Юрий Волков - Город сестёр [СИ]

Сначала мозг восстанавливал элементарные вещи. Кто он? Имя? Фамилия?… Пол, бля? Пашка глупо хихикнул. Потом вспомнил, что он знахарь и начал обследовать свой организм.

Диагноз: Множество внутренних кровотечений. Тяжёлое сотрясение мозга — две гематомы. Где это он так два раза башкой треснулся? Трещина в голени, уже зарастающая. Вывих ступни другой ноги. Проникающих ранений нет. Всё остальное конечно мелочи. Такие повреждения в Улье — пустяки. Незначительные недоразумения. Влил в повреждённые органы силу, и проследил за процессом восстановления. Надо бы что-то сожрать…

Воняло тухлятиной и мочой.

Осторожно попробовал пошевелиться. Руки за спиной связаны. Ноги? Ноги свободны.

Ну, что же. Пашка смотрел всякое кино и вспомнил, как герои фильмов переводили руки вперёд.

Лёжа на боку, он попробовал просунуть ноги в кольцо связанных рук. Получилось. И довольно легко.

Сел, пошарил вокруг, поискал свой рюкзак — пусто. Пистолеты тоже исчезли. Бронежилёт и каска остались на нём.

Только встал, как открылась дверь, заставив его зажмуриться от света.

Стало понятно, что он валялся в пустом автомобильном фургоне. В отрубе был недолго, до вечера ещё далеко. На полу чернела старыми пятнами засохшая кровь.

Руки связанные пластиковыми наручниками — стяжками, затекли.

Он огляделся. Вдоль стен фургона тянулась труба — поручень. Пашка сразу понял, что к этой трубе пристёгивали наручниками пленников.

В раскрытую дверь смотрели три человека. Два мужика в тяжёлых брониках и одна высокая брюнетка, с красивыми чертами лица. Симпатичная баба, но с таким спокойным и равнодушным холодом во взгляде, что как женщина она уже не воспринималась.

Как опасный человек и беспощадный противник — да. Как женщина — увы.

Она кивнула на него головой, приказала мужикам:

— В штабную.

И спокойно пошла к бронированному шестиколесному автобусу.

Один из мужиков, усатый боец, поманил его пальцем.

— Выходь, хлопец.

Пашка медлил.

— В колено пальнуты? — поинтересовался усатый.

Пашка понял. И полез из загаженного кунга.

Молодой боец, в горке, возмутился.

— Я же ему руки за спиной стянул!

Хохол заржал.

— Не смиг визнаты дупу вид писуна!

И толкнул Пашку прикладом в спину.

— Пийшов, погань.

Пашка пошёл. А что оставалось делать?

Подумал — надо как-то выпросить пожрать. Силы подорваны самолечением… Кроме того он кое-что придумал. Если его дар восстанавливает чужие организмы, даже на расстоянии, значит что? Правильно. Тогда он сможет и портить эти самые организмы.

Выходит, сейчас его мозг — главное его оружие.

Самое время поэкспериментировать. А начнём — с начальства.

Его грубо приподняли за шкирку броника и закинули в раскрытую дверь передвижного штаба. Мадам начальница строго спросила:

— Почему жилет не сняли?

— Водну хвылынку, — залез следом хохол. И стащил с Пашки броник и каску.

Пашка за пару дней так привык к бронежилету, что почувствовал себя как-то… голым.

— Привяжите его к стулу, — мадам протянула хохлу рулон коричневого скотча. — Только сначала стяните руки сзади.

Хохол резанул наручники ножом, достал новые и застегнул их на Дугиных руках за спиной. Пашкины ноги притянули к ножкам железного стула, привинченного к полу. Руки примотали к дужке спинки. Дама одобрительно кивнула, и мужики вышли, захлопнув дверь. В автобусе никого не осталось… Значит баба — ментат. Сама будет допрашивать, сама отделять ложь от правды. Насколько сильный ментат? Наверное не очень. Хорошего специалиста в боевую операцию не пошлют. Хорошо, что ботинки не сняли, пальцы на ногах будут целы. Пашка усмехнулся.

— И что в этой ситуации смешного? — брезгливо спросила дама.

— Да это я так… Своим мыслям. Простите, а как к вам обращаться?

— Ко мне никак не надо обращаться, — по-прежнему брезгливо ответила дама. — Вы будете просто молчать. И говорить только то, что я спрошу. И тогда, когда я разрешу.

Пашка дёрнул плечами. Мол, молчать, так молчать. Осторожно просканировал женщину. Как и у всех в Улье — абсолютно здоровый организм.

Женщина села напротив, в офисное кресло намертво присобаченное к полу.

— Ну-с, приступим. Имя, фамилия, отчество… Говорите.

— Скорый, — коротко ответил Пашка.

— Меня не интересуют ваши клички. Имя, фамилия, отчество. Говорите.

— Так я же и говорю — Скорый.

Дама не спеша встала, взяла со столика кастет, и, хорошо поставленных хуком, врезала Дугину в челюсть. Удар вышел не по-женски тяжёлый. Пашка тут же проверил — в кости трещина. Вот сучка! Больно-то как!

Спокойно усевшись в кресло, нога на ногу, женщина продолжала:

— Я прошу вас назвать ваши настоящие фамилию, имя и отчество. Говорите.

Пашка понял, что дама не остановится ни перед чем.

— Дугин, Павел Дмитриевич.

— Уже хорошо. Я рекомендую вам сотрудничать со мной. Во избежание более тяжёлых травм. Давайте продолжим. Где вы были шестьдесят дней назад?… — подождала, — Говорите.

— Дома, — откровенно признался Пашка.

Женщина поняла, что тот говорит правду. Ментат.

— То есть, вы появились в Стиксе недавно… Сколько времени прошло?… Говорите.

— Четыре дня.

Женщина надолго задумалась, сложив руки на груди.

Пашка кашлянул.

— Простите, а можно…

— Молчать, — спокойно скомандовала дама.

Пашка расстроено вздохнул.

Наконец его следовательница ожила. Наклонилась поближе.

— У Бабки… У той женщины, с которой вы перемещались по Стиксу, есть нечто…

— Карта, — подсказал Пашка.

Дама даже не оскорбилась на то, что он заговорил без разрешения. Она оживилась.

— Да, вы правы. Меня интересует некая карта. Вы её видели? Говорите.

— Да, видел. Только…

— Молчите. — опять скомандовала женщина.

Пашка успокоил мозг и начал погружать его в сон.

— Что? — забеспокоилась дама. — Вам плохо? Говорите.

— Да я же всё время пытаюсь сказать. Мне надо что-то съесть. И живец. Я теряю сознание.

И он увёл себя в беспамятство. Если бабе нужна информация, то уж пусть подсуетится.

Очнулся от того, что его хлопали по щекам.

Над ним навис молодой парень, шлёпавший его по физиономии.

— Подъём, боец. Обед.

Пашка застонал. Выпрямился на стуле. Потер руками физиономию. О! Руки развязаны.

Перед ним на столике стоял поднос. На подносе открытая жестяная полукилограммовая банка с красной икрой, нарезной батон и здоровенный кусок сыра. Рядом лежала его фляжка с живцом.

Он быстренько всё это смёл, пока не отобрали, черпая икру куском хлеба и ломая сыр и хлеб руками. Запил живчиком, и сразу почувствовал себя намного лучше. Говоря бабкиным языком подумал.

— Так. Ладно… Теперь повоюем, — крикнул — Эй! Кто там!