Юрий Волков - Город сестёр [СИ]

Из будки заорали:

— Ну что?! Что?!

Дверь открылась. В проёме стоял здоровенный мужик, по пояс голый.

— Чё надо, уроды, мать вашу?

Шило ухватил бугая за ногу и выдернул, как пробку, наружу. Бедняга, опрокинувшись, треснулся затылком о металлический порог и, пролетев метров пять, приземлился на спину.

Скорый заскочил внутрь. Из яркого дня в темноте кунга Пашка ничего не видел. Он крикнул:

— Надя! Надя, ты где?

Из угла с мукой застонала женщина. Скорый пошел на ощупь на голос.

И тут ему врезали в переносицу так, что он опрокинулся на спину и укатился в угол. Схватился было за стволы, но побоялся попасть в пленницу. Его снова ударили, ногой, тяжёлым армейским ботинком. Рёбра хрустнули, боль пронзила весь правый бок.

Глаза привыкли к темноте, и от следующего пинка он ушёл, откатился вправо, в глубину фургона. Попытался резко вскочить, но резко не получилось. Сзади, по голове ударили чем-то тяжёлым. Хоть и со скользом, но в голове помутилось и перед глазами заплясали золотые мушки.

Пашка лягнул пяткой назад, за спину и попал. А тот, что стоял прямо перед ним, с перекошенной от ненависти рожей, вдруг нелепо взмахнул руками, вздрыгнул в воздухе ногами и вылетел через дверь на улицу. Тут же в проём протиснулся Шило.

Скорый повернулся к тому, что напал сзади. Мужик, со спущенными до колен штанами, стоял, прислонившись к стойке двухярусной кровати и зажав ладошки между ног, скулил.

— Сука… Прямо по яйцам… Убью, тварь… Убью…

Пашка, от всей души врезал мужику в челюсть.

Этот спонтанный кастрат рухнул на пол, успев сказать — Пида…! — И выключился.

Пашка оглянулся. На кровати сидела, сжавшись в комочек, натянув на себя простынь, молоденькая девушка. Скуластенькая, такая, слегка раскосая. То ли буряты в родне, то ли якуты…

— Наденька, всё кончилось. Всё в порядке. — присел рядом Пашка. — У тебя есть во что одеться?

Девушка судорожно вздохнула.

— Н-нет… в-всё порв — в — вали.

Шило, стянул с бессознательного насильника сапоги а следом камуфляжные штаны. Протянул девочке.

— Одень пока это. Потом подберём подходящие.

Мужики отвернулись.

Сзади пошуршало, потом Надежда сказала:

— Я в — в — всё.

Она стояла у кровати, в здоровенных штанах, сверху завернутая в простыню и босиком.

— Пошли на выход.

Пашка осмотрел своим даром пострадавшую, плеснул здоровья. Шило спрыгнул на траву и, протянув руки, поймал спускавшуюся Надежду.

Женщины ахнули. Девочку истязали. Лицо опухло от побоев. Руки местами порезаны а местами прижжены, видимо сигаретами.

Пашка спросил:

— Это так по всему телу?

Надя, не поднимая глаз от земли, покивала. Сморщилась. Заплакала.

— Ну, суки. — Пашка двинулся к троим побитым бойцам, которые стояли на коленях. Руки, связанные ремнями — за спиной.

Спросил у Короткого:

— А третьего где взяли?

— В кабине сидел.

Шило уже выволакивал из фургона за ногу тело четвёртого насильника. Волок его хуже, чем мешок с картошкой. Бросил небрежно рядом с подельниками, деловито перевернул тело на живот. Бабка подала пластиковые наручники и бедолагу «заковали».

Танечка потянула Пашкину голову вниз.

— Наклонись, я не достану.

Обработала рану перекисью и хотела бинтовать. Пашка остановил:

— Не надо, Танечка. Я сам. Некогда.

И импульсом остановил кровь.

— Не волнуйся, всё нормально.

— Какой, к чёрту нормально! Ты — бледный!

