Юрий Волков - Город сестёр [СИ]

— Такую примитивную, как у тебя? — усмехнулась Маша. — Конечно потяну!

Пашка просканировал сидящую рядом Надежду.

Девочка была подавлена. Полыхала чувством вины и самоуничижения на фоне тяжёлой, чёрной депрессии.

— Приедем домой, надо будет поправить ребёнку психику, — подумал Скорый. А пока плеснул немного спокойствия.

Беда выглянула меж спинок сидений.

— Надежда, ты вот об этом даже не думай. Поняла? У тебя впереди всё будет хорошо.

Девочка тихонько ответила:

— Нет. Не будет хорошо. Кому я теперь нужна? Как я домой вернусь? Такая…

— Скорый, может усыпишь её? — спросила Бабка.

— Да, действительно, — поддержала Мазур.

И Пашка затормозил в Надюшкином мозгу активные процессы.

Спросил у Беды:

— А о чем таком она думала?

— О суициде.

Бабка посетовала:

— Ну и куда мы её? К квазу поселим?… Ладно. Возьму её к себе.

Подумала маленько. Хмыкнула.

— Такими темпами нам скоро кроватей не хватит. Надо пансионат быстрее строить.

Закатились в ограду общаги, и Скорый с Бабкой пошли устраивать кровать для новенькой. Собрали, установили, застелили.

Короткий принёс девушку и положил на койку.

— Полечу, — решил Пашка, — останьтесь здесь кто-нибудь. Придержать, если вырублюсь. Чтобы не долбанулся харей об кровать.

Все женщины остались. А мужики пошли к Фуксу, топить сауну.

Пашка не успел начать лечение, как в комнату ввалился Дед.

— Готово! — и протянул Беде обувку, — примеряй.

Та сняла свои кроссовки, обула ботинки, хрустнула липучками, встала покачалась с носка на пятку.

— Дед, ты гений.

Мария чмокнула старика в щёку. Дед засмущался и ушёл к себе.

А Скорый включил Дар на полную и начал «лечить» Надежду. И тело, и душу. Закончил на полном истощении. Перед тем как потерять сознание, попросил:

— Ванесса Витольдовна, пожалуйста, объясните девочке — где она находится. Бабка её напугает, а вы сможете деликатно…

И провалился в черноту.

Очнулся в своей постели. Ночь. Проснулся от ощущения, что кто-то стоит у кровати и смотрит на него.

Он слегка приоткрыл глаза, так, чтобы незаметно было, что уже не спит. В комнате — пусто.

— Что за хрень?

Ощущение не исчезло. Давило острое чувство, что некто стоит рядом и разглядывает Пашку с любопытством.

Скорый медленно сел на краю кровати, потянулся к оружейной стойке и взял кобуру со Стечей. Ещё раз внимательно огляделся в полумраке комнаты. Прошептал:

— Твою мать. Что за херня?

За спиной проснулась Танечка. Спросила напугано:

— Паша, что это?

— Ты тоже что-то чувствуешь?

— Паша, я боюсь. Кто это?

— Танечка, где он находится? Я не вижу.

Скорый вытащил из кобуры ствол, щёлкнул предохранителем. Тьма шептала:

— Он… Я не пойму…

— А что ты чувствуешь? Чего он хочет?

— Ничего. Просто смотрит.

— Злость? Враждебность?

— Нет… Любопытство.

Дверь открылась. В комнату, выставив дуло АПС, вошла Ванесса. Тоже зашептала:

— Павел Дмитриевич, что происходит?

— Не знаю Ванесса Витольдовна. Что вы чувствуете?

— Кто-то, или что-то рядом. Непонятное. Но, большое.

— Опасное?

— Кажется — нет… Не знаю.

В коридоре зашуршали шаги. Мазур шагнула в сторону от дверного проёма и прижалась спиной к стене, держа Стечкина обеими руками, стволом вверх. Напряглась.

За стеной в коридоре Беда спросила осторожно.

