Юрий Волков - Город сестёр [СИ]

— Ты считаешь, что лучше всех знаешь — что народу хорошо, а что плохо? Ты считаешь, что народ тупое быдло, не способное понять своей выгоды? Алмаз, не скатывайся в Андроповщину…

— Я знаю — знаю, кто такой Андропов. Только я хочу спросить. Если каждый гражданин будет сам себе защитник, а также — следователь, судья и палач, то зачем нужна власть?

Пашка начал злиться:

— Так ты заботишься о том, чтобы сохранить свою власть? На интересы населения тебе наплевать?! Алмаз, это плохая тенденция. Это прямой путь к революции.

— Не городи ерунды. Мне нужно просто, чтобы всё было по закону.

— Алмаз, если… По этому закону… Горожане должны терпеть грабежи, воровство и поборы, то это плохой закон и его надо менять. Для этого ты тут и сидишь.

Оба замолчали. Разговор явно зашёл в тупик.

Наконец Алмаз высказался:

— То, что Бабкина бригада уничтожила банду головорезов, за это вам конечно спасибо. Но, Скорый, я вас прошу… Я не приказываю, я прошу… Как-нибудь поделикатней. Не вот так вот — напоказ. Пойми — сохранение власти и её авторитета, и в твоих… То есть, и в ваших интересах.

— Да знаю я, — вздохнул Пашка. — Там два фактора было. Первый, это дефицит времени. Некогда было с трупами возиться, вывозить их втихую куда-то. А второй… Это всё же — демонстрация силы. Чтобы всем сукам стало понятно — в случае чего, мы можем и вот так…

Снова помолчали. Потом Алмаз поинтересовался:

— А что там на самом деле произошло?

— Они пришли грабить Гоги. Сначала одиннадцать человек. Начали стрелять. Мы их всех порешили.

— Всех, кроме Кисы…

— Да. Киса — женщина. И она внезапно влюбилась в Гоги. Хе — хе. Женщин в Улье и так мало… Потом те снова припёрлись, уже всей бандой. Пришлось их, всех, без разбору… Вот так вот… Мы только защищались.

— А вот интересно… На них нет никаких следов. Мужики просто умерли и всё… Как это?

— Ментальный удар. Дальше без комментариев.

— Значит — Мария Максимовна постаралась. Понятно… Всё же она молодец… Ну, ладно. Завтракать будешь? А то я с утра не евши.

— Нет, спасибо.

И Скорый ушёл. Подался на склад к Гоги.

Там уже Беда с Янкой — Зарёй, колдовали с бумагами. Весь стол в конторе был завален товарными книгами.

Гоги обслуживал клиентов, мужчину с женщиной.

Пашка тихо поздоровался и указал глазами на дверь комнаты персонала:

— На месте?

Гоги покивал.

Пашка пошёл лечить Галю.

Та лежала на диване и читала книжку. Увидела Пашку, насторожилась:

— Привет. Ты чего?

— Полечу тебя немного. Ложись поудобней.

— Ты что — врач?

— Тьфу ты… Ложись, я сказал, поудобней, а то вырубишься и брякнешься с дивана.

Галя поджала губы, но послушалась.

Скорый выключил её сознание и, минуты за две, зарастил сначала рану на плече, потом исправил коленный сустав. Изрядно хлебнул живца, и разбудил женщину.

— Ну что… Вставай.

Киса со страшной недоверчивостью смотрела на знахаря.

— Вставай, вставай. Нечего валяться.

— Отвернись.

Пашка отвернулся. Сзади зашуршало, потом заматерилось.

— Твою мать! Это как?! Ты что знахарь?

Пашка повернулся.

— Да. Немного знахарь.

— Отвернись!!

Пашка снова отвернулся.

— Всё, поворачивайся.

— Ага. А ну-ка присядь. Хорошо. Пошевели рукой… Да не так. Согни её в локте. Что чувствуешь?

