Владимир Лукашук - Нервы планеты [СИ]

Все притихли, со страхом озираясь, и желали лишь поживее попасть на палубу «Академика Иванова».

На судне тоже заметили жутковатые вспышки в глубинах. В ближайшие полчаса все имевшие отношение к секретной программе собрались в кают-компании. Лагода попросил каждого высказать свои соображения.

— Я как-то наблюдал подобное чудо возле Чили, — сказал первым Северин. — Но не такой интенсивности. После того случая на побережье произошло разрушительное землетрясение.

— А как вы объясните это, учёные мужи? — напряжённо спросил сотрудник СВР.

Алексеев пожал плечами:

— Это никак не связано с геофизической активностью морского дна. Мне кажется, об этом больше должно быть известно моему коллеге, так как на дне светятся не то водоросли, не то морские организмы.

— Вы правы, — согласно кивнул Остроумов. — Похоже на свечение микроорганизмов, относящихся к семейству Desulfobulbaceae, одних из древнейших протеобактерий. Их ещё называют «кабельными бактериями» вследствие того, что они объединяются в нити-колонии, толщиной в сто раз меньшей, чем человеческий волос. Однако на площади в один квадратный метр их существует десятки тысяч, а кубический сантиметр воды может содержать до километра уплотненного «кабеля»! Таким сообществам необходима энергия, которую они извлекают путем окисления сероводорода из донных отложений. И колонии в процессе эволюции научились передавать друг другу информацию о местах, богатых сероводородом. Биологи уже сообщали о важной роли протеобактерий в глобальных геохимических процессах океанов. Однако в чём она заключается, пока трудно понять. Не удивлюсь, если свечение неким образом связано с испытаниями. Но как?

В дверь постучали.

— Войдите! — откликнулся Северин. Появился Костогрыз, вопросительно глянул на капитана. Тот кивнул головой:

— Говорите, тут все свои.

— Капитан, началось извержение вулкана. Что прикажите делать?

Как бы в подтверждение его слов раздался оглушительный взрыв. Все разом ринулись на верхнюю палубу. Пространство вокруг вулкана озарилось кроваво-жёлтым заревом.

Густые клубы поднимались над жерлом, и в них засверкали голубые стрелы молний.

Морской узел затягивались всё крепче.

Лицо Лагоды практически ничего не выражало. «Изумительная выдержка», — поразился Остроумов. Он даже не подозревал, чего это стоило сотруднику СВР — ведь на острове находится установка в миллионы долларов!

Спецслужбист срочно связался с центром. После некоторого тайм-аута им посоветовали сняться с якоря и отплыть как можно дальше от огнедышащей горы.

Уже удаляясь, все увидели, как вспыхнул западный склон острова — там загорелась нефть. Что произойдёт дальше, трудно было представить. Остроумов понимал, что теперь вся его работа пошла насмарку — цианобактерии погибнут в огне. Но это ли главное? Возможна глобальная экокатастрофа! И оставалось надеяться, что последующие тектонические процессы заткнут скважину, погасив пламя. Но пока даже за двадцать миль люди с замиранием сердца наблюдали зарево с поминутно вспыхивающими молниями. Что-то пошло не так. Впрочем, как часто и случается в реальности.

Учёный заметил, как Лагода срочно вызвал Алексеева. Он предположил, что сейчас вновь всех соберут на очередное совещание. Но нет — те двое совещались наедине.

Когда геофизик появился в кают-компании, Лагода без обиняков спросил его:

— Можем мы снова пустить сейсмоустановку в ход? Да-да, именно сейчас! — повторил он, видя вытаращенные глаза геофизика — У нас абсолютно нет времени! И попутный вопрос: что потом произойдёт?

Размышляя вслух, Алексеев произнёс:

— Пустить установку в действие мы, конечно, в состоянии. Но каковы будут последствия… Первый этап мы просчитывали ещё в лаборатории, и всё получилось, как предполагали. А без расчётов… Полностью предсказать последствия невозможно даже после всех исследований. Бывает, результаты станут видны прямо через несколько секунд, как на первом этапе. Но может быть и так, что ничего страшного не случится, или, например, землетрясение произойдёт через год, пять-десять лет.

«Несомненно, Лагоду беспокоит безопасность вверенной ему аппаратуры, — размышлял Остроумов. — Она находится на другой стороне острова, и пламя туда пока не дотягивается, хотя его ждут крупные неприятности. Пойду-ка я высплюсь, пока есть возможность, — решил учёный и отправился в свою каюту. — Как-никак уже семь часов вечера».

Зайдя в каюту, Остроумов сразу подошёл к иллюминатору. Удивительно, но на море практически всё было спокойно, подводное свечение почти прекратилось.

Однако учёный изменил бы личной привычке, если сразу лёг спать, не просмотрев результаты проведённых испытаний. Он так увлёкся записями, что не заметил, как пробежал час.

Остроумов вздрогнул, когда к нему постучали. Это был Костогрыз. Он подергивал плечами, выказывая некоторую суетливость.

— Что-то опять случилось?

— Да ничего особенного, профессор, — замялся помощник капитана. — Можно я у вас немного посижу?

Остроумов пожал плечами — врождённая деликатность не позволяла ему обидеть отказом, хотя поведение Костогрыз показалось странным. Учёный снова вернулся к записям.

— У вас можно закурить? А то я нервничаю из-за этих событий.

— Да, пожалуйста, — учёный указал на пепельницу, стоявшую на столе.

Костогрыз сел напротив, открыл пачку «Winston» и пристально поглядел на ряд сигарет в ней. Затем, достав одну из них, проговорил:

— Как мне всё надоело. Так хотелось бы уехать куда-нибудь подальше и жить на берегу океана, никого не видя. Но для того нужны деньги, не правда ли, профессор? А у нас вряд ли когда заработаешь их много. Нам бы за эту штуку те же американцы ого-го сколько бы заплатили!..

Учёный помалкивал, изучая последние данные. Он никак не мог понять, что хочет помощник капитана. Заодно делал пометки на полях бумаг.

Костогрыз щёлкнул зажигалкой, прикуривая сигарету, затянулся и сразу же выпустил дым, словно раньше никогда и не курил.

— Извините, профессор, забыл, что надо отдать кое-какие распоряжения матросам! — вдруг тихо воскликнул Костогрыз. — Но я сейчас же вернусь.

Остроумов снова пожал плечами:

— Ради бога!

Дверь за Костогрызом закрылась, и воцарилась некоторая тишина, слегка нарушаемая плеском волн. Дым от сигареты раздражал учёного, но он, разумеется, не стал гасить её. Тем более, что дым был немного ароматным и тёрпким.

«Когда же он вернётся? — раздражённо подумал учёный. — Пора уже ложиться спать. И почему он упомянул американцев? Что-то голова слегка кружится». Внезапно учёный чуть приподнялся со стула, покачнулся и упал рядом со столом.