Юрий Волков - Город сестёр [СИ]

Скотина выползла из леса на шоссе, остановилась, постояла неподвижно секунд пять. Седая грива поднялась дыбом, и по Улью прокатился низкий клекочущий рёв.

Внутренности у Пашки завибрировали под мощной звуковой волной. Он усилием воли подавил нарастающую панику. И через секунду подавил панику у всей бригады. Уходить от такой опасности надо спокойно и рассудительно.

Бабка гнала как на формуле‑1, шепотом складывая многоэтажный мат. Резина на кустарно отрегулированных развалом — схождением колёсах, задымилась.

Существо постояло на кромке леса, попереступало своей сотней ног, развернулось, и подалось на восток, в сторону моря черноты.

— Стой Бабка. Он уходит … Бабка, слышишь?! Останови, не гони, а то убьёмся где-нибудь нахрен!

Бабка затормозила луноход. Пашка заглянул через спинки сидений на своего шефа. Лица не видел, но руки, впившиеся в руль, побелели и подрагивали. Дугин отдельно плеснул начальнику спокойствия. Бабка, не поворачиваясь, сказала:

— Спасибо, Паша.

За ту минуту, что отрывались от скреббера, они упороли от леса километра на три. А то и на все четыре.

Пашка оглянулся назад, посмотреть-как там команда на уазике.

Те подлетели к багги и затормозили, подняв тучу пыли.

Якорь выскочил из-за руля и распахнул пассажирскую дверцу. Залез в салон и как-то странно там завозился. Потом, с Гунном, подмышки и за ноги вытащили из салона девушку, Янку — Зарю. Нехорошо вытащили. Как тряпичную куклу. Положили на траву, головой на колени Гунна, засуетились вокруг. Пашка просканировал её на скорую руку. Пробормотал:

— Да твою же мать!

— Что? — забеспокоилась Бабка.

— У девочки сердце остановилось.

Бабка скомандовала:

— Сиди! Не лезь!

Но из пепелаца уже вылазила Игла.

Она укорила Милку:

— Подруга, ты что, с ума сошла?! Там женщина умирает!

Пашка выметнулся из салона, подлетел к лежащей на обочине, белой как извёстка, девушке.

Следом выкатилась Тьма. Она выхватила из талисмана шприц и вколола Янке всё содержимое.

А Пашка оттолкнул сидящих перед Зарёй на коленях Якоря и Данию и положил руки на девичью грудь. Левое предсердие порвалось. Клапан не открылся. То ли от природы слабенький орган, то ли инфразвуком долбануло так мощно.

Ванесса присела с другой стороны и тоже констатировала:

— Разрыв сердца.

Очнувшаяся под спеком Янка тихо спросила:

— Я умру?

— Не знаю девочка, — откровенно ответила прямолинейная Ванесса.

Та обречённо закрыла глаза и слёзы потекли по вискам.

Пашка не дискутировал. Некогда. С полминуты он сращивал разорванный мускул. Сияние над его руками клубилось, потрескивало и шипело коронарными разрядами. Ванесса подсказала:

— Павел, под аортой ещё посмотрите.

— Это где?

— Дайте руку.

И Игла указала Пашке ментально на трещинку под сплетением крупных сосудов.

— Хорошо, Павел Дмитриевич. Теперь запускайте.

Скорый запаниковал:

— Ван… Игла, я не знаю как…

— Смотрите… Видите, вот здесь. Это предсердный узел. А это желудочковый. Сможете их активировать.

— Попробую.

Удалось только с четвёртой попытки. Оказывается надо было воздействовать не на собственную нервную систему, а на дублирующую её грибницу. Пашка плеснул туда энергии, и сердце заработало. Скорый проследил ещё немного за неровным процессом. Немного успокоил его. И орган мощно погнал кровь по организму.