— Это я от злости.

И вот тут за Надеждой не углядели.

Она подошла к Короткому, резко выхватила у него из ножен тесак и с криком рубанула по голове того, что лежал в одних трусах, без сознания. И тут же, без перехода, врезала сбоку по стоящему рядом на коленях лысому бойцу. Голову практически отрубила.

Пашка ещё подумал — хорошие ножики у бригады.

Короткий метнулся, ухватил двумя руками Надежду за предплечье и остановил третий удар, вывернув из её рук мачете. Ту колотило.

К ней сразу подошли Мазур, Бабка и Мария и, обняв и что-то наговаривая, повели в пепелац.

Два трупа. И двое связанных мужиков.

Один, скребя ногами по траве, на заднице, спиной вперёд, отползал от ещё бьющихся в агонии тел. Второй спокойно смотрел на происходящее, как будто его это не касалось.

Пашка вынул ствол, пошел к тому, что сидел в кабине. Тот зачастил:

— Мужики, я не причём. Я только водила. Я ничего не делал. Богом клянусь. Я тут не при чём.

— Беда! Подойди пожалуйста. Посмотри на этого. Он правду говорит?

И к водиле:

— Повтори.

Тот снова затараторил:

— Девушка… Беда… Я ничего не делал. Они меня наняли с машиной. Я в кабине сидел.

— Да, — покивала Беда, — этот не врёт.

Пашка повернул шофёра спиной к себе и резанул по ремню, освобождая ему руки.

— Свободен. Теперь с тобой.

Здоровенный мужичина заржал:

— Со мной?! Ты смотри какой! Герой, бля, нашёлся! Ты ещё за этот цирк ответишь, перед кем надо! Понял?!

— Всё, Машенька, спасибо, иди.

Пашку трясло от злобы. Хотелось медленно порезать наглую суку на куски.

— Ты знаешь, на кого я работаю?! — не унимался бугай. — Что ты мне сделаешь?! Убьёшь, что ли?!

Пашка повернулся и направил на него пистолет.

— Да, убью, — вздохнув сказал Пашка, и два раза выстрелил в мужика. В пах и в коленку.

Тот завопил от боли.

— Ты что сука!.. Ты что делаешь?!.. Ты что беспределишь, пидар?!

У ворот охрана заорала. Двое побежали к месту происшествия.

Пашка поднял ствол повыше и нацелился в лоб.

— Э-э! Мужик! Ты чё?! Давай договоримся! Ты, кончай!

— Кончаю, — сказал Пашка и нажал на спусковой крючок.

И тут же Бабка закричала.

— Все сюда! Быстро! Быстро, мать вашу!

Пашка подбежал к машине. Пепелац уже стоял, прикрывая место происшествия от невольных свидетелей.

— Все видели, как последний кинулся на Скорого?!

— Он же связанный, — возразил Шило.

— Он его пытался укусить. А ты, — она ткнула пальцем в Скорого, — ты просто испугался. Понял?! Идиот!

Потом, уже спокойней, добавила:

— А мы здесь совершенно не при чём. Не хватало нам ещё группового.

Скорый объявил:

— Так, всё. Я пошел сдаваться. Бабка, ещё откорректируешь показания.

Уложил пистолеты в кобуры. Кобуры снял с ног, отдал Тьме и начал стягивать броник.

— Я бы тебе откорректировала! Ох, я бы тебе так откорректировала!.. — Неистовствовала Бабка, потрясая кулаком у Пашкиного носа. — Ладно. Всё сделаем. Не первый раз. Только спокойно там. Больше не глупи. На рожон не лезь. Понял?! Скорый, ты понял, что я сказала?!!

— Бабка, я понял, не волнуйся.

От ворот подбежал Гравёр. Следом ещё один боец.

— Вы что тут?! Рехнулись?! Скорый, ты что сделал?! Это же самосуд!

Пашка вздохнул.

— Они девочку насиловали.

— Ну, так надо было сообщить! Девочке простительно. Она — пострадавшая! Но ты!..