Сергей Извольский - Real-RPG. Ледяной клинок

« Милосердие королей»

Уровень предмета: 163; вариативный

Одноручное Меч; Мифрил;

Танец Ледяного Пламени

+ 1.63 к силе

+ 1.63 к ловкости

+ 1.63 к выносливости

Если в руке: Увеличение рейтинга критического удара на 15 %.

Если в руке: Увеличение действия аур, союзных заклинаний и эффектов на 7%

Дополнительно: не замечает доспехов

Дополнительно: не замечает магических щитов

Дополнительно: не замечает защитных аур

Прочность: нельзя уничтожить

«Королевское милосердие бывает опаснее королевской жестокости!»

Магия крови из признавшего меня легендарного оружия ушла, сменившись силой ледяного пламени. Пока я всматривался в клинок, осмысляя все, что произошло только что, закончился поединок Эйзела. Вольный охотник просто играючи быстро расправлялся с противниками, тратя на каждого не более нескольких секунд.

Испытание силы и мужества — поэтому перерывы, видимо, для слабаков — успел подумать я, вновь выходя на песок арены. Вокруг все по-прежнему тонуло в голубом мареве, слышал я словно сквозь вату, а более-менее ясно видел только то, что находится перед мной. При этом особых неудобств мне это не доставляло, потому что двигался я сейчас быстрее, чем обычно, из-за переполняющей все тело энергии.

Стоявший напротив низкорослый квадратный Наз еще больше сгорбился, так что его и вовсе стало не видно из-за щита. Секунды тянулись медленно, как патока — и я теперь понял, как чувствовала себя Марина, когда выпила высокоуровневое зелье и была готова крушить все вокруг.

Громко ударил гонг и не меняя тактики, бешеный карлик моментально совершил усиленный способностями рывок — он словно превратился в длинный мелькающий росчерк, приближаясь ко мне. От неожиданности я вскинул не только клинок — который держал правой рукой, но и левую руку с раскрытой ладонью — в невольном защитном жесте.

Дальнейшее стало неожиданностью не только для бешеного Наза и зрителей, но и для меня тоже — вокруг раскрытой ладони сформировалась полупрозрачная голубая защитная сфера, в которую дварф и ударился. Защищающее меня поле прогнулось совсем немного, и я отшатнулся — а вот Наз отлетел на несколько метров, немного нелепо взмахнув щитом и булавой. Он несомненно удивился, но не настолько, чтобы потерять над собой контроль — бешеный коротышка неожиданно выполнил еще один рывок. Ему это стоило невероятно много сил — отзвук бушующей магической энергии я почувствовал кожей. В этот раз защитная сфера оказалась пробита — разлетелась, брызнув мириадами осколков. А я, машинально вскидывая меч, получил мощнейший удар в плечо — потому что стоял в стойке полубоком.

С удивительной четкостью услышав хруст своих костей, на краткий миг завис в невесомости, а после покатился по земле, распахнув рот в беззвучном крике боли — казалось, вся левая сторона тела у меня смята в блин.

Глаза забило песком, и пытаясь проморгаться сквозь слезы я поднялся. Сразу отшатнулся в сторону, уходя от возможного удара, все еще не придя в себя и качаясь как пьяный. Левая рука повисла плетью, а правая оказалась пуста — куда делся меч, я не понял.

Ежесекундно ожидая удара, я, заплетаясь, отошел в сторону и наконец кое-как проморгавшись, увидев стоявшего поодаль на коленях Наза. Низкорослый массивный дварф во время второго рывка напоролся на мой выставленный меч и длинный клинок, которому было все равно на доспехи и защитные ауры, проткнул щит и тело дварфа. Причем, учитывая силу рывка, Наз словно насадился на меч, который гардой прижал щит и держащую его руку к груди дварфа, так что длинное окровавленное лезвие торчало из спины. Впрочем, кровь задерживалась на мече недолго — ледяное пламя словно не давало жидкости прилипнуть, и тягучие капли падали на песок.

Согнувшись в три погибели — точно сломана ключица и как минимум несколько ребер слева, я подошел к Назу и выдернул из него меч. Коротышка после этого завалился лицом вниз, на арене вспыхнул свет и появились лекари и маги.

Я направился было к проходу в свою комнату ожидания, но решетка осталась недвижимой. Дойдя до нее, и даже потрогав — видя, как с другой стороны мне что-то говорит испуганная и переживающая Марина, я вдруг понял — а решетка и не откроется.

У меня остался всего один соперник — быстрый и непобедимый, который как раз сейчас выходил на арену. Испытание силы и мужества — подумал я в тот момент, когда загрохотали цепи, и решетка начала опускаться за Эйзелом.

Вольный охотник вновь, как и ранее, в ожидании гонга стоял даже не глядя на меня, пытаясь найти взглядом симпатичную дварфийку. Но ту уже спрятали за собой многочисленные сердитые родственники, так что послать еще один воздушный поцелуй у охотника не получилось.

Я с трудом удерживался на ногах — левую сторону словно через камнедробилку пропустило, и даже несмотря на разлившуюся по жилам энергию я чувствовал ощутимую боль. И тело мне повиновалось плохо — я припадал на левую ногу, двигаясь с трудом.

Невиданные запасы удачи исчерпали себя — только сейчас я полностью осознал, насколько безрассудной была авантюра с участием в турнире. И стоявший напротив меня Эйзел, который не потратил даже минуты на всех троих своих предыдущих противников может делать со мной, все что…

Внимание!

Вольный охотник Эйзел Сартрен предлагает вам тайную сделку:

Эйзел обязуется сдаться за вознаграждение в ●150 винтарских флоренов

Передача денег должна быть осуществлена не позднее чем через 48 часов после окончания турнира.

Принять условия сделки? Да/Нет

Торговаться: ◄150►

Я кашлянул и не выдержав, засмеялся. Сдерживая рвущийся из груди истерический хохот, постарался совладать с эмоциями, но ничего не получалось — слишком сильное было напряжение последнее время. Осталось ведь еще немного удачи — на сто пятьдесят золотых целых — принял я предложение, даже не став торговаться. После того как Эйзел встал на одно колено и опустил голову, признавая поражение, я отсалютовал ему мечом и не обращая больше ни на кого внимания, двинулся к своему выходу.

Пройдя в арку, освобожденную поднятой решеткой, встретился взглядом с Мариной и Даррианом. Что ведьма, что рыцарь выглядели больше обеспокоенными, чем обрадованными моей победой — но почему так, я не знал и даже знать не хотел — на меня начала наваливаться вся тяжесть боли. Протиснувшись между Мариной и Даррианом, оттеснив их в сторону, ко мне подбежал юный смуглый лекарь. Амин дал мне понюхать какую-то настойку, от которой закружилась голова и я провалился в полубеспамятство, успев почувствовать, как меня подхватывают заботливые руки и укладываю на кровать, где недавно лежала Аня.