Дугин попробовал растворить образовавшиеся сгустки в капиллярах. Получилось. Минуты полторы он исправлял последствия сбоя кровеносной системы. Сил на эти, вроде бы мелочи, ушло огромное количество. Девушка порозовела и ровно задышала. Открыла глаза, прошептала:

— Говорят, перед смертью всегда легко становиться.

Пашка усыпил её на всякий случай. И от перенапряжения потерял сознание. Успел почувствовать, как его голову подхватила Тьма, не дала ему брякнуться мордой на гравий.

Очнулся в машине, полулёжа на своём сиденье. У губ тут же появилась фляжка. Хлебнул, посмотрел. Над ним склонилась его Танечка. Он попытался встать, но она прижала его к креслу:

— Лежи, Пашенька, лежи. Полежи ещё немного. У тебя вон — губы синие. Лежи, миленький.

— Как там девочка?

— Вроде нормально.

— Пойду, посмотрю. Дай ещё хлебнуть.

Встал, кряхтя, как старый дед. С трудом вылез из пепелаца и поддерживаемый Тьмой, побрёл на дрожащих ногах к бригаде Якоря. Следом потянулась вся Бабкина бригада. Только Короткий остался за рулём, на всякий случай. Из уазика выскочил Гунн, подставил плечо с другой стороны и, вместе с Танечкой, почти волоком приперли «лекаря» к «пациентке». Усадили рядом с больной.

— Ну, как она? — волновался Гунн.

Дания, с распухшим от слёз носом, с надеждой смотрела на Пашку.

— Сейчас.

Скорый сосредоточился на даре. Осмотрел девочку. Нормальное здоровье! Он аж улыбнулся:

— Нормально. Всё нормально, ребята.

И разбудил Янку.

Бригада Якоря набросилась на неё:

— Как ты? Что-то болит? Все нормально?

Дания протиснулась между сиденьями, обняла девушку и заревела в голос.

Янка — Заря осмотрелась удивлённо, поводила плечами:

— Я что, не умерла?

— Ладно, — сказал Пашка, — вы тут разбирайтесь, плачьте, радуйтесь и всё такое. Нам ехать пора.

Ванесса предупредила:

— Девочка, у тебя сердце слабенькое, тебе нельзя в рейды.

— Я знаю. Я думала — Улей все исправил.

Тут подошла Бабка. Строго спросила:

— Якорь, кто тебе эта девочка?

— Как, «кто»?! Подруга… Нет — нет. Не в том смысле… Ну… Ты поняла.

— Меня интересует такой вопрос. Кто несёт ответственность за этого ребёнка?

Якорь нахмурился:

— Я за неё отвечаю. Я, Бабка, больше её в рейд не возьму, слово даю.

— Ну, это-то, как раз, твоё личное дело. Я что хочу сказать… Посиди Скорый, пока я поговорю… Так, вот. Если ты за неё отвечаешь, то ты и будешь платить за её лечение.

Якорь, никак не ожидавший такого поворота событий, открыл рот.

— Ты видишь, — продолжала строго шефиня, — что у меня знахарь чуть ласты не склеил, вытаскивая вашу девочку с того света?

— Ну, да… Бабка, я всё понимаю… Я готов платить… Я буду должен. Сейчас у меня пусто… Но я заплачу… Говори сколько.

— Много, Якорь. Очень много. Ты столько и за тысячу дней не найдёшь… У меня к тебе деловое предложение. Ты и твоя бригада забудете про этот случай. Никто её, — Бабка ткнула пальцем, — не лечил. Она и не болела… Но если информация где-то выплывет, то я с тебя с живого не слезу. Ты у меня каторжником станешь. Ты, кстати, ещё за досрочно погашенный кредит мне должен. И за буксировку твоего сарая. Так что — вот.

Посмотрела внимательно на бригадных.

— Вот такая форма оплаты… Ну как? Мы договорились?

— Да! — заторопился Якорь. Наверно боялся, что Бабка передумает. — Бабка, мы — могила. Слышали бригада? Ничего этого небыло. Запомните — ничего…