Игорь Вардунас - Слепая тропа [litres]

– Давай следующую готовь, ага, так, – поторопил дежуривший на разливе Треска. – Да не пролей, дебил!

– Не бухти, вижу я.

– Видит он, – орудуя журчащим шлангом, ворчал Треска. – Очередного захода несколько недель ждать. Капуста-то еще осталась?

– До фига. Мы же впрок пять ящиков заготовили. Хватит нам этого, не ссы.

– Хватит, не хватит, – передразнил толстяк. – Пойла много не бывает, чувак. Это ж первое лекарство, когда душу щемит.

– У тебя всегда щемит, страдалец.

– Что поделать, – вздохнул Треска. – Это есть неотъемлемая часть загадочной русской души.

Опустошив колбы и пересчитав бутылки (вышло неплохо, аж сердце радуется), парочка вновь заправила аппарат и уселась за стол для обязательной процедуры снятия пробы.

– Надо было поприличнее закуся взять, – поздновато спохватился Паштет. – Не кошерно как-то.

– Намана, – успокоил Треска, пошукав в одном из ящиков и выуживая оттуда пару завалявшихся сухарей. – По-солдатски, чем богаты. Мы же не жрать пришли.

– Верно. – Паштет придвинулся ближе и азартно потер ладони. – Хотя от огурчика я бы не отказался. Эх, создавай!

– Будем! – Наполнились стопки, и приятели махнули по первой.

– Ох ты ж. – Проглотив, Паштет наморщился, ткнувшись рожей в рукав. – Горлодер. В этот раз передержали малеха.

– Ништяк. Хорошо пошла, – причмокнул Треска, сразу разливая по новой. – Сейчас шестеренки смажутся, как по маслу пойдет.

– Куда гнать-то, чувак?

– А мы и не гоним, – по-деловому отозвался толстяк. – Рабочий день кончен, смена сдана. Имеем полное право.

– Кстати, прикинь, раньше тут на все острова только одна пивоварня была! И то ниже трех градусов пивас варили.

– Бедняги, – искренне посочувствовал Треска. – В такой унылости керосинить сам бог велел!

– Да брось, красиво. Давно, когда поставляли нашим лососину, меняли у них водку, чтобы из Дании не ждать из-за квот и санкций. Говно, правда, была.

– Наша, ясен пень. Зато сейчас разгулялись.

– Ага. До войны тут вообще всего пять алкашных маркетов на все Фареры было.

– Тоска-а…

– Ну, учитывая объем населения, им хватало, – сказал Паштет и хихикнул. – Теперь наверстывают.

– И мы не отстаем!

Когда полуторалитровая бутыль была опустошена более чем на половину и парочка захмелела, Паштет предложил выйти на палубу подышать. Снаружи уже наступали сумерки, в селении зажглись фонари. Вахта пробила восемь склянок.

– Ляпота-а, – оценил пейзаж Треска и смачно рыгнул.

На улицах уже практически не было прохожих, в рассыпанных по берегу домиках тут и там горел свет, поэтому одинокая фигура в плаще с опущенным капюшоном сразу привлекла внимание.

– Гля, – ткнул в нее пальцем Треска.

– Ну, Птах, – пригляделся Паштет.

– Куда это он опять намылился?

– Тебе не пофиг? Он же того, куку на всю маковку. – Паштет покрутил пальцем у виска. – Даже во сне под подушкой фигу показывает. Мало ли что за блажь.

– А мне интересно, – решительно ответил Треска, застегивая фуфайку. – Что это за дядя у него там такой. Все равно делать нефиг, заодно прогуляемся. Сам хотел подышать, так вот тебе – воздух, природа, все дела.

– Так он же в лес. Ночью нельзя! – испугался Паштет.

– А стволы нам на чё? – не сдавался дошедший до кондиции «море по колено» Треска. – Лерка там шастала и ничего, жива-здорова, с муженьком милуется. Сейчас только рюкзак захвачу.

– На кой он тебе, чувак?