— Ничего не чувствую. Как новая.

— Ну и нормально. Только форму смени на простой камуфляж, а то, блин, как в плохом боевике сниматься собралась.

И ушёл.

Он шёл не спеша по утреннему городку, великодушно позволив себе расслабиться.

Направился в местный храм.

Стандартное трёхнефное культовое сооружение. Откуда оно взялось в этакой глуши, Бог его знает. Завести сюда стройматериалы для постройки, наверняка стоило бешеных денег. А мастера — строители обошлись ещё дороже.

Внутри никого не было. Чистота и тишина.

Пашка покашлял. Из ризницы вышел священник в чёрной рясе, с большим крестом на груди.

Стандартный такой священник. Большая лысина, седая борода лопатой и небольшой животик. И достаточно умное, чисто русское лицо, с картофелиной носа.

— Я тебя слушаю, сын мой. Решил помолиться, придя в обитель Бога?

— Нет, святой отец. У меня нет времени на молитвы. Я хотел спросить. Как тут насчёт свадеб?

— Ты хочешь сочетаться браком перед лицом Господа?

— Сказать честно, то… Скажем так — моя дочь выходит замуж. Мне бы хотелось, чтобы этот день ей запомнился.

— Знаете, я тут служу уже сорок с половиной тысяч дней. И ни одной свадьбы. Представляете?

— Ну, тогда мы будем первыми. Давайте обговорим условия и порядок. Я, сказать честно, не силён в церковных обрядах.

Поп молча ушёл. Через минуту вернулся с толстым фолиантом.

— Это метрическая книга. Совершенно пустая. Ваша запись будет первой.

Он улыбнулся:

— Я думал — ничего подобного уже не дождусь.

Потом отложил книгу на скамейку, вытащил блокнотик и авторучку.

— Назовите мне имена новобрачных.

— Жених — Роман Павлович Вольный. Год рождения… Даже не знаю. Родителей нет.

— Ничего страшного. Здесь это не имеет значения.

— Невеста — Мария Максимовна Карманова. Тоже сирота.

— Так вы не её отец?

— Нет. Я её… Опекун.

— Понятно. Когда вы хотите провести торжество?

— Дня через два.

— Хорошо. Я успею подготовиться. Скажите, а вы веруете?

Пашка удивился такому вопросу.

— Скажите лучше — сколько будет стоить торжество?

— Церковь венчает бесплатно. Но если вы пожертвуете например двадцать «чёрных», то это как? Приемлемо?

— Да, это вполне приемлемо.

— Скажите, а кто будет исполнять обязанности родителей.

— От невесты — я. Дугин Павел Дмитриевич. От жениха — Сергейчук Мила Львовна.

Отец Ефрем записал.

— Мила Львовна?… Подождите… Это Бабка?…

— Да, это Бабка.

— О! Это прекрасная женщина. Вы знаете, что она строит приют?

— Мы вместе его строим.

— Богоугодное дело вы затеяли. Но вы так и не ответили. Вы верующий?

— Я не знаю, во что верить, святой отец.

— Как «во что»? — Удивился поп, — в Господа — Создателя и в Христа — Спасителя нашего.

Пашка откровенно засмеялся.

— А вы уверены, что именно Господь наш создатель?

Отец Ефрем строго спросил:

— А кто же ещё? Вы можете назвать другого создателя?

— В принципе — да. Могу. Но… Мне некогда вести теософские беседы.

— Я прекрасно понимаю, что для вас свадьба это не божественный обряд, а символическая церемония. Вы её делаете не для Бога, а друг для друга. Ну и ладно… Только скажите мне, как вы думаете — это место… Что это? Рай? Ад? Чистилище?

Мужику явно хотелось поговорить.

Скорый ответил:

— Ни то, ни другое и ни третье.

Священник горько поморщился:

— Да. Действительно. Как-то всё это не соответствует писанию. Видимо Бога тут нет.