Катэр Вэй - Меня зовут Ворн [publisher: ИДДК]

Третий барабанщик ждал развязки.

«Поскорее бы», – думал он. Последние десять лет его жизни омрачались нестерпимой болью в спине. Никакие средства шамана уже не помогали. Будучи отменным воином, он всегда мечтал, что погибнет в бою, но из-за треклятой спины в набеги его уже давно не брали. И вот небо послало ему его последнюю битву, и он был счастлив, что погибнет, как и мечталось, в бою. У каждого из барабанщиков была своя история. У каждого были свои мотивы и причины устроить этот последний концерт.

Услышав столь небывалое оживление на поверхности. Самка песчаника, предвкушая царский пир, стремглав покинула свое гнездо. Безликие уже достигли третьей группы, и в небо были выпущены две сигнальные стрелы, когда позади живого потока раздался ряд оглушительных взрывов, а впереди показалась ошеломленная гигантская змея. Она, приподняв голову, застыла в нерешительности – бежать или атаковать? Инстинкт подсказывал ей, что лучше бежать, и самка поползла к выходу, но поток безликих уже коснулся ее тела и, больно жаля своими острыми лапами, принялся пробивать и отрывать чешуйку за чешуйкой с ее тела. Бой был принят. Самка резко развернулась обратно и, подхватив своими кольцами сразу несколько десятков мелких, по сравнению с ней, но настырных тварей, раздавила их. Взвилась штопором и с грохотом обрушила свое мощное тело в самую гущу «насекомых». Наблюдающие с берегов хуманы и меченные подумали, что все, конец змеюке, но та сдаваться и не собиралась. Словно винт мясорубки, она извивалась, перемалывая безликих в мясную жижу. В небе показался еще один сигнал, и стоящие на берегу начали швырять вниз склянки и бурдюки. Те бились о костяные панцири безликих, окрашивая их в черный цвет. Гигантская змея продолжала месить своих противников, когда в русло полетели глиняные конусы с взрывчаткой.

Безликие получили свое название благодаря внешнему виду: вместо глаз покатая пластина на каплевидном черепе со здоровенной пастью. Зато слух у них был развит очень сильно. Благодаря слуху они и ориентировались в пространстве, улавливая малейшие звуки. Задумав подобную ловушку, ни хуманы, ни меченые даже и не предполагали, какую роль для столь чутких созданий сыграют эти взрывы. Безликие, полностью дезориентированные, контуженные, метались по руслу, напрочь позабыв о еде. Увидев, что песчаник сдал позиции, наблюдатели дали отмашку на залп мощных взрывов и с этой стороны. Грохот стоял такой, что и у бойцов в ушах звенело, многие не слышали собственного голоса, но дымную стрелу, оставившую в небе красный хвост, увидели все. В русло полетели факелы. Черная жижа полыхнула. Если бы стоящие на берегу не оглохли, они бы услышали, как визжат безликие. Обезумевшие твари пытались выбраться, прыгая на стены, но их острые лапы не всегда могли пробить остекленевшие железобетонные плиты, и существа скатывались обратно, часто обламывая свои конечности, а по ним уже карабкались другие. Все же некоторым удавалось вылезти, и тогда их встречали копья, ножи и биты хуман и меченых. Стрекуны тоже стояли на берегу, но после первых же залпов они куда-то исчезли. Карман и Калин получили новости от четырехлапых союзников практически одновременно. Не все безликие вошли в русло до взрывов. Небольшая часть отделилась и кинулась в город через руины, старым путем. Их память и инстинкты оказались сильней звукового призыва. Теперь стрекуны яростно бились с безликими на улицах города, не пуская тех в жилища своих союзников.

– Что делать?! – стараясь перекричать общий гвалт, спросил у Кармана Калин, добивая в это время одного из тех, кому посчастливилось выбраться наверх.

Старик окинул взглядом набережную. Сражались все, свободных рук нет. Забери отсюда часть боевой силы, и обезумевшие безликие захлестнут остальных ребят, снесут живую преграду и тоже хлынут на улицы города. Старик принял решение и уже открыл рот, чтобы выкрикнуть несколько имен, как ему прилетел ряд картинок – стрекуны вещали – из жилищ выбежали женщины и дети. Вооруженные кто чем, они кинулись на подмогу стрекунам. Безликие дрогнули. Они рассыпались в стороны и дали деру. Калин получил практически такое же известие от вожака стрекунов со стороны меченых. Только женщин там практически не было, и стариков тоже, все они вышли сражаться к руслу. Но меченые, в отличие от хуман, ножи и копья с луками обучались держать чуть ли не раньше, чем ходить. Юные воины, а самому старшему было едва ли одиннадцать, умело отбивались от жутких монстров. Стрекуны, до этого терпевшие поражение, воспряли духом и ринулись рвать противника с новой силой. В бою также помогали и другие существа – птахи, коты, хорзы, снуфы и даже глоты. Повинуясь инстинкту выживания, они не конфликтовали между собой, уничтожая общего врага.

Безликие перестали выскакивать из горящего русла. Жалкие остатки некогда мощной орды неслись, не разбирая пути, в сторону пустоши. На выход, подальше от копий и ножей, жутких звуков и страшного огня. Они передадут своим потомкам эту память, они сообщат новым поколениям, что еды в этом месте больше нет.

Калин часто дышал. Он устал. Весь залитый кровью, мальчишка обтер ладонью лицо и, стряхивая с руки бурые капли, посмотрел вслед удирающему противнику.

«Победа», – подумал он и тогда в полной мере ощутил, как гудят все его мышцы и дрожат от усталости руки и ноги.

Эту победу нельзя было назвать легкой. Многие пожертвовали собой за дальнейшую жизнь других. В два длинных ряда выложили погибших, и виднелись среди них как представители племен, так и кланов. Какие потери понесли бойцы на противоположном берегу, Калин не знал, и сколько погибло народа, отстаивая свои дома и зачищая улицы, тоже пока не было известно. Немного отойдя от заваленной телами набережной, мальчик устало опустился на землю. Следы побоища тянулись вдаль насколько хватало зрения. Из русла чадил черный дым, закрывая обзор противоположного берега, а иногда и само солнце.

«Хорошо, что ветра нет», – подумалось в тот момент Калину.

– Эй, пацан, чего расселся? Иди помогай, – призывно махнул парень, с головы до пояса весь залитый кровью.

«Кто это, меченый? Хуман? Да сам черт их сейчас не разберет, – как-то отрешенно думал мальчик, – все на одно лицо… и я, наверное, такой же», – посмотрел он на свои руки – в крови, места чистого нет.

Огляделся, ища товарищей, но ни Грини, ни Норга не заметил. Карман с сыном тоже подевались неизвестно куда, но их Калин видел живыми после боя, а вот своих ребят он давно уже потерял из виду в горячке сражений.

– Что, первый бой? – усмехнулся все тот же парень. – Ничего, оклемаешься в работе, – подошел он уже ближе и протянул пацану руку.

Ухватившись за крепкую кисть, Калин поднялся. Ноги дрожали, не желая слушаться. Парень, заметив это, подхватил мальчика под локоть, удерживая того на место.