– Не пустыми же топать? Устроим пикник на пленэре, вдруг дозаправка потребуется.

– Не знаю, – неуверенно ответил Паштет. – Искать на жопу приключений…

– Чего ты как девка. – Треска ткнул его кулаком в плечо. – Харэ сиськи мять, или мамка заругает? Жди, я сейчас.

Когда он вернулся, навьюченный рюкзаком, парочка спустилась по сходням и держась на расстоянии так, чтобы не выпускать из виду, двинулась вслед за Птахом. За деревней сумрак сгустился, но повара не доставали фонарики, опасаясь привлечь внимание юродивого, который куда-то уверенно шел, то и дело мелькая между стволами деревьев. От нытья трусившего Паштета, нудившего про факелы, Треска отмахнулся, урезонив, что для нечисти еще слишком рано. Успеют обернуться. На какое-то время довод подействовал.

– Нехило тут разрослось, – брюзжал Треска, смотря под ноги, чтобы не оступиться на выпирающих отовсюду корнях. – Раньше только пустыри да горы одни были.

– Ты-то откуда знаешь? – фыркнул идущий следом Паштет.

– Откуда ты про пиво. В инете читал, в натуре, – вполголоса ответил толстяк. – Путеводители всякие там, статьи. Передачи смотрел.

– Нафига оно тебе надо было?

– Я раньше вояжировать-то любил. С баблом натяг, правда, хронический огребал.

– Та же фигня, – согласился Паштет. – Человек мира недоделанный.

– Зато сейчас… – Треска остановился и поправил рюкзак. – Денег нет. Ни хрена нет, а мир посмотрели. Вот и где она, логика?

– Там же, где и все остальное, – буркнул приятель. – В мире теперь вообще все с ног на голову. Жопа одна.

– Во-во.

Они продолжали идти за Птахом. По сторонам во тьме изредка стрекотали просыпавшиеся ночные насекомые. Повара уже заметно углубились в лес, но юродивый все не останавливался.

– Слышь, может, ну его, – пробормотал снова начавший нервничать Паштет. – Глядишь, в такие дебри залезем, что дорогу обратно не найдем.

– Поздняк метаться. Чего гундосишь на полпути? Уж раз залезли, смысл теперь отходняка врубать?

– Ему-то один хрен, – не сдавался Паштет. – Мозгов давно нет, как и страха, вот и не трогает его никто.

– Кто? – срезал, не оглядываясь Треска. – Ты сам видел?

– Н-нет.

– И я не видел.

– Но Лерка…

– Что Лерка. – Остановившись Треска обернулся к товарищу. – Что она там видела? Ты свечку держал? Пересралась небось с перепугу, вот и надумала себе невесть что.

– Давай хоть огонь зажжем или фонари.

– Заметит.

– Блин, чувак. Тут не видно же ни шиша.

– И нас не видно.

Лес вокруг стал редеть и вскоре расступился, выведя путников к подножию невысокого холма, сплошь укрытого вересковым настом.

– Гляди, вот он, вереск, – ткнул пальцем под ноги Паштет.

– Вижу я. Стой. – Треска сделал знак, и они немного подождали, давая Птаху уйти вперед, прежде чем выходить следом на открытую местность. – Теперь пошли. И не трясись, смотри куда топаешь. Тут сухняка полным-полно.

Повара поднимались по склону, в то время как Птах уже добрался до вершины и скрылся из виду.

– Шустрее давай, – поторопил Треска, ускоряя шаг.

Взобравшись на холм, они залегли в спутанных зарослях кустарника, снова увидев Птаха и поняв, что пришли. Юродивый был в нескольких десятках метров впереди, направляясь к невысокой круглой башне с плоской крышей, сложенной из темного кирпича. Каково было предназначение сооружения раньше, сложно сказать: это могла быть и смотровая вышка, и чья-то сторожка, и черт знает что еще. Сооружение выглядело ветхим и заброшенным, но в оконце на самом верху тускло горел свет.