полагаешь, — спросил Короткий, — надо сделать спарку?

— Нет, надо возвращать корд на крышу. Этот Владимиров — монстр… Во-первых оставит нас без жемчуга, а во-вторых он очень медленно наводится на цель. У такой махины очень высокая инерция. По бронетехнике — да. Это чудный инструмент. Но по тварям — нет. Не пойдёт.

— Ну ладно, — с энтузиазмом согласился Короткий, — сделаем.

— Тьма, а ты чего это очередью поливала.

— Не довела переключатель впопыхах. А исправлять уже времени не было.

— Правильное решение.

Он поднял пулемёт и развернул сиденье. Заглянул через спинки.

— Надя… Габри, ты как?

Девочка сидела закрыв глаза. Пашка потрогал её за плечо:

— Надюша, как ты?

Та судорожно выдохнула:

— Ой, мамочка… Ой, мамочка… Я домой хочу…

— Таня, посмотри пожалуйста, она там не описалась.

— … Нет. Я уже могу её пожалеть?

— Да, Танечка, пожалей … Всё, Короткий, можем ехать.

Снова накатило чувство, что он едет куда-то не туда. Словно эта жизнь привиделась ему во сне.

Иногда тут в Улье на него накатывало такое. Вроде живёшь, что-то делаешь, куда-то едешь, всё нормально. И вдруг — тресь!! Будто смотришь на этот бардак и на самого себя в нём со стороны.

А со стороны, это полный пипец.

Пашка недоуменно огляделся. Господи! Где он?! Что он тут делает?!

Потряс головой… Прошло. Он сосредоточился на ситуации, и психика как-то приняла всё это окружающее его дерьмо за данность. Он снова стал «Скорым».

Надо поинтересоваться самочувствием Деда, а то как-то забыли про него. А Дед-то не прост, палил прицельно и без паники.

Повернулся к старикану:

— Дед, ты как?

Тот удивился:

— Что как?

— Ты вроде даже и не испугался.

— Ну почему же не испугался. Испугался, конечно.

— А вот интересно — сколько тебе лет?

— Ровно девяносто.

— А из какого ты года?

Дед недоуменно молчал. Явно не понял вопроса.

— Ну, какой год там у вас сегодня.

— Девяносто первый. Перестройка, мать её.

— У тебя дети? Внуки?

Все молчали, слушали диалог.

— Конечно! Я же не этот. Не голубой. Шестеро деток у меня. Два сына и четыре дочки. Вот бабка моя счастливая, не дожила до этого Райкиного безобразия.

Все удивлённо молчали. Только Ванесса спросила:

— Максим Севостьянович, а почему именно «Райкиного».

Дед в свою очередь удивился:

— Ну, так если она президент, Раиска-то Горбачёва, то чьё это безобразие?

Бабка протянула:

— Вооон оно как. Значит, есть и такой вариант…

— Дед, у тебя планы какие-то есть.

— Конечно, есть. Как не быть. Хочу понять, что за чудеса тут делаются. Куда я попал, и как тут люди живут.

— Нормальная задача.

Тьма продолжала обнимать Надюшку. Спросила:

— А ты, Надя, из какого года?

— Девяносто третий у нас год. Май.

— А как ты попала?

Но Ванесса её остановила:

— Танечка, не надо её об этом спрашивать. Это нехорошие воспоминания. Ни к чему.

Замолчали. Каждый видимо думал о своём.

Надя неожиданно сказала:

— Я, с братом, утром, пошла на Каму. Речка-кама. Сети поставить… Отплыли… И тут началось…

Девочка помолчала. Видимо собиралась с мыслями.

— Молнии. Небо чистое, а молнии везде. Грохот. Потемнело кругом. Мы присели в лодке. Испугались…

Вся бригада замерла. Не много в Улье имунных, которые видели момент перезагрузки. Обычно дело происходит ночью. Очень редкие случаи, когда кластер изымают из его родного мира среди бела дня.

— Потом завоняло чем-то прокисшим. Как-то сразу туман пошёл. Над землёй. А потом всё дрогнуло… Землетрясение… И всё. Затихло… Мы быстро к берегу. Домой. Прямо бегом. К окраине выбежали… А тут эти, на машине. Меня поймали… Да я и не убегала. Растерялась… А брат убежал.

Бабка прервала:

— Ладно, Габри. Не надо дальше рассказывать. Не трави себе душу.

Надежда маленько помолчала. Спросила:

— Так это получается, что я, настоящая — «там»?… А здесь ненастоящая?

— Нет, девочка, здесь ты тоже настоящая — ответила Ванесса.

Справа проплывала неспокойная Хрящёвка.

В селе стреляли. Сразу в нескольких местах. Как-то стало неспокойно на душе. Вроде бы — чего беспокоиться? Ну, стреляют и стреляют, обычное дело.

Короткий прибавил скорости.

Из переулка на окраину, в сторону шоссе, вылетел уродливый пикап. Пулемётчик из кузова лупил короткими очередями, куда-то в сторону жилья.

В пепелаце все напряглись, защелкали затворами. Дед приложил карабин к плечу и держал броневичок на мушке.

Но ничего экстраординарного не произошло.

Вояки на пикапе отстрелялись в кого-то, невидимого бригаде, развернулись и лихо нырнули обратно в село. Веселиться — довоёвывать. Ну, в принципе, и слава богу.

Пашка посмотрел вслед.

— Долбаный дурдом.

Километров через пять кластер закончился. Асфальтированная насыпь прервалась, как отрезанная острым лезвием. Короткий сбросил скорость, срулил вправо и покатил по степи. Шеф спросила:

— Бекас, я тут раньше никогда не была. Тебе местность знакома?

— В принципе — да.

— Тогда подсказывай.

— А тут и подсказывать нечего. Прямо — на юг. Впереди километров двадцать — двадцать пять — голая степь. Сначала холмы, а потом и вовсе каток.

— Ясно, — отреагировал Короткий.

— Потом-калыш. И село, и озеро Калыш. И Шоссе, поперёк нашего маршрута.

Бабка выгнала Короткого из-за руля и уселась сама.

— Отдохни.

И попилила по степному ландшафту выдерживая направление на юг.

По пути наткнулись на небольшую банду муров. У тех наверно в команде был сенс. Уж больно целенаправленно четыре машины вылетели на вершину холма. Но что странно — тут же суетливо развернулись, даже зацепили друг — друга бортами, и в темпе снова скрылись за тем же холмом.