— Паша… К вам можно?

— Входи, Машенька. Входи.

Беда резко встала в проёме на колено, прижав АК к плечу, поводя стволом по углам. Спросила осторожно:

— Всё нормально?

— Не знаю, Маша… Кажется — не всё нормально…

Пашка щурился, пытаясь разглядеть в полутьме опасность. Включил Дар. Просканировал пространство, насколько смог. Женщины видимо занимались тем же.

Ничего.

Мария протянула руку к выключателю, но Ванесса прошептала:

— Не надо… При свете мы как на ладони…

Ввалился сонный Шило.

— Маш, ты чё вскочила?… О, блин! Чё это вы?!

Беда негромко ему ответила:

— Тихо Рома… Тихо…

Шило как кот бесшумно исчез и через пару секунд уже стоял в коридоре на колене, держа сектор входной двери Акээмом.

Рядом, как привидение встал Короткий, тоже с автоматом. Он взял на контроль окна. Спросил шёпотом:

— Направление?…

Беда ответила:

— Не пойму. Как будто рядом… Прямо в этой комнате.

— Да, — подтвердила Ванесса.

И тут все они исчезли. Короткий предупредил:

— Я нас «Лешим» накрыл.

Танечка, за Пашкиной спиной, сообщила:

— Ирония…

— Да, — подтвердила Беда, — усмешку чувствую. А вот мыслей нет… Никаких… Это странно…

В коридоре Бабка страшным шёпотом спросила:

— Бригада, вы что? Вы где?

Невидимый Короткий объяснил:

— Девчонки чувствуют что-то… Мы под «Лешим».

— Я ничего опасного не вижу. Да и вообще… На полста метров в округе — никого. А те, что дальше — спят.

Потом «догадалась»:

— Вексель, сука, что-то удумал!

Метнулась в свою комнату, выскочила с автоматом.

И тут отпустило.

— Ушёл, — объявила Тьма.

— Уф, — выдохнула Беда, — это что за жуть была? А?

Пашка помолчал. Пытался переварить. Спросил:

— Он только на меня смотрел, или как?

— Да. Он на тебя смотрел, Паша, — подтвердила Тьма.

— Да, верно, — добавила Ванесса.

Короткий спросил:

— Можно уже расходиться?

— Да, наверное.

— Пойдём, Ванесса. Ещё часа три можно поспать.

И тут на Пашку снова накатило.

— Да что ты будешь делать!!

И Танечка охнула.

— Он снова тут!

Ванесса прищурилась, поводила головой.

— Ничего не вижу.

Беда добавила:

— И я — ничего.

— Таня, а ты что чувствуешь? — спросил Скорый.

— Интерес… Любопытство.

Беда прокомментировала:

— Он от ментатов закрылся. А эмоции скрыть не может.

Ванесса сморщила лоб, подумала. Подсказала:

— Знаете Павел Дмитриевич… А вы попробуйте с ним говорить.

— С кем это — с ним?

— Ну… С тем, кто на вас смотрит.

— Вы полагаете, что это… Кто?

— У меня есть предположение, что это — Улей.

— А может, например, ментат? Мощный.

— А вы попробуйте Павел Дмитриевич. Поговорите. Просто формируйте фразы, а образы для передачи уже возникнут следом. А вы, Татьяна Викторовна, отслеживайте реакцию.

И слегка усмехнувшись, добавила:

— Интересный эксперимент…

Короткий, шепотом спросил Иглу:

— Нессочка, это то, о чём ты говорила?

— Да Аркаша. Видимо — да… Говорите, Павел Дмитриевич, говорите.

Пашка спросил в пустоту:

— Ты кто?

Тьма комментировала:

— Удивление.

— Говорите Павел… — настаивала Игла.

— А ты где? — спросил Пашка снова в пространство… — Таня, что?

— Удивление. Растерянность.

— Он раскрылся, — прошептала Мария.

— Да говорите же!